на головах восседали парики.
восседающая на книжном шкафу, под флюоресцентным освещением сверкала, как
пластмассовая. Глаза у него были яркие, плоские и лишенные выражения, словно
стеклянные; она подумала о голове манекена со снятым париком. Когда меж его
губ показался толстый розовый язык, пластмассовая голова словно ожила".
считать торговой маркой. Хорошие романы ужасов - штучный товар, но тем не
менее постоянно появляются новые. Я хочу сказать, что вы можете ежегодно
рассчитывать на появление одного хорошего (или по крайней мере действительно
интересного) романа ужасов или романа о сверхъестественном, - то же самое
можно сказать и о фильмах ужасов. В урожайный год могут появиться три
удачные книги среди множества дешевого чтива о ненавистных детишках с
паранормальными способностями или о кандидатах в президенты из ада, среди
толстых сборников в твердых переплетах, вроде недавней "Девственницы"
(Virgin) Джеймса Петерсона. Но - может быть, это парадоксально, а может, и
нет - хорошие писатели в жанре ужасов - явление редкое.., а Кэмпбелл не
просто хороший писатель.
книга еще лучше первого романа Кэмпбелла, на котором я хочу кратко здесь
остановиться. В течение нескольких лет Кэмпбелл отказывался от своей
фирменной разновидности повести ужасов (первую книгу Рэмси Кемпбелла, как и
первые книги Брэдбери и Роберта Блоха, напечатало издательство "Аркхем
Хаус"; это "Обитатель озера" (The Inhabitant of the Lake), в стиле
Лавкрафта). В продаже постоянно имеются несколько его сборников; лучший из
них, вероятно, "Громкий крик" (The Height of the Scream). К сожалению, в
сборнике нет рассказа "Спутник"; в этом рассказе одинокий герой,
отправившись в отпуск, встречается с неописуемыми ужасами во время поездки в
"Поезде призраков" через туннель. Возможно, "Спутник" - лучший рассказ
ужасов, написанный на английском языке за последние тридцать лет;
несомненно, его будут переиздавать и читать и через сто лет. Кэмпбелл
превосходно ориентируется в области, которая так привлекает авторов
комиксов; он остается хладнокровным там, где многие писатели, включая меня
самого, скатываются к мелодраме; он гибок там, где другие слишком часто
становятся добычей шаблонных и глупых "правил" композиции фэнтези.
к роману (По попытался это сделать в "Повести о приключениях Артура Гордона
Пима" (The Narrative of Arthur Gordon Рут), и ему это относительно удалось;
Лавкрафт дважды потерпел неудачу - в "Странном случае с Чарлзом Декстером
Уордом" (The Strange Case of Charles Dexter Ward) - и в гораздо более
интересном "У гор Безумия" (At the Mountains of Madness), сюжет которого
удивительно сходен с сюжетом "Пима"). Кэмпбелл совершил этот прыжок почти
без усилий - в романе, который столь же хорош, сколь ужасно его название:
"Кукла, съевшая свою мать" (The Doll Who Ate His Mother). Книга без всякой
шумихи была напечатана в 1977 году в твердом переплете и еще более тихо -
год спустя в мягкой обложке... Иногда задаешься вопросом, не практикуют ли
издатели собственную разновидность вуду, заранее определяя, какую книгу
принести в жертву рынку.
длинные дистанции, и читатель сразу чувствует, когда будущий романист
начинает уставать. Примерно к сотой странице он уже тяжело дышит, к
двухсотой - пыхтит и отдувается и, наконец, хромая, пересекает финишную
линию: единственное его достижение - то, что он вообще закончил дистанцию.
Но Кэмпбелл бежит отлично.
фантастическом конвенте 1979 года он вручал Стивену Дональдсону английский
приз в области фантастики за его трилогию о Томасе Ковенанте - небольшую
модернистскую статуэтку; со своим забавным ливерпульским акцентом Кэмпбелл
назвал эту статуэтку "скелетом фаллоса". Аудитория расхохоталась, и кто-то
за моим столом удивленно сказал: "Он говорит как "Битлы"). Как и о Роберте
Блохе, о Кэмпбелле ни за что не подумаешь, что он пишет произведения ужасов,
особенно такие мрачные. Вот что он сам говорит о "Кукле, съевшей свою мать"
- и это имеет отношение к терпению, которое так необходимо автору романов
ужасов:
вероятно, главным моим желанием было просто написать роман, поскольку до
этого я писал только рассказы. В 1961-м или 1962 году я сделал заметки для
романа о злом волшебнике, который хочет отомстить своему родному городу или
деревне за воображаемую или истинную несправедливость. Он собирается сделать
это с помощью кукол вуду, которые будут уродовать детей, - дальше следует
стандартная сцена из дешевых журналов, в которой бледный врач выходит из
комнаты для родов и говорит: "Боже, это не человек!.." А фокус заключался в
том, что после смерти всех этих изуродованных детей волшебник с помощью тех
же кукол вуду их воскрешает. Удивительно безвкусная мысль. Примерно в это же
время разыгралась трагедия с талидомидом, и для меня эта история стала
излишне "безвкусной", поэтому я от нее отказался.
буквально выгрызла себе выход из чрева матери.
роман обладает большей инерцией. Я шел к нему, еще не сознавая этого, и
говорил себе: "Может, начну на следующей неделе, а может, через месяц". И
вот однажды утром я сел, начал писать, а в полдень воскликнул: "Боже! Я
начал роман! Просто не верится!"
должен быть роман, он ответил, что 70 тысяч слов будет в самый раз, и я
воспринял его слова буквально. Написав 63 тысячи слов, я подумал: "Осталось
семь тысяч слов - пора закругляться". Поэтому заключительные главы кажутся
такими скомканными".
автокатастрофе руку и жизнь. Рука, оторванная в аварии, важна, потому что
кто-то уносит ее.., и съедает. Читателя аккуратно подводят к предположению,
что пожиратель руки - некий таинственный молодой человек по имени Крис
Келли. Клэр, в образе которой воплощены многие идеи того, что названо "новой
американской готикой" (конечно, Кэмпбелл англичанин, но и он подвержен
американским влияниям, как литературным, так и кинематографическим),
встречается с репортером криминальной хроники Эдмундом Холлом; тот считает,
что причиной смерти Роба Фрейана стал человек, которого он знал еще в школе
и который уже тогда был зачарован смертью и каннибализмом. Когда мы говорили
об архетипах, я предложил не рассматривать карту Таро с изображением
Призрака, одного из наиболее страшных чудовищ, потому что пожирать плоть
мертвецов и пить кровь - в сущности, одно и то же, то есть это проявления
одного и того же архетипа <Мне представляется, что рассказы о призраках и
каннибализме - это шаг на территорию табу, свидетельство тому - сильная
реакция общества на "Ночь живых мертвецов" и "Рассвет мертвецов" Джорджа
Ромеро Здесь происходит нечто более важное, чем безвредная прогулка по парку
развлечений: хорошая возможность вызвать у человека рвотный рефлекс и
придушить его собственной рвотой. Четыре года назад я написал рассказ "Тип,
способный к выживанию", который до сих пор не могу напечатать (а ведь
говорят, что, когда добьешься успеха, можно при желании напечатать и свой
список сданного в стирку белья!). В рассказе говорится о хирурге, которого
выбросило на необитаемый остров - небольшой коралловый риф в Тихом океане.
Герою приходится буквально поедать себя по частям, чтобы выжить. "Я все
сделал по правилам, - пишет он в своем дневнике после ампутации ноги. -
Прежде чем съесть, я ее вымыл". Даже журналы для мужчин отказались от этого
рассказа, и он по-прежнему лежит у меня в шкафу, ожидая подходящего дома. Но
вероятно, так и не дождется. - Примеч. автора.>. Может ли вообще
существовать "новое чудовище"? Учитывая ограничения жанра, я думаю, нет, и
Кэмпбелл должен быть доволен тем, что открыл новую простую перспективу..,
это само по себе немалый подвиг. Мне кажется, что в Крисе Келли мы видим
лицо нашего старого друга Вампира.., как в фильме замечательного канадского
режиссера Дэвида Кроненберга "Они пришли изнутри", который, в свою очередь,
напоминает роман Кэмпбелла.
убил Келли, без особой охоты объединяются, чтобы выследить
сверхъестественного людоеда. Здесь мы снова слышим отголосок классического
произведения о Вампире - "Дракулы" Стокера. И, может быть, нигде так сильно
не ощущаются прошедшие между этими двумя книгами восемьдесят лет, как в
контрасте между группой из шести человек, которые преследуют графа Дракулу,
и тройкой героев, разыскивающих "Криса Келли". У Клэр, Эдмунда и Джорджа нет
уверенности в своей правоте - это маленькие люди, им страшно, они растеряны
и часто испытывают депрессию; они обращены в глубь самих себя, а не друг к
другу; мы очень отчетливо ощущаем их страх, и у нас не складывается
впечатления, что Клэр, Эдмунд и Джордж должны победить только потому, что
дело их правое. Каким-то образом они символизируют то мрачное и тусклое
место, в которое превратилась Англия во второй половине двадцатого века, и
мы чувствуем, что если кому-то из них - или даже им всем - повезет, то лишь
благодаря слепой удаче.
происходит в прогнившем подвале старого здания, предназначенного под снос, и
здесь Кэмпбелл создает один из лучших и впечатляющих эпизодов современной
литературы ужасов. В сюрреалистическом и кошмарном пробуждении древнего зла,
в тех отрывочных картинах "абсолютной власти", которые это зло нам
демонстрирует, мы слышим наконец голос конца двадцатого века, но голос этот
говорит на языке, изобретенном Лавкрафтом. Это не бледная и подражательная
стилизация под Лавкрафта, но жизнеспособная, правдоподобная версия
лавкрафтовских Древних Богов, которыми были населены Данвич, Аркхем,
Провидено, Сентрал Фоллз.., и страницы журнала "Странные истории".
Громыко Ольга
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Херберт Фрэнк
Акунин Борис
Шилова Юлия