Чтение 81–й страницы книги ~Флаги на башнях~

зубы. Захаров поднял палец другой руки:

- Только, Руслан, молчок!

- Понимаю: молчать!

- Секрет!

- Никому!

- А... Володька? Он... такой народ...

- Володька? Ты его еще не знаешь. Володька - это могила!

Могила на диване задрала от восторга ноги. Руслан еще раз взмахнул
кулаком и сказал:

- Спокойной ночи, Алексей Степанович! Липа, понимаете, липа!

11. РАЗГРОМ

Приняв дежурство по колонии в десять часов вечера, бригадир первой Воленко
сменил часовых в лагере и в вестибюле, проверил сторожей на
производственном дворе и у кладовых, прошел по палаткам для порядка и еще
раз заглянул в главное здание, чтобы просмотреть меню на завтрашний день.
В вестибюле он мельком взглянул на стенные круглые часы и удивился. Они
показывали пять минут одиннадцатого.

- В чем дело? - спросил он дневального.

- Остановились. Уже приходил Петров 2-й и лазил туда, сказал - завтра
утром исправит.

- А почему не сегодня?

- Он взял запаять что-то...

- А как же завтра с подьемом?

- Не знаю.

Воленко задумался, потом отправился в палатку к Захарову:

- Алексей Степанович, у нас беда - часы испортились.

- Возьми мои.

Захаров протянул карманные часы.

- Ой, серебрянные!

- Подумаешь, драгоценность какая - серебро!

- А как же: серебро! Спасибо!

Утро встретило колонистов на удивление свежим солнечным сиянием.
Колонисты щурились на солнце и нарочно дышали широко открытыми ртами, а
потом все разьяснилось: часы испортились, и Воленко наудачу поднял колонию
на полчаса раньше. Воленко был очень расстроен, на поверке приветствовал
бригады с каким-то даже усилием. нестеренко ему сказал:

- Ну что такое: на полчаса раньше. Это для здоровья совсем не вредно.

Но Воленко не улыбнулся на шутку. После сигнала на завтрак, когда
колонисты, оживленные и задорные, пробегали в столовую, он стоял на
крыльце и кого-то поджидал, рассматривая входящих взглядом. Зырянскуий
пришел из лагеря одним из последних. Воленко кивнул в сторону: - Алеша, на
минутку.

Они отошли в цветник.

- Что такое?

- Часы... пропали... Алексея, серебрянные.

- У Алексея?

- Он мне на ночь дал... наши стали.

- Украдены? Ну?!

- Нет нигде.

- Из кармана?

- Под подушкой были...

- А ты... все в столовой? Сейчас же обыск! Идем!

В кабинете Воленко подошел к столу, Зырянский остался у дверей.

- Алексей Степанович! У меня взяли ваши часы.

- Кто взял? Зачем?

Воленко с трудом выдавил из себя отвратительное слово:

- Украли.

Захаров нахмурил брови, помолчал, сел боком:

- Пошутил кто-нибудь?

- Да нет, какие шутки? Надо обыскать.

В кабинет вошли Зорин и Рыжиков. Рыжиков с разгону начал весело.

- Алексей Степанович, Зорин партию столов в город... Я обратно привезу
медь.

Зырянский с досадой остановил его:

- Да брось ты с медью! Никто никуда не поедет.

- Почему?

Захаров встал за столом:

- Часы того не стоят. Нельзя обыск. Кого обыскивать?

Воленко ответил.

- Всех!

- Чепуха. Этого нельзя делать.

- Надо! Алексей Степанович!

Рыжиков испуганно огляделся:

- А что? Опять кража?

- У меня... часы Алексея Степановича...

Захаров повернулся к окну, задумчиво посмотрел на цветники:

- Если украдены, никто в кармане держать не будет. Зачем всех обижать?

Зорин шагнул вперед, гневно ударил взглядом в заведующего:

- Ничего! Все перевернуть нужно! Всю колонию! Надоело!

- Обыскивать глупо. Бросьте!

Рыжиков закричал, встряхивая лохмами:

- Как это глупо? А часы?

- Часы пустяшные... Пропали, что ж...

Рыжиков с гневом оглянулся на товарищей:

- Как это глупо? Как это так пропало? Э, нет, значит, он себе бери и
продавай, а потом опять будут говорить, что Рыжиков взял, чуть что -
сейчас же Рыжиков? До каких пор я буду терпеть?

Зырянский неслышно открыл дверь кабинета и вышел. асовым сегодня стоял
Игорь Чернявин. Зырянский приказал:

-Чернявин, стань на дверях столовой, никого не выпускать?

- Почему?

- Это другое дело - почему. Я тебе говорю.

- Ты не дежурный.

- Э, черт!

Он быстро направился к кабинету, ему навстречу вышел Воленко.

- Прикажи ему стать здесь!

- Я не хочу дежурить!

- Не валяй дурака!

- Я не буду дежурить!

- Идем к Алексею!

Воленко снова остановился перед столом Захарова, над белым воротником
парадного костюма его побледневшее лицо казалось сейчас синеватым, волосы
были в беспорядке, строгие, тонкие губы шевелились без слов. Наконец он
произнес глухо:

- Кому сдать дежурство, Алексей Степанович?

- Слушай, Воленко...

- Не могу! Алексей Степанович, не могу!

Захаров присмотрелся к нему, потер рукой колено:

- Хорошо! Сдай Зырянскому!

Воленко отстегнул повязку, и, против всяких правил и обычаев колонии,
она закраснела на грязном рукаве Алешиной спецовки. Но, по обычаю, Захаров
поднялся за столом и поправил пояс. Воленко вытянулся перед заведующим и
поднял руку:

- Первой бригады дежурный бригадир Воленко дежурство по колонии сдал!

Зырянский с таким же строгим салютом:

- Четвертой бригады дежурный бригадир Зырянский дежурство по колонии
принял.

Но как только захаров сказал "есть", Зырянский опрометью бросился из
кабинета. Теперь уже с полной властью он еще издали закричал
дневальному:

- Дневальный! Стань на дверях, никого из столовой!

Чернявин увидел повязку на рукаве Зырянского:

- Есть, товарищ дежурный бригадир!

На быстро бегу Зырянский круто повернул обратно.

- Алексей Степанович, я прступаю к обыску.

- Я не позволяю.

- Ваши часы? Потому? Да? Я прступаю к обыску.

- Алеша!