Чтение 81–й страницы книги ~Счастливая звезда (Альтаир)~

Фомочкину, позабыт и легендарный Ваня Капелькин, выдуманный Левкой.

Оркестр может играть туш. Заказывайте цветы - розы и георгины.

Экспедиция во главе с Женей Журавлихиным возвращается в Москву.

Встречайте нас, друзья. Аппарат "Альтаир", созданный студенческим
научным обществом, испытан в самых неожиданных условиях и работает
безотказно. Можете передать его биологам.

Так почему же не радуется Митяй? Почему козлом не скачет восторженный
Левка? Ему труднее всего скрывать свои чувства. Да он и не старается этого
делать. Сейчас Левка мрачен. Вместе с Митяем вытащил аппарат из ящика,
проверил напряжение аккумуляторов, снял объектив, равнодушно ответил на
технические вопросы Багрецова и уложил аппарат обратно.

Журавлихин тоже не веселился. Надо послать телеграмму в Москву,
сообщить, что поручение выполнено. Вс". Теперь надо ехать домой. При мысли
о Наде в сердце потеплело, но, взглянув на Багрецова, он опять погрустнел,
и встреча с Надей его уже не радовала. Кончились волнения поисков,
романтика неизведанного пути, догадки и приключения. Пойман
"аппарат-бродяга". Левка снял объектив. Теперь уже нечего смотреть.

Пусть "Альтаиром" займутся биологи. Пусть наблюдают жадных птенцов,
любуются долговязыми фламинго, изучают повадки барсуков.

Только сейчас понял Журавлихин, что область применения "Альтаира"

неизмеримо шире, чем думалось до путешествия. Жизнь подсказала многое.
И тут Женя вспомнил, что существует человек, которому "Альтаир" очень
нужен. Это Афанасий Гаврилович Набатников. "Так, может быть, подождать
его? Если в Москве разрешат, то аппарат попробуем у Набатникова.

Большего и желать нельзя. Кроме того, Пичуев тоже заинтересован в
контрольном пункте для наблюдения за дальними передачами. Отсюда до Москвы
больше двух тысяч километров".

- Когда вы ждете товарища Набатникова? - спросил Женя у Толь Толича.

Тот метнул осторожный взгляд на Багрецова.

- Начальство нам, золотко, не докладывает, - с ласковой улыбочкой
извинился он. - У них свои планы. Им, конечно, виднее. Но Афанасий
Гаврилович обещали быть послезавтра. Простите великодушно. А на какой, так
сказать, предмет вы спрашиваете?

- Видите ли, - слегка замялся Журавлихин. - Профессор узнал о нашем
аппарате и сказал, что он ему нужен для одного опыта.

Медоваров поиграл концом ремешка.

- Добрый человек Афанасий Гаврилович! Но я бы на вашем месте не стал
этим пользоваться. Он горы ворочает, а молодые изобретатели донимают его
игрушками... Нет, нет, - успокоил он Женю, - я не в том смысле, что ваши
радиостанции и, скажем там, телевизоры ничего не стоят. Они тоже нужны, но
я говорю в смысле масштабов.

Вмешался Багрецов. Как же! Затронули его техническую идею.

- Значит, по-вашему, ценность конструкции определяется на вес. Чем
тяжелее, тем дороже? Да знаете ли вы, что иной раз легче гору свернуть,
чем сделать какой-нибудь карманный телевизор. Вот он это хорошо понимает,
- и Вадим указал на Женю.

- Ах, золотко! Да я разве что говорю? - всплеснул руками Толь Толич. -
Я просто удивляюсь на товарища Набатникова. Ему поручили ворочать горы...

Да, да, именно горы... Вот эту, - протянул он пухлую ладонь к темной
вершине. - Или вон ту, к примеру. Теперь понятно, какие это научные
масштабы! А товарищ Набатников, кроме всего прочего, еще и карманными
штучками интересуется. Бог ему судья. Но, может, и не стоит у такого
весьма ответственного товарища, который в буквальном смысле горы ворочает,
отнимать время на всякие мелочи. Как вы полагаете? - Толь Толич обвел
ребят вопросительным взглядом. - А, молодые кадры?

Молодые кадры молчали. Нет, не потому, что были смущены мелочью своих
дел, а потому, что впервые встретились с новой смелой идеей, которая пока
еще казалась им загадкой.

Глава 4

СНОВА НЕУДАЧА

Афанасий Гаврилович приехал точно в назначенный срок. Место его встречи
со своим помощником Медоваровым находилось неподалеку от селения Малые
Курнаки, а потому студенты и радист Багрецов закончили свое путешествие
раньше, чем ожидали.

Вполне понятно, что Набатникову было не до ребят. Никакие "Альтаиры" и
карманные радиостанции сейчас его не занимали. Он радушно поздоровался с
бывшими пассажирами "Горьковского комсомольца", принял как должное
известие о находке аппарата, пожал руку Багрецову, сел в машину и уехал
осматривать места, которые были предложены геологами для первого опыта.

- Потом, потом! - отмахнулся Набатников, когда руководитель бывшей
"поисковой группы" Журавлихин хотел было выяснить, каковы будут дальнейшие
распоряжения и что делать с "Альтаиром". - Поговорю с Москвой.

Возвратился он через день. За это время успел связаться по телефону с
директором радиоинститута, где учились студенты, получить от него
разрешение на использование аппарата "Альтаир", выяснить еще ряд вопросов
в министерстве, вызвать нужных специалистов и, главное, определить место
испытаний.

Место это не поразило наших путешественников ни живописностью, ни
какими-либо другими особенностями. Горы, покрытые редким лесом, долина
реки. На десятки километров вокруг ни одного селения. Поражало другое:

размах, или, как говорил Медоваров, "научные масштабы" готовящихся
испытаний. Казалось, что сотни людей, появившихся неизвестно откуда,
только и ждали команды начальника экспедиции Набатникова, после чего сразу
же разбили лагерь у подножия горы.

Машины, груженные ящиками с аппаратурой и приборами, назначение которых
студентам было неизвестно, передвижная электростанция в нескольких
фургонах, экскаваторы, бульдозеры и скреперы выросли словно из-под земли и
заняли свои места у безыменной горной речки.

Что будут здесь строить, вдали от городов и селений? Неужели этими
машинами Набатников собирается "ворочать горы"? И главное - при чем здесь
телевидение?

Афанасий Гаврилович был занят сверх всякой меры, поэтому Журавлихин не
позволял ни себе, ни Митяю, ни Леве обращаться к профессору и тем более
надоедать ему с вопросами. Багрецов хоть и вышел - из подчинения
Журавлихина (как-никак, а он уже на штатной должности радиста), но не мог
не следовать его примеру, терпеливо ожидая приказаний руководителя
экспедиции.

Багрецова, так же как и его товарищей, одолевало любопытство, жгло
испепеляющим жаром. Еще бы! Все здесь казалось таинственным, непонятным.

Медом их не корми, а дай что-нибудь романтично-загадочное. Когда Вадим
узнал от Левы "теорию мостиков", выдвинутую Набатниковым, и захотел
связать ее с задачами экспедиции - а ведь она приехала сюда горы ворочать,
- то запутался окончательно. Вадим знал профессора как специалиста по
космическим лучам. Лева рассказывал, что Набатников интересуется
"всепроникающими красками", электрическими фильтрами, гидротехникой,
телевидением. Ко всему этому и сам Багрецов может добавить, что профессор
увлекается радиотехникой, в частности "керосинками".

Но при чем же тут горы? Трудно представить себе, что можно перекинуть,
образно выражаясь, воздушный мост от космических лучей к искусственным
геологическим преобразованиям Земли.

Студенты держались несколько обособленной группой. Да это и понятно.

Среди бородатых ученых они чувствовали себя мальчиками. А ученым сейчас
некогда было обращать внимание на каких-то "нечетких мальчуганов",
нечетких и по их специальности, и по обязанностям. Денька через два
разберутся, и тогда каждый займется своим делом: физики - физикой, геологи
- геологией. Но даже при самом беглом знакомстве с составом экспедиции,
наблюдая за подготовкой к испытаниям, студенты определили, что в лагере
собрались не только физики и геологи, а представители чуть ли не всех
наук. Багрецов прежде всего заметил метеорологов (Ну как же, коллеги!).
Были здесь и астрономы, и гидрологи, и энергетики. Всех не перечислишь.
Были и радисты, которые поддерживали постоянную связь с Москвой.

Конечно, на лице человека профессия не написана, но она легко
определяется той техникой или приборами, с которыми человек имеет дело.

На глазах у студентов распаковывались ящики, откуда специалисты
доставали телескопы, буровой инструмент, какие-нибудь электрощупы,
пирометры и сейсмографы.

Руководитель экспедиции собирал к себе в палатку то геологов, то
физиков, то гидротехников, собирал их по отдельности и вместе. Потом
беседовал с представителями всех специальностей, решал какие-то общие
вопросы. Он инструктировал инженеров, тех, кто отвечал за энергохозяйство
экспедиции, за землеройные машины и транспорт, рассматривал карты погоды,
составленные синоптиками, изучал геологические срезы и водоносные слои. Он
подолгу спорил с аэрологами и ветроэнергетиками, проверял оптические
приборы и советовался с врачами.

Только новые радисты оставались обиженными - очередь до них еще не
доходила. "Альтаир", вроде как безглазый, без объектива, отдыхал в ящике,
"Керосинки" Багрецова тоскливо притаились в чемодане, где-то между носками
и бутылками с горючим.

Но вот наконец Набатников вызвал ребят к себе, встретил их у входа в
палатку и повел по каменистой тропе в гору.

- Для наглядности, - сказал он, заметив недоумевающее лицо Левы.

Камни сыпались из-под ног, идти было трудно, но Лева почувствовал себя
невесомым, крылатым от счастья. Во-первых, сейчас все выяснится, тайна не
будет мучить. А во-вторых, пригодится же "Альтаир" для настоящего дела. Да