Разыскивая дверь, я повернула за угол, - и вот вновь засиял приветливый свет
сквозь ромбовидные стекла маленького решетчатого оконца, находившегося на
высоте примерно одного фута от земли; оно казалось еще меньше из-за плюща
или какого-то другого вьющегося растения, листва которого густо покрывала
всю эту часть стены. Окно было настолько узко и так прикрыто листвой, что
занавеска или ставни, видимо, оказались ненужными; наклонившись и отодвинув
в сторону свисавшие над окном листья, я заглянула внутрь. Я увидела комнату
с чисто выскобленным, посыпанным песком полом; ореховый буфет с рядами
оловянных тарелок, отражавших красноватый блеск горевшего в очаге торфа;
разглядела стенные часы, простой некрашеный стол и несколько стульев. Свеча,
яркий огонек которой послужил мне маяком, стояла на столе; при ее свете
пожилая женщина, несколько грубоватая на вид, но в платье, отличавшемся
такой же безукоризненной чистотой, как и все вокруг нее, вязала чулок.
необычного. Гораздо интереснее была группа, расположившаяся у очага. В его
мирном тепле и розоватых отблесках сидели две молодые грациозные женщины,
леди с головы до ног; одна устроилась в низкой качалке, другая на скамеечке.
Обе они были в глубоком трауре, в платьях, отделанных крепом; этот мрачный
наряд особенно подчеркивал красоту их лица и стана. Большой старый пойнтер
положил свою массивную голову на колени одной из девушек, на коленях у
другой лежала, свернувшись, черная кошка.
Не могли же они быть дочерьми сидевшей за столом пожилой особы, ибо у нее
был вид крестьянки, они же казались воплощением изящества. Я никогда не
встречала этих женщин, а между тем при взгляде на их лица мне показалась
давно знакомой каждая их черта. Я не могла бы назвать их хорошенькими - они
были для этого чересчур бледны и серьезны, их лица, склоненные над книгой,
казались задумчивыми до строгости. На столике между ними стояла вторая свеча
и лежали два больших тома, они то и дело в них заглядывали, видимо сличая их
с другими книгами, меньшего размера, которые держали в руках, как делают
люди, пользующиеся словарем при чтении иностранного автора. Все это
совершалось настолько беззвучно, словно фигуры были тенями, а озаренная
свечами комната - картиной. Стояла такая тишина, что было слышно, как зола
осыпается с решетки и как тикают часы в темном углу; и мне казалось, что я
различаю даже позвякивание спиц в руках у старухи. Поэтому, когда, наконец,
чей-то голос нарушил эту странную тишину, я его хорошо расслышала.
занятия, - Франц и старый Даниель проводят ночь вместе, и Франц рассказывает
сон, от которого он пробудился в ужасе, - слушай! - И она прочла тихим
голосом несколько фраз, из которых я не поняла ни одного слова, так как они
были на незнакомом мне языке; это не был ни французский, ни латинский. Я не
знала, был ли то греческий или немецкий.
прочитанную сестрою строчку. Впоследствии я познакомилась с неведомым мне
языком и неведомой книгой, поэтому я все же приведу здесь эту строчку, хотя,
когда я впервые ее услышала, она прозвучала для меня, как бряцание металла,
лишенное всякого смысла.
вперед некто, видом своим подобный звездной ночи.)
глаза засверкали. - Видишь, как превосходно изображен мрачный и могучий
архангел. Эта строка стоит сотни высокопарных страниц. Ich wage die Gedanken
in der Schalle meines Zornes und die Werke mit dem Gewichte meines Grimms.
(Я взвешиваю мысли на чаше моего гнева и меряю дела мерой моей ярости.) Мне
очень нравится!
старая женщина, подняв голову от вязанья.
так.
вас поехала туда, ведь вы бы понимали, что они там говорят, правда?
ученые, как вы думаете, Ханна. Мы не говорим по-немецки и не можем читать
без помощи словаря.
его основы, как принято выражаться, и тогда мы будем зарабатывать больше,
чем теперь.
сегодня.
когда не имеешь другого учителя, кроме словаря.
вернется Сент-Джон?
часики, которые вынула из-за пояса. - Какой сильный дождь! Ханна, будьте
добры, взгляните, не погас ли огонь в гостиной.
коридор. Вскоре я услышала, как она где-то за стеной помешивает угли; она
быстро вернулась.
такая мрачная... и еще это пустое кресло, задвинутое в угол.
теперь печальными.
больше нет с нами. Всякому можно пожелать такой спокойной смерти.
ему было чуточку не по себе, но ничего серьезного, и когда мистер Сент-Джон
спросил его, не вызвать ли одну из вас, - он прямо-таки рассмеялся. Ровно
две недели назад, встав утром, он почувствовал небольшую тяжесть в голове, -
прилег отдохнуть, да так и не проснулся; он уже совсем окоченел, когда ваш
брат вошел к нему в комнату. Эх, детки, такого, как он, уже не будет, потому
что вы и мистер Сент-Джон совсем другой породы, чем те, что ушли; правда,
ваша мать была во многом такая, как и вы, и такая же ученая. Ты ее вылитый
портрет, Мери, а Диана больше похожа на отца.
чем видит разницу старая служанка (так я определила пожилую женщину). Обе
были стройны, у обеих были выразительные, породистые, одухотворенные черты.
Правда, у одной волосы казались чуть темнее, чем у другой, и они по-разному
причесывались: светло-каштановые косы Мери были разделены пробором и
зачесаны гладко, более темные волосы Дианы падали на шею локонами.
Сент-Джон не откажется поесть, когда вернется.
собирались перейти в гостиную. До этой минуты я с таким вниманием их
рассматривала, их внешность и разговор вызвали во мне столь живой интерес,
что я почти забыла о собственном бедственном положении; теперь я вновь
ощутила его, и, в силу контраста, оно представилось мне еще более отчаянным
и безнадежным. Мне казалось совершенно немыслимым пробудить у обитателей
этого дома участие к себе, заставить их поверить в реальность моей нужды и
страданий, упросить их дать приют бездомной скиталице. Нащупав дверь и
нерешительно постучав, я почувствовала, что моя надежда - не более как
химера. Ханна отворила.
свечи, которую держала в руке.
для меня куска хлеба.
пустить ночевать бродягу. Где это видано?
шататься в эту пору. Как вам не стыдно!
вы не делали ничего дурного - вот и все. Вот вам пенни. И уходите...
дверь. О, не закрывайте, ради бога!
бы такого шума. Пошли прочь!
ночь глядя около жилья порядочных людей. Ежели вас тут целая шайка громил
или других там злодеев и они где-нибудь поблизости, - скажите им, что мы не
одни в доме: у нас есть мужчина, и собаки, и ружья. - Тут честная, но
непреклонная служанка захлопнула дверь и закрыла ее на засов.
потряс мое сердце. Измученная до крайности, не в силах сделать ни шагу, я
упала на мокрое крыльцо. Я стонала, ломала руки, рыдала в смертельной тоске.
Суворов Виктор
Каменистый Артем
Маркелов Олег
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Суворов Виктор