им придется вступить в кровавый бой.
солдат не очень сетовало на стечение обстоятельств, избавившее их от
необходимости пролить потоки крови, а может быть, и от позора поражения.
животные, обезумев от страха, бросились в беспорядке бежать, ища защиты от
разбушевавшейся стихии. Удобный момент для выступления против американцев
был упущен, и после стольких лишений, перенесенных английской армией,
стольких бесполезно потерянных человеческих жизней Хау скрепя сердце отдал
приказ покинуть город, на который так долго изливали слепую и бессильную
злобу королевские министры.
решение, потребовалось немало времени. Стараясь причинить как можно меньше
повреждений своему городу, американцы не воспользовались преимуществами
занятой ими позиции и не обстреливали со своих высот ни порт, ни ставшие
теперь весьма уязвимыми английские укрепления. В то время как неровная и
слабая пушечная пальба поддерживала видимость продолжающихся военных
действий, но, казалось, служила скорее для развлечения, одна сторона
усиленно готовилась к уходу из города, а другая в бездействии ожидала
минуты, когда можно будет беспрепятственно вступить в него.
англичанам и что всякая попытка помешать их отступлению по воде была
обречена на неудачу.
чрезвычайно волновали жителей, наполняя радостью одних и приводя в отчаяние
других.
одному из самых знатных семейств колонии, вышла немногочисленная похоронная
процессия, сопровождавшая носилки с гробом. Над парадной дверью дома был
вывешен темный щит с бегущим оленем - родовым гербом Линкольнов. Герб
окружали символические изображения смерти, и среди них очень редкая эмблема
- "кровавая рука". "Этот геральдический знак траура, появлявшийся на домах
Бостона только в случае смерти самых видных лиц - старинный обычай,
исчезнувший вместе с нравами монархии, - привлек к себе внимание только
уличных мальчишек, единственных праздных обитателей города, способных в
подобное время заинтересоваться, таким зрелищем. Они не преминули
присоединиться к печальному кортежу, который направился к кладбищу
Королевской церкви.
обмели порог церкви, где гроб встретил священник, о котором мы уже не раз
упоминали.
глубоком трауре, одиноко шедшего впереди всех за гробом. Процессия
торжественно и медленно проследовала в храм. За молодым человеком шел сам
английский главнокомандующий Хау вместе со своим другом, остроумным
генералом Бергойном. С ними был еще один офицер, носивший далеко не столь
высокий чин" который благодаря медленному движению процессии не отставал от
нее, несмотря на свою деревянную ногу, и до самых дверей церкви занимал
своих спутников какой-то интересной и весьма загадочной историей. Далее
следовали родственники обоих генералов, а замыкали кортеж старые слуги
Линкольнов и кучка зевак, не отстававших от них ни на шаг.
возобновили свою тихую беседу с сопровождавшим их офицером и умолкли, только
достигнув открытого склепа в отдаленном углу кладбища. Хау, до сих пор
внимательно смотревший на собеседника, обратил свой взор в сторону опасных
высот, занятых неприятелем. Интерес, вызванный рассказом о стольких
таинственных событиях, - угас, и лица генералов скоро приняли озабоченное
выражение, которое свидетельствовало, что мысли их теперь занимали не
тяжелые несчастья одного семейства, а собственные их обязанности и
предстоящие им важные дела.
сняли погребальный покров, то под ним, к изумлению большинства
присутствующих, оказалось два гроба. Один был покрыт черным бархатом,
прибитым серебряными гвоздями, и убран со всевозможной пышностью, другой
гроб был из темного дерева и без всяких украшений. На стенке одного гроба
виднелась тяжелая серебряная дощечка с длинной надписью и дворянским гербом,
на крышке другого гроба были вырезаны только две буквы: Д. П.
торопятся, и быстрее, чем об этом можно рассказать, останки богатого
баронета и его безымянного товарища были опущены в склеп и поставлены рядом
с прахом женщины, которая при жизни причинила столько зла и тому и другому.
заметив, что он еще хочет побыть на кладбище, тотчас же ушли в сопровождении
всех, кроме упомянутого офицера с деревянной ногой, в котором читатель,
конечно, узнал Полуорта. Могильщики закрыли вход в склеп на железный засов,
повесили на нем тяжелый замок и вручили ключ Лайонелу. Молча взяв ключ, он
дал каждому по., золотой монете и знаком велел им удалиться.
Полуорта, на кладбище не осталось ни единой живой души. Однако у подножия
стены, примыкающей к склепу, защищенная от постороннего глаза надгробным
памятником, на земле сидела женщина, закутанная в плащ. Убедившись, что они
остались одни, друзья медленно приблизились к убитой горем женщине.
машинально водить пальцами по выпуклой надписи на каменной плите, вделанной
в кирпичи и указывающей на местоположение родовой усыпальницы Лечмиров.
где им не нужны людские заботы.
пальцы продолжали свое бессмысленное занятие.
опирался молодой баронет.
лицо, еще больше изменившееся от горя за последние несколько дней. - Ах да,
я позабыла! Сын наследует отцу, а мать должна следовать за сыном в могилу.
который любил его за душевную чистоту.
Он уже никогда не будет знать ни холода, ни голода.
остаток вашей жизни будет счастливее, нежели ее начало.
избегать меня, молодые - презирать. Клятвопреступление и коварная месть
тяжелым бременем лежат у меня на совести.
капитан. - Но, наверно, в библии найдутся строки, которые помогут вам
обрести душевный покой. Кроме того, позвольте мне вам посоветовать хорошо
питаться, и ручаюсь, что совесть перестанет вас тревожить. Я не знаю более
верного лекарства. Оглянитесь вокруг: испытывает ли сытый злодей муки
совести? Нет. Он начинает думать о своих грехах лишь тогда, когда у него
пусто в желудке. Я посоветовал бы также вам сейчас же, не откладывая,
основательно подкрепиться, а то от вас остались только кожа да кости. Мне не
хотелось бы огорчать вас, но мы оба помним случай, когда еда пришла на
помощь слишком поздно.
женщина. - Все приходит слишком поздно, и даже раскаяние!
шепотом спросила:
на смертном одре. Замышлять втайне злое дело и громко призывать бога в
свидетели своей правоты! Ах, омрачить такой светлый ум, погубить такую
душу!.. Уходите отсюда! - с горячностью добавила она. - Вы молоды и
счастливы, зачем вам так долго оставаться у могил? Оставьте меня, дайте мне
здесь помолиться! Ничто так не помогает в горькие минуты, как молитва.
не откроют по вашему требованию, чтобы положить вас рядом с сыном. Потомки
тех, кто выстроил этот склеп, уже все собрались здесь, двое еще живущих
уедут завтра на другое полушарие, чтобы там окончить свою жизнь. Возьмите
ключ, и да простит вас небо, как прощаю вам я.
слова, ушел, опираясь на Полуорта. Выйдя из ворот кладбища и очутившись на
улице, они бросили последний взгляд на Эбигейл. Она стояла на коленях,
обхватив руками надгробный памятник, и почти касалась земли лицом - по ее
позе; полной глубокого смирения, было видно, что она молит бога о прощении.
американцы. Те из них, кто отправился на кладбище поклониться могилам своих
отцов, наткнулись на труп женщины, очевидно замерзшей от холода.
гробу своего сына. Женщина вытянулась на бурой траве; лицо ее было спокойно
и в смерти по-прежнему хранило следы замечательной красоты, отличавшей ее в
юности и сгубившей ее. Кошелек с золотом, к которому она не притронулась,
лежал на том же месте, куда его положил Линкольн.
бродить по улицам любимого города, чтобы своими глазами увидеть, какой ущерб