Вернуться с охапкой дров. В коридоре не наткнуться на Берзиня, который в
это время дома. Он рано приходит с работы. Впрочем, что это я? При чем тут
Берзинь? Я иду за дровами. Как ходят все. Спокойно, надо спокойно".
Двор был тих, пуст; закат из-за крыш падал на сугробы, был багрово-ярок,
еще по-зимнему крепко схватывал вечерний морозец в колючем воздухе. И
низко над двором, окутываясь дымом печей, висел над трубами прозрачный
тонкий месяц.
отталкиваясь, возвращался с неба - Константин по темнеющей тропке пошел на
задний двор.
там.
ключей, узнав покашливание Берзиня. - Добрый вечер! Как говорят...
обмотанное вокруг горла, толстое лицо было лиловато-красное от заката. Он
подтолкнул на переносицу очки, ответил тоном занятого человека:
березовому поленцу; оно треснуло стеклянным звуком. - Что? - с задышкой
проговорил он. - Тома! Подавай мне, пожалуйста, короткие... Я выбился из
сил.
бутылки; заслоняла ее закутанная в платок фигура Тамары; она выбирала
поленья; прижимая их к груди, как ребенка, носила к отцу.
виске. - Это дядя Костя? - Она, видимо, сразу не разглядела его в
полутьме, подошла вплотную, несмело спросила: - Вы за дровами? Вы?..
не отводя от Константина спрашивающих глаз, и проговорила опять:
простонал!
слушать вопросы! Да, да! - сказал он в голос и ударил колуном по полену. -
Он за дровами, это ясно? Он ничего не потерял в сарае, это ясно? В школе
ты учила стихи? "Откуда дровишки? Из лесу, вестимо!" Ты учила эти стихи? А
мы берем дрова из сарая!
Тамару - смотрел на слабый и сухой червячок свечи над грудой сдвинутых
дров.
Сверток этот был запрятан им на уровне гвоздя, забитого в стену, где
постоянно висела ножовка.
вспомнил, что тогда ночью спрятал пистолет в дровах Берзиней, твердо зная,
что у них никогда не будут искать его. И, оглушенный внезапным ужасом и
стыдом, Константин взялся за покрытую ледяной и скользкой плесенью бутылку
со свечой, обвел взглядом Берзиней.
глядели на него, на свечу, которую он тупым движением переставил на другое
место; язычок свечи заколебался.
Простите...
стеклах его очков, и рядом с его лицом белело лицо Тамары, - он видел ее
изумленно наползающие на лоб брови. Она откинула платок, выгнув свою еще
по-детски беспомощную шею, готовая что-то сказать, но не говорила ничего.
двери; на пороге сказал:
Берзинь вскочил, двигая локтями, головой, как будто собираясь бежать;
концы кашне мотались на его груди. - Сопливая девчонка! Что ты сидишь, я
тебя спрашиваю! - срываясь на фистулу, крикнул Берзинь, оглянувшись на
дверь. - Сопливая наивная девчонка! Куда ты запускаешь глаза? Где твоя
вежливость? О-о! Думать! В первую очередь человек должен думать!.. -
Берзинь постучал указательным пальцем себе в лоб. - Мы живем в коллективе.
Мы должны уважать соседей. Мы уходим из сарая!
Почему ты боишься? Если у тебя не хватает смелости, я сама объясню
Константину Владимировичу! Константин Владимирович! - Она перешла на
шепот; - Константин Владимирович... Сегодня... мы брали дрова... И вы
знаете... у нас...
ничего!"
- шатающийся язычок свечи, на Тамару, доказательно прижавшую руку к груди.
И сказал вполголоса:
"знаете?", и, сказав это, переспросил:
махнул кашне вокруг воротника, грубо дернул Тамару за рукав. - Что ты
говоришь Константину Владимировичу? Мы уходим, сию минуту уходим,
Константин Владимирович! Вам не стоит слушать ее болтовню. Стоит ее
послушать - и можно повеситься!
боишься самого себя! Вот смотрите, Константин Владимирович, что мы нашли в
сарае! Под этими дровами! Кто-то спрятал здесь! Смотрите!
шепча: "Вот-вот", и, не сняв варежки, стала торопясь и вместе с тем
боязливо разворачивать его. Конец пухового платка мешал ей, путаясь под
руками, и в следующую секунду сверток выскользнул из ее рук. Пистолет со
стуком упал в щепу. Аккуратные фетровые валенки Тамары стремительно
отскочили в сторону от упавшего в щепу "вальтера". Берзинь, страдающе
охнув, схватился за голову.
сказала:
привычно держал на ладони этот зеркально отполированный, изящный, как
детская игрушка, кусок металла, на миг почувствовал, как твердая рукоятка
его, тонкая и влитая спусковая скоба плотно входят в ладонь, передавая
руке холодную щекочущую жуть, таившуюся, запрятанную в этом круглом
стволе, - стоит лишь сделать усилие, нажать спусковой крючок...
и тут же увидел в глазах Берзиня и Тамары, как бы вмерзших в одну точку,
страх ожидания близкой опасности, исходившей от этого полированного
металла; и обнаженно ощутил связь между собой и этим оставленным после
войны "вальтером", будто он, Константин, нес опасность смерти - стоило
лишь нажать спусковой крючок. И он особенно понял, что не может ни перед
кем оправдаться, объяснить, зачем он оставил пистолет, и ясно представил
бессилие доказательств.
Лежит с войны... - И усмехнулся Тамаре. - Понимаете?
Берзинь. - Да, да, да! Это с войны! Конечно, конечно!
Эти дрова привезли осенью. Привез Константна Владимирович! - Она
обратилась к нему по-взрослому, голос был трезв, опытен, как голос зрелой
женщины, и эта рассудительность поразила Константина. - Я уверена -
револьвер надо сдать управдому или в милицию. Мы не знаем, зачем он здесь,
может быть, готовится убийство! Это может быть?
него из-под шайки. Он добавил тихо: - Тамара, из этого оружия нельзя
убить. Это "вальтер". Игрушка. Поймите - детский калибр. Кто-то привез его
с войны как игрушку.
принес финку. Нашли в парте. Его исключили. Директор сказал, что весь
класс потерял бдительность...
Какое твое собачье дело? Я повешусь от такой дочери!
слова! Я знаю, как ты читаешь газеты, слушаешь радио - зажимаешь виски,
закрываешь глаза! Да, я знаю! - Голос ее опять трезво прозвучал в ушах
Семенова Мария
Конюшевский Владислав
Суворов Виктор
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Никитин Юрий