внезапно встал заголовок "Дэйли Ньюз": "ЧЕТВЕРО В ВЕСТ-САЙДСКОЙ АПТЕКЕ
ГИБНУТ ОТ РУК ПОЛИЦЕЙСКОГО. ПОЛОЖЕНИЕ НОРМАЛЬНОЕ, ХУЖЕ НЕКУДА".
показавшийся им, пожалуй, не более опасным, чем любой другой молоденький
педераст с улиц этого словно бы бесконечного города, все еще не вполне
пришедшие в себя после удара по голове, они ринулись на Роланда. Кретин,
стрелявший из дробовика, несся впереди. Они бежали, слегка пригнувшись,
как солдаты, атакующие вражеские позиции, но это была единственная
уступка, какую они сделали мысли о том, что их противник все еще может
быть внутри. В их представлении он уже выскочил через черный ход и удирал
по переулку.
подбежали к аптеке, и когда стрелок с дробовиком, распахнув дверь, от
которой осталась одна рама, бросился за порог, в атаку, Роланд, сцепивший
руки в единый кулак, поднялся и обрушил этот кулак на загривок офицера
полиции Карла Диливэна.
он помнит - это как опустился на колени в магазине Клеменца и увидел под
прилавком бумажник преступника. Члены комиссии решили, что, учитывая
обстоятельства дела, подобная амнезия - штука на редкость удобная, поэтому
Диливэну повезло, что он отделался только отстранением от работы на шесть
дней с удержанием жалования. Роланд, впрочем, поверил бы и в иной ситуации
(например, если бы этот болван не разрядил дробовик в магазин, где могло
быть полно ни в чем не повинных людей) даже посочувствовал. Когда тебе за
полчаса дважды проламывают череп, можно ожидать некоторого количества
мозгов всмятку.
повалился на пол, и Роланд вынул дробовик из его слабеющих рук.
злость и испуг. Он принялся поднимать "Магнум" Жирного Джонни, и
подозрения Роланда вновь оправдались: медлительность здешних стрелков была
достойна сожаленья. Он мог бы уже трижды застрелить О'Мейру, но нужды в
этом не было. Роланд размахнулся, и ружье, двигаясь снизу вверх, с силой
очертило в воздухе крутую дугу. Раздался глухой шлепок: приклад
состыковался с левой щекой О'Мейры. Звук был таким, какой слышишь, когда
бейсбольная бита встречается с мячом, несущимся, без преувеличения, на
всех парах. Вся нижняя часть лица О'Мейры вдруг сдвинулась на два дюйма
вправо. Чтобы снова привести его в божеский вид, потребуется три операции
и четыре стальных штырька. Колени полицейского подломились, и он рухнул на
пол.
Переломив дробовик, он повозился с механизмом подачи воздуха, и все пухлые
красные патроны выбросило на тело Диливэна. Следом на Диливэна упало и
ружье.
сказал Роланд бесчувственному полисмену. - Ты позабыл лик своего отца.
все еще работал вхолостую. Забравшись внутрь через дверцу со стороны
пассажирского сиденья, Роланд скользнул за руль.
невнятицу существа, которым был Джек Морт.
Стрелок признал в этом истерику - впрочем, не вполне искреннюю. Морт
закатил истерику нарочно, усмотрев в этом способ избежать всякого общения
со странным похитителем.
бы то ни было по два раза. У меня его осталось очень мало. Если ты не
ответишь на мой вопрос, я всажу большой палец твоей правой руки в твой же
правый глаз. Я впихну его так глубоко, как он войдет, а потом вырву глаз
из глазницы и разотру по сиденью этого экипажа, точно комок соплей. Сам я
прекрасно обойдусь одним глазом. В конце концов, глаз-то не мой".
отношения по своей природе были холодными и вынужденными, и все же более
близкими, чем самый страстный акт сексуального общения. В конце концов,
эти отношения состояли не в слиянии тел, а в полном соединении сознаний.
разумное слово, услышанное Роландом от Морта с тех пор, как он прибыл в
сознание этого человека.
подчинил его своей власти) слегка отступил на второй план, позволив
сознанию Морта возобладать. Когда Морт отвернулся, чтобы обследовать
приборный щиток сине-белой машины Диливэна и О'Мейры, инициатором движения
был он сам, Роланд же выступал в роли наблюдателя. Однако будь стрелок не
бестелесным ка, а существом из плоти, он бы касался земли лишь кончиками
пальцев ног, готовый при малейших признаках мятежа прыгнуть вперед и вновь
взять Морта под свой контроль.
искалечил Бог весть сколько невинных людей, но не собирался лишаться
своего драгоценного глаза. Он торопливо пощелкал переключателями, потянул
за какой-то рычаг, и машина вдруг поехала. Тонко, пронзительно взвыла
сирена, и стрелок увидел, как по передней части экипажа заскользили
красные, пульсирующие вспышки света.
давил на клаксон, дорога до Гринич-Вилледж в час пик заняла двадцать
минут. В мире стрелка надежды Эдди Дийна распадались, точно дамба в
ливень, чтобы совсем скоро рухнуть окончательно.
мог солгать), хотя Роланду все здесь казалось таким же, как везде: плотно
забитые домами, людьми и экипажами улицы. Экипажи не только загромождали
улицы, но и засоряли воздух, наполняя его непрестанным грохотом и
ядовитыми испарениями. Причиной тому, полагал Роланд, было сжигаемое
экипажами топливо. Удивительно, что эти люди вообще могли жить и что
женщины рождали детей, а не монстров вроде обитающих под горами
Мутантов-Недоумков.
возможности.
хочу, чтобы ты отвел меня на станцию, где эти поезда останавливаются,
чтобы выпустить и впустить пассажиров".
мысль была подцвечена паникой. Морт ничего не мог скрыть от Роланда, а
Роланд - от Морта... по крайней мере, надолго.
станций ты толкнул под поезд молодую женщину. Я хочу, чтобы ты отвел меня
туда".
она досталась ему на удивление трудно. Джек Морт по-своему страдал такой
же раздвоенностью, как и Одетта. В отличие от нее, он не был шизофреником
и отлично знал, что время от времени проделывает. Но свое тайное "я" - ту
часть своей личности, которая была Толкачом - он держал под замком,
проявляя при этом не меньшую осмотрительность, чем растратчик, прячущий
тайком снятые "пенки".
неторопливо двинулся к правому глазу Морта. Он был еще в пути и до цели
оставалось меньше полудюйма, когда Морт сдался.
в сторону станции "Кристофер-стрит", где около трех лет назад легендарный
поезд "А" отрезал ноги женщине по имени Одетта Холмс.
напарнику, Норрису Уиверу, когда сине-белая машина Диливэна и О'Мейры
остановилась в половине квартала от них. Места для парковки там не было,
но водитель и не пытался его найти. Он просто поставил машину во второй
ряд, загородив проезд и предоставив плотному потоку машин, которым была