- проговорила она чуть погодя. - Клянусь Волком, которого обуздал Тивас:
пусть только попробует подступиться к нам! Однако ему не откажешь в
сообразительности. Думаю, он будет избегать стычек.
руки. Помните, вы молоды. Если даже ничего не случится, вы просто-напросто
переживете его. Но, может статься, столь долго ждать не потребуется. Он
постареет...
те не согласились исполнить ее просьбу.
не пошли кулаки. Сванхильд бросилась между юношами.
утихомирились.
вдоль которой росла ежевика. Деревья, шелестя листвой, ловили солнечный
свет, звонко пели птицы. Золотоволосая, с большими небесно-голубыми
глазами на прелестном личике, Сванхильд двигалась легкой поступью лани.
чудесный день!
ждать хоть до скончания времен. Ты хочешь, чтобы люди, произнося твое имя,
вспоминали и о них. Так потерпи... Смотри! Ой, какие бабочки! Словно закат
сошел с небес!
было, но в общем и целом он неплохо уживался с ними. В конце концов, они
были братьями Сванхильд.
подвешены были языки. На удивление всем, Эрманарих пошел на уступки, как
будто почувствовал, что после гибели Тарасмунда может действовать помягче
прежнего. От уплаты двойной виры он отказался: это означало бы признать
свою вину. Однако, сказал он, если те, кому известно, где находятся
сокровища, привезут его на Большое Вече, король покорится воле народа.
Ульрикой, деятельно готовился к возможному столкновению. Так продолжалось
до самого Вече, которое собралось после осеннего равноденствия.
он, по которому все, что добыл, сражаясь за своего господина, тот или иной
человек, доставалось господину, а уж он потом разбирается, кого и как
наградить. Иначе войско распадется, ибо каждый ратник будет думать о
добыче, а не о славе на поле брани, начнутся свары и поединки. Эмбрика и
Фритла знали об этом обычае, однако решили повести дело по-своему.
никак не предполагал, что их будет так много. Один за другим они разными
словами говорили об одном и том же. Да, гунны и их союзники аланы были
врагами готов. Но в том году сражался с ними не Эрманарих, а Эмбрика с
Фритлой, которые с тем же успехом могли уйти не в военный, а в торговый
поход. Они честно завоевали сокровища, и те принадлежат им по праву.
шатрах племенных вождей. Речь шла не просто о соблюдении закона предков, а
о том, чья возьмет. Ульрика устами своих сыновей и их посланцев сумела
убедить немало готов в том, что хотя Тарасмунд погиб - именно потому, что
он погиб, - для них будет лучше, если верх одержит не король. Тем не менее
разногласий было не перечесть. В итоге Вече разделило сокровища на три
равные доли: Эрманариху и сыновьям Эмбрики и Фритлы. А раз те пали под
мечами королевских дружинников, их доли переходят к приемному сыну Эмбрики
Рандвару. Так Рандвар за одну ночь сделался богачом.
боялись заговаривать с ним. Первым набрался храбрости Сибихо. Он попросил
у короля дозволения побеседовать с ним наедине. Что они обсуждали, никто
не знал, но после разговора с вандалом Эрманарих заметно повеселел. Узнав
об этом, Рандвар пробормотал, что когда, ласка довольна, птицам надо
остерегаться. Однако год завершился мирно.
от Хеорота на запад, показался Скиталец. Лиудерис выехал ему навстречу,
чтобы приветствовать и проводить во дворец.
забыл? Ты ведь был на его поминках.
почудилось вдруг, что день стал не таким теплым и светлым, каким был с
утра.
вслух:
буду попрощаться с вами. Увидимся в другой раз. - Он круто развернулся и
зашагал в ту сторону, откуда пришел.
спустя в Хеорот прибежал пастух, который рассказал, что встретился на
выпасе со Скитальцем и что тот принялся расспрашивать его про гибель
Тарасмунда. Никто не мог догадаться, что все это предвещает;
работница-христианка, впрочем, сказала, что теперь, дескать, всяк видел -
древние боги слабеют и умирают.
когда он появился вновь, уже осенью. Они не осмелились спросить у него,
почему он не навестил их раньше. Скиталец держался дружелюбнее обычного и
вместо дня-двух провел в Хеороте целых две недели, уделяя особое внимание
Сванхильд и Алавину.
с Хатавульфом и Солберном. Он побуждал братьев отправиться на запад, как
поступил в молодые годы их отец.
заодно вы возобновите дружбу со своей родней среди визиготов, - увещевал
он. - Если хотите, я буду сопровождать вас, чтобы вы нигде не попали
впросак.
не в этом году. Гунны становятся все сильнее и нахальнее и снова
подбираются к нашим поселениям. Знаешь сам, как мы относимся к королю, но
Эрманарих прав: пришла пора опять взяться за меч. А мы с Солберном не из
тех, кто может прохлаждаться, когда другие сражаются.
смирно, однако любви он к нам не питает. Если нас ославят как трусов или
лентяев и если ему вздумается однажды посчитаться с нами, кто тогда
встанет на нашу защиту?
отправиться с вами, он еще молод, а вот в компанию мне годится как раз.
Отпустите его со мной.
кувыркается, Скиталец покачал головой и пробормотал:
Солберном ладите с ним? - неожиданно спросил он Хатавульфа.
бородку. - Наша мать недолюбливает его. Но пускай себе тешится старыми
обидами; глупцы могут болтать что угодно, однако мы слушаем ее лишь тогда,
когда ее советы кажутся нам разумными.
или приказывал. - На свете мало найдется сокровищ дороже ее.
Алавина в дальний путь, дал ему коней, сопровождающих, золото и меха для
продажи. Скиталец показал драгоценные дары, которые взял с собой, сказав,
что они помогут завязать знакомства в чужих краях. Прощаясь, он крепко
обнял обоих братьев и привлек к себе Сванхильд.
стариком в синем плаще Алавин выглядел совсем юным. И всех троих посетила
одна и та же мысль: по вере предков, Водан был богом, который забирает на
тот свет души умерших.
вытянулся, стал шире в плечах, голос его погрубел; он то и дело принимался
рассказывать о том, что видел, слышал и испытал на чужбине.
гуннами пошла вовсе не так, как ожидалось. Ловкие наездники, издавна
пользовавшиеся шпорами, гунны научились сражаться в едином строю и
подчиняться приказам. Им не удалось одолеть готов ни в одном из
многочисленных сражений, но они нанесли противнику немалый урон, и
говорить о том, что они потерпели поражение, было бы преждевременно.
оставшиеся без добычи воины Эрманариха вынуждены были уйти восвояси. Иными
словами, война закончилась ничем.
рассказы о Риме казались грезами наяву. Порой, однако, Хатавульф и Солберн
хмурились, Рандвар и Сванхильд обменивались недоуменными взглядами, а
Ульрика сердито фыркала. В самом деле, почему Скиталец избрал именно такой
путь?
Доставалов Александр
Василенко Иван
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Березин Федор
Сертаков Виталий