Чтение 81–й страницы книги ~Черневог~

прикидывается, и он знает лишь одно: как подчинить нас себе, ему просто
нужна компания и ему нужны мы...

Боже мой, ему нужна компания, он хочет держать нас с Сашей при себе,
обоих вместе, а это означает, черт побери, владеть нами, вплоть до нашего
последнего дыхания... Но только все-таки он не Саша, он не тот
добросердечный конюх из "Петушка".

Он вновь почувствовал на своем лице прикосновение холодных крыльев.
На этот раз он отчетливо смог разглядеть крылатую тень, уносившуюся прочь
от него: у нее были широкие, очень широкие светлые крылья...

Сова, догадался он.

А сзади костра он разглядел темную тень со светящимися глазами, за
которой последовали сменяющие друг друга картины.

Сначала это были оскалившиеся волки...

Среди них он смог разглядеть лицо Ивешки, холодное и спокойное...

Он тут же выхватил меч и вскочил на ноги, в то время как лошади
захрапели и начали дергать свою привязь.

И вновь появилось лицо. Теперь это было лицо Драги...

Он почувствовал как сердце рванулось с такой силой, что он едва не
задохнулся.

- Петр! - услышал он сашин крик, как далекий и слабый голос. Он
перевел дыханье и услышал многоголосый вихрь, закруживший его, зовущий
его...

Среди множества голосов он услышал и ивешкин: "Петр, Петр, ты нужен
мне, Господи, как ты нужен мне..."

Тогда банник повел себя по-иному. Петр почувствовал боль,
почувствовал, как сердце Змея забилось в дикой панике. Банник сорвался с
того места, где он был, и неожиданно вырос прямо перед ним, лицом к лицу.
Его дикие глаза светились, руки с ногтями в виде когтей тянулись к нему, и
щелкали острые, словно у крысы, зубы...

Он ударил его, вырываясь прочь из хватавших его когтей, слыша
пронзительный крик Ивешки, и желая только одного: чтобы банник отпустил
его.

Громыхнул гром. Недалеко от него загорелось дерево, в которое ударила
молния.

В какой-то момент он не мог слышать и видеть ничего, кроме очертаний
встающего на дыбы Волка. И единственная мысль мелькнула у него: "Моя жена,
черт побери! Ивешка делает это!"

"Черт побери, ведь она единственная наша надежда, единственная
надежда..."

И он побежал, ослепленный, в направлении этой черной тени, которую
все еще хранили его глаза, и обрезал мечом привязь с которой норовил
сорваться Волк.

Он выронил меч: теперь ему были нужны обе руки, чтобы удержать Волка.
Он намотал веревку на руку, подтянулся, чтобы ухватить свободной рукой
Волка за гриву и, подбросив себя вверх, в том направлении, где на
мгновенье застыл Волк, оказался на его спине.

Он мало что мог разглядеть все еще слезившимися глазами, поэтому
пониже пригнулся к шее лошади, когда почувствовал, как ветки задевают его,
и дальше надеялся только на то, чтобы, дай Бог, Волк не оказался бы таким
же слепым, как и он.

Он знал, где она была. Волк мчался в этом направлении. Петр слышал
голос Ивешки, он знал, что она попала в беду и изо всех сил молил Бога,
чтобы у него в руках оказался меч, хотя руки у него были и так заняты, и,
придерживая Волка ногами, он мчался сквозь темный, покрытый туманом лес,
уговаривая свою жену:

"Черт побери, Ивешка, прекрати это, лучше выслушай меня, ты слышишь?"

- Петр! - закричал Саша. - Петр!

Небо с треском раскололось. Среди деревьев с воем пронесся ветер,
осыпая их сверху листьями. Черневог схватил Сашу за руку, пытаясь
остановить его, задержать, он не мог обойтись без его головы...

- У тебя нет выбора! - завопил он. - У тебя больше нет времени для
колебаний, парень! Решай, к кому ты присоединишься, ко мне, или вот к
этому! Ведь если он отдаст мое сердце в ее руки, ни у кого из нас вообще
не будет выбора! Помоги мне!

Саша повернулся на одной ноге и, вырвавшись от него, бросился сквозь
освещенные светом молний сумерки прямо к оставшейся лошади. Черневог же
пожелал "нет"...

Саша остановился и обернулся. Все звуки слились в сплошной
нечленораздельный хаос, обступивший их со всех сторон, в котором почти
потонуло ржанье рвущейся на свободу лошади... Саша послал желанье в ответ,
сопротивляясь его попыткам убедить себя...

Хаос и волшебство переплелись в лесной тьме... Дикие, словно
вырвавшиеся на свободу желанья взмывали вокруг, образуя почти ощутимые
стены...

Они хотели лишь его...

- Господи! - воскликнул Черневог, когда что-то белое легко опустилось
ему на лицо, хлопая по нему ледяными крыльями. Саша подхватил лежавший на
земле меч и сделал знак Черневогу.

- Иди же, помоги мне! Ради Бога, помоги мне!

- Мы уже ничего не сможем сделать! - закричал Черневог. - Черт
возьми, он отдал Драге все, что она хотела, и теперь колдовство не поможет
мне! Будь со мной, парень, присоединись ко мне, или я присоединюсь к ней,
и тогда, где окажешься ты, где тогда мы будем искать наши надежды?

Саша чуть прищурился от сильного ветра, прикрыл глаза рукой и
закричал:

- Я отправляюсь вслед за ним! А ты можешь делать все, что хочешь,
Черневог!

Раздался новый раскат грома. Совсем рядом треснуло дерево, и горящие
обломки разлетелись по ветру. Лошадь вставала на дыбы, и ветки, к которым
она была привязана, трещали. Саша ухватился за ветку и разрубил привязь.

Черневог хотел, чтобы молнии падали где-нибудь еще, в другом месте.
Он хотел, чтобы Саша выслушал его. Он потерял уверенность во всем: теперь
он не знал, что именно разбудило его, как не знал и того, что именно
привело его сюда. Драга изменила привычные формы его собственного
волшебства, Драга использовала его...

- Идем! - закричал Саша, желая, чтобы он сделал это.

Но в этот момент рваная тень будто из воздуха выросла между ним и
Сашей, лицом к лицу с Черневогом, загораживая его вытянутыми руками. Он
хотел помочь, но тень хотела его, и этой тенью был он сам.

Он вспомнил ту ночь, когда пытался с помощью волшебства сделать себя
свободным...

То давнее желание не закончилось, его лишь порвала и исказила
Драга...

- Черневог!

- Все в порядке! - крикнул он Саше, взмахнул рукой и смахнул этот
обрывок безумных воспоминаний...

Тень, этот обрывок прошлого, исчез. Но Сова все еще оставалась там.
Она плавно скользила белым призраком среди бушевавшей стихии, пока
Черневог бежал к Саше. Саше же ухватился за гриву лошади, пожелал, чтобы
она стояла на месте как можно дольше, и медленно забрался на ее спину. Он
разворачивал ее из стороны в сторону, натягивая поводья, пока Черневог не
добежал до него... желая остановить его, желая сесть рядом с ним... но все
это хотело, как казалось Саше, то самое Нечто, которое все время было
рядом с ним.

Нечто хотело растолочь в порошок Драгу... оно видело молнии и
всадника на черном коне...

Нечто ухватилось за его протянутую руку, взобралось сзади него и
уселось верхом, как только Хозяюшка начала свой бег, и ухватилось за него,
когда лошадь вдребезги разбила попавшее ей под ногу сгнившее дерево, а
затем преодолела холм едва ли не за дюжину длинных прыжков.

Саша изо всех сил хотел догнать Петра, пока еще было не поздно.
Черневог предложил ему помощь. А что теперь он поднял на лошадь сзади
себя, и что именно сейчас вцепилось в его спину он не мог даже представить
себе.

Молнии с треском рассыпались по лесу, будто на мгновенье погружая его
в море яркого белого света. Огромная ветка упала на землю прямо перед
ними. Волк плавно перемахнул через нее и продолжал свой бег вдоль оврага и
дальше, по откосу, проскочив прямо между двух близко растущих деревьев,
одно из которых Петр задел ногой.

Он чувствовал, что его влекло желанье Ивешки. Он всей душой верил,
что это именно так: ведь это ее беспокойный голос выделялся из всего
многоголосья, стоявшего у него в ушах.

Молния выхватила из тьмы гребень откоса, и в следующую минуту Волк
уже спускался вниз по склону, широким прыжком миновал мелкий ручей и вновь
поднимался вверх. Молния ударила где-то сзади него, освещая кусты между
деревьев. Волк промчался прямо сквозь них, под самыми ветками, так что
Петр ухватился за его гриву, не выпуская поводьев из рук, и пригнулся как
можно ниже, пока ветки не пронеслись над ним, хлопнув его по спине.

Он отчетливо слышал сквозь треск ломающихся кустов волчий вой и
чувствовал, каким тяжелым шагом бежал теперь Волк. Впереди, в свете
молний, уже мелькала широкая поляна, а за ней, сквозь редкую полоску