сказал тебе: Таонкрахт подождет, давай сначала навестим сибельтуунгов!
- мечтательно признался я. - Может быть, нам повезло бы больше, чем
нашим предшественникам: подружился же я с чару...
с ними подружился, уж ты-то умеешь вползать в чужое сердце, как
водяная змея под рубаху ныряльщика... И тогда я стал бы единственным
поставщиком сибельтуунгских вин на Хомайге, так что через несколько
лет моих сбережений хватило бы, чтобы купить весь Мурбангон, до
последней пяди земли, вместе с тамошними сбрендившими Мараха - вместо
мебели - вот только непонятно, на кой он мне сдался!?
выйдет. Мне нужно успеть уладить свои дела до конца года...
Хэхэльф. - Знаешь, Ронхул, а я в них не верю! И дядя Анабан не верит,
и его жрецы - я нарочно их спрашивал!
я. - Да и я сам не очень-то верю...
быть и похрабрее, а то срам какой-то!
каково жить приговоренному к смерти! Когда мой отец нарушил договор и
сжег только что отстроенный бунабский поселок на берегу озера Инильба,
ндана-акуса Анабан имел полное право меня убить. Скажу больше: он
должен был это сделать. Так уж повелось: когда договор нарушен,
заложника убивают, чтобы другим неповадно было... Я не верил, что дядя
Анабан действительно станет меня убивать, поскольку в те времена он
относился ко мне лучше, чем к своим собственным детям. Не верил - и
все равно боялся. Даже после того, как ндана-акуса торжественно
объявил, что не намерен предавать меня смерти, страх все равно остался
со мной. Я привык жить с этим страхом: со временем ко мне вернулись и
прежний аппетит, и былое любопытство, я снова стал получать
удовольствие от игр с друзьями и чувствовал себя счастливым, когда нам
удавалась очередная проделка... Но страх никуда не делся: он поселился
в дальнем углу моего сердца, и иногда вылезал на поверхность, чтобы
напомнить мне: моя жизнь ничего не стоит, и поэтому может закончиться
в любое мгновение... Одним словом, я знаю, каково тебе Ронхул.
Приговор зачитан, и какая разница - веришь ты в него, или нет. Ты с
ним живешь - этого достаточно.
погляжу!
рассказываешь, все так мрачно, а когда живешь... Ну вот скажи: тебе
сейчас плохо?
Только иногда в голову лезли мрачные мысли про эти проклятые
"гн°зда"...
верно? У тебя было много замечательных дней, а если ты вернешься домой
и расскажешь кому-нибудь свою историю, этот человек тоже вполне может
сказать: "тебе несладко пришлось", - и будет не так уж прав. Он
упустит из виду, что большую часть времени ты просто жил и наслаждался
жизнью, а не обдумывал свою печальную участь...
не бери в голову!
утром в моей жизни, потому что перед самым пробуждением меня навестил
знакомый чудесный сон: нежный шепот напомнил мне о существовании ветра
по имени Хугайда. Все утро я слонялся по палубе с сомнамбулической
улыбкой: шепот из сна продолжал звучать в моих ушах, и у меня голова
кругом шла от его невнятных, но соблазнительных обещаний...
своей команды и возился со щенками чару.
То и дело норовят за палец тяпнуть! Как ты с ними управляешься?
пояснил я.
детства знаешь, что они кусаются... А чего ты, собственно, мучаешься?
Просто намажь им носы кумафэгой.
парочку. - Я думал, может у тебя есть какой-то секрет - чего добро зря
переводить...
не стыдно?
глазками.
отдал щенков Хэхэльфу.
правда присмирели!
побольше, гладь, корми - глядишь, привыкнут.
заметил он, осторожно поглаживая загривки своих питомцев.
умею. Строгость - не мой стиль. к сожалению. Если уж любишь - какие
могут быть строгости! А если не любишь - и возиться не стоит...
подарил?
И потом, я их люблю только пока вижу. А когда не вижу - забываю. Речь
не только об этих маленьких чару, конечно...
недостаток, - усмехнулся я. - Они называли меня бездушным, поскольку я
мог наговорить им кучу замечательных вещей, аргументированно
объяснить, что жить без них не могу, а потом уйти и пропасть на
несколько месяцев, лет, или вообще навсегда - просто потому, что меня
закружила какая-нибудь другая жизнь... Наверное они не так уж
ошибались. Недавно я был готов целыми днями выть от смертной тоски по
тем, кто остался дома, а теперь сижу здесь рядом с тобой и сожалею
только об одном: что времени, отпущенного мне, не хватит на то, чтобы
исколесить весь этот удивительный мир под парусом твоего "Чинки"... Но
я заранее знаю, что стоит мне оказаться дома, среди своих друзей,
которых я уже почти забыл, я вскоре выкину из головы все нераскрытые
тайны Хоманы, и свежесть здешних ветров, и нежность зеленых волн, и
белые стены моего дома на окраине Сбо, в котором мне так и не довелось
пожить, и даже тебя и твой замечательный парусник, дружище!
я и сам такой! Что бы не случилось с тобой, но как только ты исчезнешь
отсюда, ты займешь свое место в копилке моих историй, которые так
приятно рассказывать приятелям за кружкой хорошего пива. Можно
тосковать по ушедшим друзьям, но кто станет печалиться по герою
истории? А мои ушедшие друзья становятся героями историй, как только
за ними закрывается дверь...
путешественник, Хэхэльф из Инильбы! А настоящие путешественники
получаются только из "бездушных" типов, вроде нас с тобой... Кстати о
путешествиях: ты обещал рассказать мне о своих делах в Земле Нао. Не
передумал?
вытягивая ноги. Один из щенков чару задремал, пригревшись на груди у
нового хозяина, а второй вцепился в его сапог и теперь с азартом
терзал несчастную обувь.
уже подружился.
усмехнулся Хэхэльф.
я великодушно давал ему собраться с мыслями.
переваривают все население Земли Нао поголовно, - наконец начал он.
бунаба отлично знают: сама по себе эта земля - очень хорошее место. А
вот обитатели там самые что ни на есть паскудные. Не могу сказать, что
все бунаба жаждут переселиться на Мурбангон, хотя есть и такие: по
бунабским законам на новой земле каждый простой человек может стать
акуса-па-хумхой, а это значит, что его правнук будет именоваться
ндана-акусой, даже если у него в хозяйстве имеется всего один наспех
построенный дом из речных камней и старая агибуба... Впрочем, я не
очень-то верю, что среди бунаба найдется много желающих покинуть
обжитые места и поселиться на Мурбангоне, даже если им представится
такая возможность! Но извести тамошних жителей, особенно альганцев -
Адамов Григорий
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Березин Федор