ночь духи ходят по земле! Души покойных стучат в окна, впустите нас,
впустите. Тогда им надобно меду дать и каши и все это водкой окропить...
Риспат Ля Пуант. - А твои духи, старик, могут меня вот сюда поцеловать!
сочевник Саовины, ночь страхов и чар. Наставьте уши, слышите, как вокруг
шуршит и постукивает? Это мертвые приходят с того света, хотят вкрасться
в дом, чтобы отогреться при огне и сыто поесть. Там, по голым полям и
облысевшим лесам, гуляет ветер и заморозь. Заблудшие души зябнут,
тянутся к жилью, где тепло и огонь. Тут не след забыть им выставить еды
в мисочке на порог или где на гумне, потому как если там мертвецы ничего
не сыщут, то по полночи сами в халупу войдут, чтобы пошукать...
пискнула, потому что Фрипп ущипнул ее в ягодицу.
Налей-ка, хозяин, старику кружку пивка теплого для сугреву! Может,
добрую расскажет! Добрую повесть о духах, парни, вы по тому узнаете, что
заслушавшихся девок можно как следует ущипнуть, они и не заметят!
проверялось качество повествования. Дед отхлебнул теплого пива, громко
шмыгая носом и отрыгиваясь.
Не задаром тебя поим! Давай говори, пой, на дуде играй! Веселье должно
быть.
среди темной степи.
можно. Музыка для Саовины - это вон тот за окном ветер. Это оборотни
воют и вомперы, мамуны стонут и стенают, гули зубами скрежещут! Беанн'ши
скулит и кричит, а кто тот крик услышит, тому, это уж точно, скорая
смерть писана. Все злые духи покидают свои укрытия, ведьмы летят на
последний их предзимний шабаш! Саовина - ночь страхов, чудес и
волшебства! В лес не ходить, потому как леший загрызет! Через жальник не
ходить, потому как мертвяк уцепит! Вообще лучше из хаты не выходить, а
для верности в порог вбить новый нож железный, над таковым зло
переступить не осмелится. Бабам же надобно особливо детей стеречь,
потому так в ночь Саовины дитятю может русалка либо слезливица скрасть,
а обмерзлого найденыша подкинуть. А которая баба на сносях, та пусть
лучше не выходит на двор, потому как ночница может плод в лоне
попортить! Заместо ребенка родится упырь с железными зубами... - О
Господи!
Лицо обгладывает... Ух, чтой-то я оголодал...
есть не здорово, запор может сделаться и - конец, ха-ха! А, хрен с ним,
принеси ему еще пива, девка. Ну, старый, давай о духах еще!
посвоевольпичать. Позже заморозь силы у них отбирает, потому собираются
оне в Бездне, под землей, откуда уж цельную зиму носа не кажут. Потому
от Саовипы и до февраля, до праздника Имбаэлк, до Почкования, значицца,
самое лучшее время для походов в места волшебные, чтобы сокровищ там
искать. Ежели в теплый час, для примеру, в негодяйщиковой могиле
копаться, то выскочит оттедова негодяйщик разозленный и копальщика
сожрет. А от Саовины до Имбаэлка - копай и греби, сколь сил достанет,
негодяйщик, ровно старый медведь, крепко спит! - Во наплел, старый хрыч!
страшная, но одновременно и наилучшая для ворожбы и предвещаний всяких
разных. В таку ночь гадать надо и по костям ворожить, и по руке, и по
белому петуху, и по луковице, и по сыру, и по кроличьей требухе, и по
дохлому нетопырю... - Тьфу на тебя!
родней... У огня...
ощерившись на дружков. - Всей, значит, родней, чуете? Вместе с той
бабой, которая вот уж неделю от нас хитро по каким-то камышам клюется!
красотка! Ну у тебя башка, Фрипп! Сегодня можно ее в халупе придыбать!
Ну, парни! Налетим на кузнечихин домишко?
вот вас вижу кузнечиху эту, через деревню идущую, ейные сиськи
подпрыгивающие, ейный задок вертлявый... Надо было ее тогда сразу брать,
не ждать, да вот Дакре Силифант, дурной служака... Но нонче нет здеся
Силифанта, а кузнечиха в хате! Ждет!
Риспат. - Разделали хама, который ему на помощь пер. Нам что, мертвяков
мало? Кузнец и сын его - парни что твои дубы. Страхом их не возьмешь.
Надо их будет...
ничего боле. Кончайте пиво, собираемся и - в село. Устроим себе Саовину!
Натянем кожухи шерстью наверх, рычать станем и орать, хамы подумают, это
дьяволы либо кобольды.
по-нашему, по-геммерски, у семейки на глазах?
оконную пленку. - Ну и вьюга зачалась, мать-перемать! Аж тополя клонит!
милостивцы, не вьюга это! Это чаровницы мчатся - одни верхом на метлах,
другие в ступах, следы за собой метлами заметают. Не ведомо, когда такая
человеку в лесу дорогу перекроет и от заду зайдет, не ведомо, когда
нападет! А зубы-то у нее - во-о-она какие! - Детишек тебе, дед,
чаровницами пугать...
что самые страшные ведьмы - это ведьмовского сословия графини и княгини,
о-хо-хо, так те не на метлах, не на кочергах, не в ступах ездиют! Эти
галопируют на своих черных котах! - Хе-хе, хе-хе!
ночь в году, коты ведьмовы оборачиваются черными как смоль кобылами. И
беда тому, кто в такую тьму тьмущую услышит стук копыт и увидит ведьму
на вороной кобыле. Кто с такой ведьмой встренется, не избежит смерти.
Завертит им ведьма как вьюга листьями, унесет на тот свет!
и дудку наладь. Вернемся, будет тут гулянка! Будем плясати и девку
Кузнецову лапать... В чем дело, Риспат?
лицо у него было белее снега. Он бурно жестикулировал, указывая на
дверь. Заговорить не успел, да и нужды в том не было. Во дворе громко
заржал конь.
окну. - Та самая вороная кобыла. Это она. - Чаровница? - Фалька, дурень!
могла выжить! Умерла и возвращается упырем. В ночь Саовины...
животу пустую кружку. - А кто с ней встренется, тому смерти не
миновать...
Дверь обставить с обеих сторон! Не понимаете? Посчастливилось нам!
Фалька не знает о нас, заехала обогреться, мороз и голод выгнали из
укрытия! Прямиком нам в руки! Филин и Риенс золотом нас обсыпят!
Хватайте оружие...
были старые, попорченные глаукомой и хроническим воспалением спаек. К
тому же в корчме было мрачно и дымно. Поэтому дед едва разглядел
вошедшую в избу из сеней худенькую фигурку в курточке из ондатровых
шкурок, капюшоне и шарфе, заслоняющих лицо. Однако слух у старика был
хороший. Он слышал тихий вскрик одной из прислужниц, стук сабо другой,
тихое ругательство корчмаря. Слышал скрип мечей в ножнах. И тихий,
злобный голос Киприана Фриппа:
Приглушенный крик одной из девок. Он не мог видеть, что девушка, которую
назвали Фалькой, скинула капюшон и шарф. Не мог видеть чудовищно
изуродованного лица. И глаз, обведенных краской из сажи и жира так, что
они казались глазами демона.
размазанное движение, увидел, как что-то огненно сверкнуло в свете
каганков. - Я Цири из Каэр Морхена. Я - ведьмачка! Я пришла, чтобы
убивать.
уже давно разработал прекрасный способ избежать повреждений: дал нырка
под стол и крепко вцепился руками в ножки. Из такой позиции видеть,
ясное дело, он ничего не мог. Да вовсе и не стремился. Он судорожно
держался стола, а стол уже ездил по избе вместе с остальной мебелью в
гуле, стуке, треске и скрежете, в топоте тяжело обутых ног,
ругательствах, криках, ударах и звоне стали. Одна из девок дико и
непрерывно вопила.