ПРОСТЫЕ СЛОВА
месяца, пытаясь найти средство для борьбы против бактерий, способствующих
саморазогреванию торфа.
встречающих его плотную фигуру в старом сером костюме, который он любил и
который, казалось, сейчас треснет на его сильных плечах, с потрепанным
портфелем, который я тысячу раз выбрасывала, а он, ворча, подбирал, в серой
кепке, из-под которой виднелось его твердое, с правильными чертами,
улыбающееся лицо, я поняла, насколько мне было бы легче, если бы он был со
мной в Торфяном!
"у" вместо "в" Павлик научился у той же Маруси.
молчит. Потом спросит: "А скоро Таня приедет?" (Павлик долго звал меня
Таней. ) Кляксе не с кем здороваться по утрам.
изменилось в Митиных отношениях с женой, несмотря на то что мы с Андреем
давно и откровенно уговаривали его разорвать эти отношения, которые с каждым
годом становились все более принужденными, неестественными и фальшивыми.
вещами. Тетушка с мешком, от которого вкусно пахло хлебом, прижала меня к
решетке, и, когда Андрей, стоявший за моей спиной, шепнул мне на ухо:
"Соскучился", - я чуть не свернула шею, чтобы обернуться и покивать ему.
институте?
слышала?
неожиданность!
сказал Андрей, когда мы слезли с трамвая. - Заходил Никольский.
деда, сказал Андрей.
1893 году выделял. Но вот насчет передачи свечения холерным - это мне
неизвестно. "
вокзала, в третьем, надстроенном этаже флигеля в институтском дворе. Весь
этаж занимали сотрудники института, так что мы не тяготились тем, что
готовить приходилось на общей кухне и что наши комнаты выходили в общий
коридор. Одну из них - большую - занимал Павлик с Агнией Петровной, другую -
поменьше - мы с Анд реем.
1941 года, когда Андрей получил квартиру в Серебряном переулке, в новом доме
жилищного кооператива "Наука". В самом деле, они запомнились мне не потому,
что в нашей, например, стояли два письменных стола - мой и Андрея, а потому,
что, когда мы устраивались, мой сразу нашел свое место, а стол Андрея мы
полночи катали из угла в угол (он был на колесиках) и страшно спорили,
причем Андрей утверждал, что дело не в красоте, а в "удобстве рабочего
места". И доспорились наконец до того, что я села на постель и заплакала, а
он стал хохотать и потом целый месяц рассказывал друзьям о нашей первой
"принципиальной" ссоре. И комната Павлика запомнилась мне не потому, что над
его постелькой висел вышитый шерстяной коврик, а потому, что этот коврик был
нашей первой покупкой и мы серьезно совещались, прежде чем купить его, и он
долго считался в нашем доме самым красивым предметом. Книжный шкаф с
зелеными стеклянными дверцами мы купили вскоре после коврика, и не потому
запомнился мне этот шкаф, что он был выдающимся произведением мебельного
искусства, а потому, что у него была какая-то нелепая приставная верхушка,
по-видимому от другого шкафа, и мы огорчались и убеждали друг друга, что
верхушка все-таки от этого шкафа.
самый почтенный служитель в пенсне, которого я некогда приняла за одного из
руководителей института. У них были взрослые дети: сын - военный инженер,
дочь - скульптор. Они жили отдельно, но, посещая по выходным дням родителей,
заходили и к нам. В конце концов как-то получилось, что кто бы из друзей и
знакомых ни приезжал в район Белорусского вокзала, непременно заглядывал к
нам.
трудности привыкания друг к Другу, о которой я слышала не раз, что она
характерна для молодоженов. Может быть, это объясняется тем, что мы с
Андреем были дружны с детских лет и я еще тогда научилась инстинктивно
угадывать то, в чем он ни за что не уступил бы мне, - все равно, касалось
это малого или большого. Разумеется, нельзя сказать, что мы совсем не
ссорились в те годы. Он любил, например, предоставлять мне "полную свободу",
которая была мне совсем не нужна, - отправлял одну в театр или кино, а сам
сидел с Ильей Терентьевичем за шахматами до трех часов ночи. Нельзя сказать,
что семейная жизнь представлялась нам по-разному, - ничуть! Но могла ли я
вообразить, что мы станем ссориться, например, по той причине, что у меня не
будет времени, чтобы следить за научной литературой. Я должна была и
работать, и читать, и вести хозяйство, и воевать с Агнией Петровной, которая
была счастлива рождением внука, что не мешало ей высказывать - чаще, чем мне
хотелось, - свое неодобрение по поводу современного воспитания детей. Не
возражая, я поступала по-своему, но мне не нравилось, что Андрей молчал, в
то время как Агния Петровна, гордо закинув голову, несла вздор, от которого
становилось тошно.
какой-то скучной обстоятельностью начинал разбирать то, что с моей точки
зрения было ясно само по себе, - это тоже меня раздражало. Мало ли что
научилась я сперва "обходить", а потом даже и полюбила - должно быть, это
правда, что любят не только за достоинства, но и за недостатки...
которая выбежала на двор и закричала пронзительно: "Приехала Татьяна
Петровна!" - как будто я вернулась не из командировки, а с того света. В
коридоре из всех дверей высунулись улыбающиеся знакомые лица.
занавески выстираны, подкрахмалены, стол накрыт, и между вином и яблоками
лежал сладкий пирог - к моему приезду!
парадных случаях и из которой он давно вырос, маленький, круглый, сидел на
диване и, болтая ножками, рассматривал "книжки-картинки". Я подбежала к
нему. Он обнял меня за шею и стал целовать, приговаривая:
ЛАБОРАТОРИЯ
вибрионами, я наконец догадалась, что как бы ярко ни светились мои пробирки,
в науке от этого не прибавится ничего или почти ничего. Теперь, вернувшись
из Торфяного, я снова задумалась над этой работой, стоившей мне много труда,
забот и даже слез, и решила, что вопрос о свечении увел меня в сторону от
того общего, что прежде было основой моих размышлений. Это общее - интерес к
"защитным силам" - всегда было как бы подсознательным фоном, на котором
проходили все мои опыты и наблюдения. Не свечением нужно было мне
заниматься, а вопросом о том, почему же холероподобные вибрионы безвредны
для человеческого организма?
помощью полезных микробов была высказана Мечниковым за много лет до того,
как современные ученые задумались над этим вопросом. Но от полезных микробов
мысль сама собой приходила к сознательному видоизменению, которое должно
было усилить степень этой полезности... Вот это было, кажется, ново!
ее еще в студенческие годы - появился новый отдел, а в этом отделе -
карточки с названиями книг и статей, современных и старых. Для меня было
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Жюль Верн
Володихин Дмитрий