убеждения.
вот я уже военный - пожалуйста! - сказал Ричард.
занесенных в его записную книжку, что если он, не будучи в армии, за полгода
задолжал, скажем, двести фунтов, а служа в армии, полгода не будет делать
долгов, - что он решил твердо и бесповоротно, - то это даст ему четыреста
фунтов в год экономии, а за пять лет две тысячи фунтов - сумму не малую.
Затем он так чистосердечно, так искренне начал говорить о том, какую жертву
приносит, временно расставаясь с Адой, как жаждет он любовью вознаградить ее
за любовь и дать ей счастье (а он действительно этого жаждал всегда, что мне
было хорошо известно), как стремится побороть свои недостатки и развить в
себе настоящую решимость; а я слушала, и сердце мое горестно сжималось. И я
думала: чем все это кончится, чем все это может кончиться, если и мужество
его и стойкость были так рано и так неисцелимо подорваны роковым недугом,
который губит всех, кто им заражен?
способна, со всей надеждой, которой у меня почти не было; стала умолять его
хоть ради Ады не возлагать упований на Канцлерский суд. А Ричард, охотно
соглашаясь со мной, продолжал витать со свойственной ему легкостью вокруг
Канцлерского суда и всего прочего, расписывая мне самыми радужными красками,
каким он станет решительным человеком... увы, лишь тогда, когда губительная
тяжба выпустит его на волю! Говорили мы долго, но, в сущности, все об одном
и том же.
меня, считая, что это наиболее подходящее место, так как здесь было не
людно, да и от Ньюмен-стрит близко. Кедди сидела в садике, разбитом посреди
площади, и, завидев меня, поспешила выйти. Весело поболтав с нею, Ричард
ушел, оставив нас вдвоем.
и он добыл для нас ключ от садика. Хотите погуляем здесь вместе - мы
запремся, и я без помехи расскажу вам, почему мне хотелось увидеть ваше
милое, доброе личико.
сказала, заперла калитку, взяла меня под руку, и мы стали с удовольствием
прогуливаться по саду.
поговорить по душам, - вы находите, что мне не следует выходить замуж без
ведома мамы и даже скрывать от нее нашу помолвку, и хоть я не верю, что мама
интересуется моей жизнью, но, раз вы так находите, я решила передать Принцу
ваши слова. Во-первых, потому, что мне всегда хочется поступать, как вы
советуете, и, во-вторых, потому, что у меня нет тайн от Принца.
себе не можете, какого он о вас мнения!
Кедди, смеясь и качая головой, - а я только радуюсь - ведь вы моя первая
подруга, и лучшей подруги у меня не будет, так что чем больше вас любят, тем
приятнее мне.
баловать меня, и вы, должно быть, участвуете в этом заговоре. Ну, что же
дальше, милая?
много говорили обо всем этом, и я сказала Принцу: "Принц, если мисс
Саммерсон..."
- Я назвала вас "Эстер". Я сказала Принцу: "Если Эстер решительно
настаивает, Принц, и постоянно напоминает об этом в своих милых письмах, - а
ты ведь с большим удовольствием слушаешь, когда я читаю их тебе, - то я
готова открыть маме всю правду, как только ты найдешь нужным. И мне кажется,
Принц, - добавила я, - Эстер полагает, что мое положение будет лучше,
определеннее и достойнее, если ты тоже скажешь обо всем своему папе".
встревожило Принца, - конечно, не потому, что он хоть капельку усомнился в
том, что о нашей помолвке нужно сказать его папе, но потому, что он очень
считается с мистером Тарвидропом-старшим и боится, как бы мистер
Тарвидроп-старший не пришел в отчаяние, не лишился чувств или вообще
как-нибудь не пострадал, услышав такую новость. Принц опасается, как бы
мистер Тарвидроп-старший не подумал, что он нарушил сыновний долг, а это
было бы для него жестоким ударом. Ведь вы знаете, Эстер, у мистера
Тарвидропа-старшего исключительно хороший тон, - добавила Кедди, - и он
необычайно чувствительный человек.
мальчуган... у меня это нечаянно вырвалось, Эстер, - извинилась Кедди и
густо покраснела, - но я привыкла называть Принца своим милым мальчуганом.
- Мой милый мальчуган, раз уж вам так хочется! Он мучился из-за этого
несколько недель и так волновался, что со дня на день откладывал разговор. В
конце концов он сказал мне: "Кедди, папенька очень ценит мисс Саммерсон, и
если ты упросишь ее присутствовать при моей беседе с ним, тогда я, пожалуй,
решусь". И вот я обещала попросить вас. А если вы согласитесь, - Кедди
посмотрела на меня с робкой надеждой, - то, может быть, после пойдете со
мной и к маме? Это я и хотела сказать, когда написала, что хочу попросить
вас о большом одолжении и большой услуге. И если вы так сделаете, Эстер, мы
оба будем вам очень благодарны.
слова. - Право же, я могла бы сделать и больше, если бы потребовалось. Я
когда угодно готова помочь вам и вашему милому мальчугану, дорогая.
было такое нежное сердце, каких мало найдется на свете, и оно так чутко
отзывалось на малейшее проявление доброты и одобрения, - и вот мы еще
два-три раза обошли садик, пока Кедди надевала свои новенькие перчатки и
прихорашивалась, как умела, чтобы не ударить лицом в грязь перед "Образцом
хорошего тона", а потом отправились прямо на Ньюмен-стрит.
очень успевающую ученицу - упрямую и хмурую девочку с низким голосом, при
которой застыла в неподвижности недовольная мамаша - а смущение, в которое
мы повергли учителя, отнюдь не способствовало успехам ученицы. Урок все
время как-то не ладился, а когда он пришел к концу, девочка переменила туфли
и закуталась в шаль, закрыв ею свое белое муслиновое платье; затем ее увели.
Немного поговорив, мы отправились искать мистера Тарвидропа-старшего и нашли
этот "Образец хорошего тона" вместе с его цилиндром и перчатками
расположившимися на диване в своей опочивальне - единственной хорошо
обставленной комнате во всей квартире. Судя по всему, он только что завершил
свой туалет - его шкатулка с туалетными принадлежностями, щетки и прочие
вещи, все очень изящные и дорогие, были разбросаны повсюду, - причем
одевался он не спеша и порой отрываясь от этого занятия, чтобы слегка
закусить.
поклонился нам, высоко вздернув плечи. - Соблаговолите! - Он подвинул нам
стулья. - Присядьте! - Он поцеловал кончики пальцев левой руки. - Я
осчастливлен! - Он то закрывал глаза, то вращал ими. - Мое скромное
пристанище превратилось в райскую обитель. - Он опять расположился на диване
в позе "второго джентльмена Европы" *.
нашим скромным искусством - наводим лоск... лоск... лоск! Снова прекрасный
пол вдохновляет нас и вознаграждает, удостаивая нас своим чарующим
присутствием. В наш век (а мы пришли в ужасный упадок со времен его
королевского высочества принца-регента, моего патрона, - если осмелюсь так
выразиться) - в наш век большое значение имеет уверенность в том, что
хороший тон еще не совсем попран ногами ремесленников. Что его, сударыня,
еще может озарять улыбка Красоты.
дня у тебя четыре урока. Я посоветовал бы тебе наскоро подкрепиться
бутербродом.
Дражайший папенька, убедительно прошу вас подготовиться к тому, что я хочу
вам сказать!
Принц и Кедди, взявшись за руки, опустились перед ним на колени. - Что с
ними? Они с ума сошли? А если нет, так что с ними?
молодую леди, и мы обручились.
и закрывая глаза рукой. - Стрела вонзилась мне в голову, и пущена она моим
родным детищем!
мисс Саммерсон, узнав об этом, посоветовала нам рассказать вам обо всем и
была так добра, что согласилась присутствовать здесь сегодня. Мисс Джеллиби
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Шилова Юлия