пытаясь переиграть друг друга. Зрители хлопали и визжали от восторга,
остальные "Ред-топы" смеялись. Я понял, что не ошибся: передо мной стояли
брат и сестра. Не заметить фамильного сходства мог только слепой. Но смотрел
я, главным образом, не на лица, а на бедра и зад Сары, обтянутые белым
платьем. Кира и я были одеты по моде начала столетия, но Сара явно опередила
свое время. Ни тебе панталон, ни нижних юбок, ни хлопчатобумажных чулок.
меркам с тем же успехом она могла выйти на сцену голой. А такого нижнего
белья, бюстгальтера с лайкрой и нейлоновых трусиков, в те времена и в помине
не было. И если бы я положил руки ей на талию, то почувствовал бы, как
скользит материя по голой коже. Коричневой - не белой. Что ты хочешь,
сладенький?
Сынок вернулся на прежнее место и оркестр заиграл вновь. А Сара спела
очередной куплет "Рыбацкого блюза". Спела, не отрывая от меня глаз:
меня пугает. Она укьяла платье Мэтти. Я хотю домой.
запрокинула голову, губы ее широко растянулись, и она рассмеялась,
уставившись в бездонное небо. Я увидел ее зубы. Большие и желтые. Зубы
голодного зверя. И решил, что согласен с Кирой: она пугала.
по-другому - не знаю) арканом ухватила меня и удержала на месте. Теперь я
понял, кто стремглав промчался мимо меня на кухне, чтобы смести с передней
панели холодильника слово CARLADEAN: я почувствовал тот же леденящий холод.
Точно так же можно установить личность человека по звуку его шагов.
песни не сохранилось, во всяком случае мне на глаза она не попадалась:
расплакалась. Сара, увидев это, выпятила грудь, а буфера у нее были
поувесистее, чем у Мэтти, и она затрясла ими, смеясь своим фирменным смехом.
Странные в этот момент она вызывала чувства. Вроде бы жалость, но не
сострадание. Казалось, у нее вырвали сердце, а грусть осталась еще одним
призраком, воспоминанием о любви на костях ненависти.
читала мои мысли и смеялась над ними. Как желе на тарелке, если использовать
строку из другой песни, относящейся к тому же времени. Ее тень ходуном
ходила по заднику, и, взглянув на него, я понял, что нашел то самое
существо, которое преследовало меня в моих мэндерлийских снах. То была Сара.
Именно Сара выскакивала из дома и набрасывалась на меня.
руку на головку Ки, пригибая ее личиком к моей груди. Она уже обеими
ручонками крепко схватилась за мою шею.
нас сюда, но могли забыть о дружелюбии, стоило нам тронуться в обратный
путь. Не связывайтесь со мной, думал я. Вам это ни к чему.
и Сара без паузы перешла от "Рыбацкого блюза" к "Кошке и собаке". Зрители
так же освобождали нам дорогу, не удостаивая меня и мою маленькую девочку
даже взгляда. Один молодой человек широко раскрыл рот (в двадцать лет у него
уже недоставало половины зубов) и заорал: "УРА-А-А-А"! Да это же Бадди
Джеллисон, внезапно дошло до меня. Бадди Джеллисон, чудом помолодевший с
шестидесяти восьми лет до двадцати. Потом я понял, что волосы у него не того
цвета - светло-каштановые, а не черные (даже в шестьдесят восемь у Бадди не
было ни единого седого волоса). Я видел перед собой деда Бадди, а может, и
прадеда. Но мне было не до этого. Я лишь хотел выбраться отсюда.
на меня, продолжая хлопать в ладоши в такт музыке. - Мы по очереди выполняем
его обязанности.
ароматы толпы, вес испуганного ребенка, сидящего на моей руке. И рубашка моя
стала горячей и мокрой в том месте, где к ней прижималось лицо Киры. Девочка
плакала.
Джо, что я чуть не вскрикнул. Она хотела, чтобы я обернулся, я чувствовал,
как она пытается воздействовать на меня силой воли.., но не поддался.
вышел из толпы. Передо мной лежал усыпанный опилками проход между
павильонами, палатками, лотками. Упирался он в арку, которая вела к
лестнице, Улице, озеру. К дому. Я знал, что на Улице мы будем в полной
безопасности.
слышалась злость, но злость эта не убивала смех. - Ты получишь то, что
хочешь, сладенький, тебе будет хорошо, но ты не должен мешать мне завершить
начатое. Слышишь меня, парень? Отойди и не мешай! Хорошенько запомни мои
слова!
прижималось к моей рубашке. Соломенная шляпка свалилась с головы девочки, я
попытался поймать ее на лету, но в руке у меня осталась только оторвавшаяся
от шляпки лента. Ну и ладно, подумал я. Мы должны выбраться отсюда, это
главное.
перебросил мяч через изгородь, Ма! Вилли перебросил мяч через изгородь, Ма!"
Монотонно так кричал, как заведенный. Когда мы проходили павильон для бинго,
какая-то женщина завопила, что выиграла. У нее закрыты все цифры и она
выиграла. Над головой солнце внезапно спряталось за тучу. Наши тени исчезли.
День заметно потускнел. Расстояние до арки сокращалось слишком медленно.
отнеси меня домой, к момми.
надевал рубашку. Он исподлобья посмотрел на меня - местные питают
инстинктивное недоверие к приезжим, и я понял, что знаю его. Со временем у
него появится внук, Дикки, и в конце столетия, в честь которого эта ярмарка
и проводилась, ему будет принадлежать автомастерская на Шестьдесят восьмом
шоссе.
пальцем, ее верхняя губа приподнялась в волчьем оскале. Ее лицо показалось
мне знакомым. Откуда я мог ее знать? Наверное, видел ее в Тэ-Эр. Значения
это не имело. А если и имело, сейчас мне было не до этого.
цыпленок. Мы...
двадцать ярдов. Семеро мужчин в одежде лесорубов, но четверых я мог в расчет
не брать: полупрозрачные, седые, призраки, ничего больше. Совсем больные,
может, даже мертвые, не опаснее фотографий. А вот реальность остальной
троицы сомнений не вызывала. Они существовали, если, конечно, существовала и
вся ярмарка. И возглавлял всю компанию крепкий старик в вылинявшей синей
армейской фуражке. Он посмотрел на меня, и я сразу узнал глаза. Те же глаза
оценивающе оглядывали меня поверх кислородной маски.
проснешься в своей постельке.
отсекая нас от арки и Улицы. Армейская Фуражка занял место по центру.
Остальные шестеро были куда как моложе, некоторые лет на пятьдесят. Двое
самых бледных, почти прозрачных, стояли бок о бок справа от старика, и я
подумал, а не прорваться ли мне сквозь них. По моему разумению, плоти в этой
парочки было не больше, чем в том призраке, что барабанил по гидроизоляции в
подвале "Сары-Хохотушки"... А если я ошибался?
руки. Макс Дивоур. Он вернулся даже после смерти, он жаждал опеки над