простой гладиатор! Холодная дрожь пробежала по его телу, и он подумал,
уж не было ли у Хавата другого плана - плана внутри плана, по которому
лишь начальник рабов должен был нести наказание.
в его руку, которой он держит нож!
длинных изогнутых зубцов и, проверяя, взвесил в руке. Эти зубцы, как
предполагалось, тоже должны были содержать наркотик, но только не в этот
раз, за что предстояло умереть их хранителю. И это тоже было частью пла-
на. Хавата.
предательство, вы убьете гладиатора, как мужчина мужчину. Начальник ра-
бов будет казнен, а его место займет ваш человек".
знал, что знатоки на трибунах уже почувствовали неладное. Кожа гладиато-
ра была именно такого цвета, какой ей полагалось быть при отравлении
наркотиком, но он твердо стоял на своем месте и не дрожал. Теперь они,
должно быть, уже шепчутся: "Смотрите, как он стоит! Он должен был проя-
вить волнение, напасть или отступить. Смотрите, как он сдержан!"
замыслил предательство, - думал он, - я все равно смогу справиться с
этим рабом. На этот раз яд находится на клинке моего длинного, а не ко-
роткого ножа. Даже Хават не знает об этом".
холодную ярость отчаяния. Он отметил то, как стоит этот человек - сво-
бодно и уверенно, с мускулами, готовыми к победе. На нем как бы стоял
отпечаток послания Хавата: "Ты получишь возможность убить Харконнена".
Вот каков был истинный план.
бец, видя успех своих планов в том, как стоял раб.
Фейд-Раус.
сом. Каждое его движение должно было бы выдавать его понимание того, что
у него нет никакой надежды на победу. Он должен был бы намертво держать
в памяти истории о ядах, которыми баронский наследник насыщает клинок
того кинжала, который держит в руке, обтянутой белой перчаткой. Наслед-
ник барона никогда не убивал сразу. Он доставлял себе удовольствие пока-
зать действие крепкого яда, он мог стоять в стороне, демонстрируя любо-
пытные аспекты действия яда, корчащуюся в мучениях жертву. На этот раз,
однако, раб был другой: в нем был страх, но не было паники.
жесте. Гладиатор двинулся вперед.
когда либо видеть Фейд-Раусу. Боковой удар опоздал всего лишь на ка-
кое-то мгновение, иначе бы наследник барона получил ранение в сухожилие
ноги.
предплечье ребра, так что зубцы полностью погрузились в плоть, откуда
человек не мог бы их вытащить, не разорвав сухожилия. У сидящих на гале-
рее вырвался единодушный вздох. Этот звук ободрил Фейд-Рауса. Он знал,
что испытывает его дядя, сидящий наверху рядом с Фенрингом, наблюдателем
императорского двора. Эта схватка не допускала никакого вмешательства.
Все ее перипетии должны были пройти перед свидетелями, и барону остава-
лось лишь молча скрежетать зубами.
жом наготове, держась к противнику левой, защищенной, стороной и нес-
колько изогнувшись назад, чтобы придать телу большую площадь защиты.
лись выкрики. Помощники Фейд-Рауса спросили, не нужна ли ему помощь. Он
знаками приказал им скрыться за потайной дверью.
думал он. - Никакого примитивного убийства! Сегодня они могут насла-
диться зрелищем классного боя. Я покажу им нечто такое, что заставит их
забыть обо всем. Когда я буду бароном, они вспомнят этот день и все как
один будут трепетать передо мной".
сок арены скрипел у него под ногами. Он слышал тяжелое дыхание раба,
чувствовал запах собственного пота и слабый запах крови.
бец наготове. Раб отскочил в сторону. Фейд-Раус, казалось, споткнулся, и
с галерей послышались крики. Раб снова прыгнул. "Боже, что за боец!" -
подумал Фейд-Раус, отклоняясь. Его спасла только юношеская живость. Вто-
рой трезубец остался в дельтовидной мышце раба. Галерея разразилась воп-
лями.
лосах ту дикость, которую предвещал ему Хават. Раньше ни одному семейно-
му бойцу не доводилось получать такого одобрения, и он угрюмо повторил
про себя фразу, сказанную Хаватом: "Врагу, которым восхищаешься, легче
вселить в тебя ужас".
Он вытащил кинжал с длинным клинком, пригнулся и стал ждать приближающе-
гося раба. Тот потратил лишь мгновение на то, чтобы ударить по второму
острию, плотно засевшему в руке, затем быстро заскользил вперед.
их враг, так пусть меня знают таким, каким видят сейчас!"
пытки не причиняют боли мертвецу. Я умру от собственного клинка раньше,
чем твои помощники дотронутся до меня. Но еще раньше я убью тебя!
тем, который был отравлен.
которой был зажат кинжал с коротким лезвием.
против ножа с коротким лезвием, который держала рука в белой перчатке,
ножа, который, согласно традиции, должен был быть отравлен.
встречалось с полузащитным полем раба, вспыхивали голубые искры. Воздух
вокруг них был насыщен озоном.
другую сторону, внутрь. "Пусть они это увидят", - подумал ФейдРаус. Он
послал вперед длинное лезвие и услышал, как оно беспомощно звякнуло о
зубцы раба, торчащие в предплечье. На мгновение Фейд-Раус почувствовал
отчаяние. Он не думал, что зубцы станут для раба преимуществом, однако
они дали рабу подобие защитного поля. Что за сила в этом гладиаторе! Ко-
роткое лезвие меняло свое направление, заставив Фейд-Рауса вспомнить о
том, что человек может умереть и не от отравленного клинка.
ленностью. Фейд-Раусу этого было достаточно. Он открыл достаточное для
проникновения длинного ножа пространство, его отравленное острие вспых-
нуло, оставив на груди раба кровавый след. Яд был мгновенного действия.
Раб пошатнулся и отступил назад.
рабе, который пытался повернуть против меня нож, считая его отравленным.
Пусть удивляются, как на эту арену мог проникнуть гладиатор, способный
на такое. И пусть знают, что никогда не следует быть уверенным наверняка
в том, какая из моих рук несет яд!"
Они сделались теперь неуверенными, а лицо было отмечено печатью смерти.
Раб понимал, что произошло и как это случилось: яд таился на другом
клинке.
яда все еще не показало себя в полной мере, но замедленность движений
человека говорила о его присутствии.
невидимая веревка. Казалось, земля уходит у него из-под ног. Он все еще
сжимал в руке нож, но лезвие его смотрело в песок.
тору и перевернул его на спину, давая возможность тем, кто сидел на га-
лерее, видеть, как действие яда искажает черты. Но гладиатор успел вон-
зить себе в грудь свой нож, и, несмотря на обескураженность, ФейдРаус
почувствовал нечто вроде восхищения перед рабом за то усилие, которое он
сделал над собой, чтобы преодолеть действие паралича. Вместе с восхище-
нием к нему пришло понимание: "Вот что делает человека суперменом -
ужас!"
носившийся с галерей. Присутствующие радовались с показной непринужден-
ностью. Фейд-Раус обернулся и посмотрел на них.
Семенова Мария
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Жюль Верн
Прозоров Александр
Каргалов Вадим