вашей концепции.
потребности противоречить мне во всем, и не только в висте!
не кажется неопровержимым. Только и всего.
вами об заклад: ставлю моего Квинтилиана28 в первом венецианском издании
против вашего Плиния в издании Альда Мануция, что ваше заключение
неправильное и что этот ребенок не ирландец.
от такого невозмутимого добродушия. - Но мне будет так приятно вас
сконфузить, что я принимаю вызов.
поиски?
условился о двух годах, чтобы быть совершенно уверенным в успехе.
не обижаться, - идет?
опасность присоединиться к моему Плинию, - заметил доктор и, пожав руки
обоим друзьям, проводил их до дверей.
всего доктор Швариенкрона отвел мальчика к портному, который одел его с ног
до головы, как подобает горожанину, а затем представил директору одной из
лучших стокгольмских школ. Это была "Hogte Elementar lauroverk", школа,
напоминающая французский лицей31. Там проходят древние и новые языки, основы
наук - все, что необходимо при поступлении в университет. Так же как в
Германии и Италии, там все ученики - экстерны, то есть живут вне школы.
Приезжие останавливаются у преподавателя или опекуна. Плата за обучение
более чем скромная, а неимущие и вовсе от нее освобождаются. Каждая школа
имеет свой гимнастический зал и таким образом, наряду с общим образованием,
осуществляется также и физическое воспитание.
удивительной легкостью, что у него оставалось много свободного времени. А
потому доктор решил предоставить ему возможность посещать по вечерам
"Slojdskolan" (промышленная школа в Стокгольме). Это учебное заведение,
специально предназначенное для практического изучения физики, химии,
геометрии и черчения - предметов, которые в обыкновенной школе проходят
только в теории.
одной из лучших в столице, будет еще больше способствовать быстрым успехам
Эрика. Но он даже и не подозревал, какую огромную пользу в действительности
принесет его питомцу двойное образование! Легко усваивая школьную программу,
Эрик мог приступить теперь к более глубокому изучению основных дисциплин.
Вместо отрывочных поверхностных сведений - скудного достояния большинства
учеников, он накапливал точные, ясные, глубокие знания. Дальнейшее их
развитие было только вопросом времени. Он получал такую солидную подготовку,
что изучение самых сложных разделов университетского курса теперь уже не
составило бы для него никаких трудностей.
географии и ботаники. Slojdskolan, в свою очередь, привила ему практические
навыки в области техники, без которых любые, самые прекрасные теории могут
оказаться лишь мертвым грузом.
но, напротив, заметно его развивало, - куда лучше, чем штудирование одних
только теоретических курсов. К тому же гимнастические упражнения, укрепляя
его тело, давали отдых мозгу и предотвращали умственное переутомление. Эрик
был одним из первых не только за партой, но и в гимнастическом зале. А
свободные часы он проводил у любимого с детства моря. Мальчик радовался
возможности побеседовать с матросами и рыбаками и охотно помогал им в
работе. Иногда он получал от улова большую рыбину, которую с удовольствием
принимала у него фру, Грета.
семьи. Эрик был так добр и учтив от природы, так честен и трудолюбив, что
нельзя было его не полюбить. Не прошло и недели, как Бредежор и Гохштедт
привязались к нему так же искренне, как и доктор Швариенкрона. Одна только
Кайса не питала к нему симпатии. То ли маленькая фея считала, что с его
приходом поколебалось ее безграничное владычество в доме, то ли ей было
досадно, что доктор в присутствии Эрика подсмеивается, впрочем, довольно
безобидно, над ее ужимками "принцессы-недотроги". Так или иначе, но она
всегда старалась дать почувствовать Эрику свое холодное пренебрежение,
которое не могла сломить даже его безукоризненная вежливость. К счастью,
Кайсе не так уж часто удавалось выказывать Эрику свое презрение: он либо
отсутствовал, либо занимался у себя в комнате.
выходящими событиями. Воспользуемся этим, чтобы перешагнуть через два года и
возвратиться вместе с ним в Нороэ.
северной Европе рождество считается самым большим праздником в году, тем
более, что оно совпадает с "мертвым сезоном" почти во всех ремеслах. В
Норвегии этот праздник продлевают до тринадцати дней - tretten julen dage -
и используют их для всевозможных увеселений. Рождество - время семейных
торжеств, званых обедов и помолвок. В домах даже с самым скромным достатком
к этому времени заготавливают различную снедь. В праздничные дни особенно
почитаются законы гостеприимства. Jule ol - рождественское пиво - льется
рекой. Каждому гостю подносят полный кубок в золотой, серебряной или медной
оправе, который даже в самых бедных семьях с незапамятных времен переходит
от отца к сыну. Приятно осушить кубок стоя, обменявшись с хозяином
пожеланиями хорошего года и удачи в делах. Слугам дарят к рождеству обновки,
что является нередко существенным дополнением к их жалованью. В
рождественские дни даже быки, овцы и небесные птахи имеют право на двойную
порцию и необычные щедроты. В Норвегии говорят о бедном человеке: "Он так
беден, что не может даже для воробья приготовить рождественский обед".
девушки, по обычаю, отправляются в деревню на лыжах, так называемых
"Schnec-Shuhe", и, останавливаясь у домов, поют хором старинные национальные
песни. Их звонкие голоса, внезапно раздающиеся в морозном ночном воздухе,
среди безмолвия долин, покрытых снежным убором, одновременно производят
странное и чарующее впечатление. Тотчас же растворяется дверь и молодых
певцов приглашают войти. Их угощают пирогами, сушеными яблоками, а иногда
просят потанцевать. Затем, после скромного угощения, веселая стайка быстро
исчезает и вновь появляется в другом месте, подобно перелетным птицам.
Расстояние не пугает, когда несешься на лыжах длиною в два или три метра,
привязанных к ногам кожаными ремешками. Норвежские крестьяне, ловко
отталкиваясь палками, проходят на таких лыжах десятки километров с
удивительной быстротой.
Письмо из Стокгольма извещало о его приезде в самый канун рождества.
Понятно, что ни Отто, ни Ванде не сиделось на месте. Ежеминутно они
подбегали к дверям посмотреть, не едет ли долгожданный гость. Матушка
Катрина, упрекая их за несдержанность, сама была охвачена нетерпением. Один
только маастер Герсебом, молча куря свою трубку, казалось, находился во
власти двух противоположных чувств: радости от предстоящей встречи с
приемным сыном и печали от неизбежной разлуки с ним.
радостным криком:
черная точка. Она постепенно увеличивалась и вскоре превратилась в человека.
Он быстро приближался на лыжах. Вот уже можно было разглядеть его темное
драповое пальто, меховую шапку и блестящий кожаный рюкзак за плечами.
возле дома: он снял шапку и помахал ею.
Ванды, а затем и маастера Герсебома, который оставил свое кресло, чтобы
встретить мальчика на пороге.
бурно выражала свою радость матушка Катрина.
на руках? Неужели этот высокий, широкоплечий юноша с открытым и смелым
лицом, такой стройный, подтянутый, с темным пушком, пробивающимся над губой,
неужели это ее Эрик?
Она гордилась им, особенно слезами радости, которые сверкали в его черных
глазах. Ведь Эрик тоже был растроган до глубины души!
обнимаю вас! Как долго тянулись для меня два года! Скучали ли вы по мне так
же, как я по вас?
проходило, чтобы мы не говорили о тебе. В вечернюю пору или утром за
завтраком мы всегда тебя вспоминали. А ты, дружок, не позабыл нас в большом
городе? Радуешься ли ты, увидев снова родной край и свой старый дом?
по очереди. - Вы всегда были со мной. А когда налетал ветер и приближалась
буря, я только и думал о вас, отец, и спрашивал себя: где он сейчас, успел
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Ковальчук Вера
Сертаков Виталий
Орлов Алекс