на меня: на его лице было явное удивление, точно такое же, как и на многих
других лицах. Учтите, все они - люди старые, весьма образованные, и
оказалось - эта юная крестьянка способна научить их тому, чего они раньше не
знали. Я слышал, как один из них пробормотал:
истины бесспорной, древней как мир, и эта истина рассыпалась в прах, как от
дуновения ветра. Откуда сей дар, эта непостижимая уму прозорливость?
слов, которые нам удалось услышать, стало ясно, что Луазелер и Кошон
настаивали на применении пытки, но все остальные упорно возражали.
отвести Жанну обратно в темницу. Для меня это было радостной неожиданностью.
Я не предполагал, что епископ отступит.
выяснить, почему не были применены пытки. На то имелись две причины:
во-первых, из опасения, что Жанна может умереть под пыткой, а это никак не
входило в расчеты англичан, и, во-вторых, из тех соображений, что истязания
бесполезны, поскольку она готова отречься от всякого показания, данного ею
под воздействием физической боли; решили также, что никакая дыба, никакие
муки не заставят ее поставить свой знак под заранее заготовленной фальшивой
исповедью.
уносит на спине станок для пыток, а за ней по пятам - плачущий Луазелер.
Немалая награда была обещана тому, кто поймает этих таинственных живописцев,
но никто не клюнул на приманку. Даже английская стража не проявляла особого
усердия и смотрела сквозь пальцы на работу ретивых художников.
удалось применить пытку. Это была его любимая идея, его лучшее изобретение,
мечта, с которой он не расставался. 12 мая он созвал некоторых из своих
приспешников и снова потребовал применения пытки. И опять его постигла
неудача. На одних оказали воздействие слова Жанны; другие опасались, что она
не выдержит пытки и умрет; наконец, третьи вообще не верили, что страдания
смогут вынудить ее поставить свой знак под ложными признаниями.
Присутствовало четырнадцать человек, включая и самого епископа. Одиннадцать
из них решительно высказались против пытки и твердо стояли на своем,
несмотря на брань и угрозы Кошона. Только двое голосовали за предложение
епископа и настаивали на применении пытки: Луазелер и оратор - тот самый,
которому Жанна посоветовала читать свою речь по "книге", - Тома де Курсель,
известный адвокат и мастер красноречия.
я изменяю этому правилу всякий раз, когда вспоминаю этих троих - Кошона,
Курселя, Луазелера.
Глава XVII
учености и всякой мудрости, именуемой Парижским университетом, все еще
взвешивали, рассматривали и обсуждали "Двенадцать наветов".
бродили по городу. Но эти прогулки не доставляли нам удовольствия; мы
бродили подавленные, полные тревожных предчувствий, ибо тучи, нависшие над
головою Жанны, с каждым днем становились мрачнее, и вот-вот могла
разразиться гроза. Притом мы невольно сравнивали ее положение с нашим;
просторы городских улиц и весеннее солнце - с ее темницей и цепями; наш
дружеский союз - с ее одиночеством; наше пользование многими благами жизни -
с ее крайней нуждой и лишениями. Она привыкла к свободе, а теперь ее лишена;
она была существом, родившимся и выросшим на лоне природы, а теперь днем и
ночью сидит в железной клетке, как зверь; она привыкла к свету, теперь же
вокруг нее мрак, едва позволяющий различать окружающие предметы; она
привыкла слышать вокруг себя тысячи разнообразных звуков - сладостную музыку
бурнокипящей жизни, а теперь она слышит лишь мерные шаги часовых, охраняющих
ее одиночество; она любила общаться с друзьями и товарищами - теперь же ей
не с кем перекинуться словом; она любила шутить и смеяться, а теперь
пребывает в печали и на скорбных устах ее печать молчания; она была рождена
для дружбы, для труда, для радости и счастья - здесь же для нее лишь
тоскливое прозябание, томительные часы бездействия, гнетущее безмолвие и
мысли, бесконечные мысли, день и ночь вращающиеся по замкнутому кругу,
иссушающие сердце и мозг. Она была заживо погребена, да, - погребена заживо,
иными словами такое существование назвать нельзя. Но была и еще одна
жестокость во всем этом. Молодая девушка, попав в беду, нуждается в
утешении, в поддержке и сочувствии лиц ее пола. Проявить материнскую заботу,
приласкать и утешить ее могли только женщины, а между тем за все эти месяцы
заточения в крепости Жанна не видела ни одного женского лица. Можно себе
представить, как бы она обрадовалась, увидев около себя добрую женщину!
что из такого жуткого места и при таких условиях она неделю за неделей,
месяц за месяцем ходила в суд и выступала перед сборищем наиболее изощренных
умов Франции - одинокая, беззащитная - и все время разгадывала их самые
коварные замыслы, самые хитроумные планы, замечала и обходила все их капканы
и ловушки, расстраивала их оборону, отбивала их атаки и после каждой схватки
еще больше укрепляла свои позиции на поле боя; всегда неукротимая,
беззаветно преданная своей вере и своим идеалам, не страшась ни пыток, ни
пламени костра, она отвечала на угрозы предать ее смерти и свергнуть в
преисподнюю на вечные муки простыми словами: "Будь что будет, а я стою на
своем и ни от чего не отступлю".
благородство светлого разума Жанны д'Арк, вы должны изучать ее там, где она
вела свой упорный, длительный поединок, и не только с самыми просвещенными и
выдающимися умами Франции, но и с самым гнусным обманом, с самым подлым
вероломством и с самыми жестокими сердцами, какие только можно найти на
земле - в странах языческих и христианских.
прозорливостью, велика своей преданностью и патриотизмом, велика своим
умением убеждать недовольных военачальников и примирять враждующих; велика
своим умением открывать способности и таланты, где бы они ни таились; велика
своим чудесным даром говорить убедительно и красноречиво; непревзойденно
велика умением воспламенять сердца разуверившихся, вселять в них надежду и
страсть; умением превращать трусов в героев, толпы лентяев и дезертиров в
батальоны храбрецов, с песнями идущих на смерть. Все эти качества
возвышенны: они побуждают к определенным действиям, вдохновляют на
достижение поставленной цели, ускоряют движение вперед и приводят к успеху;
душа переполняется жизненной энергией, все силы сливаются воедино в
предельном напряжении; усталость, уныние и равнодушие перестают
существовать.
велика она была на этом судилище в Руане. Тут она превзошла ограничения и
несовершенства человеческой природы и свершила в тяжелых, гнетущих и
безнадежных условиях такое, что могла бы совершить во всеоружии своих
моральных и интеллектуальных сил лишь при поддержке, одобрении и сочувствии,
в присутствии друзей, в условиях справедливой и равной борьбы, за которой с
восхищением следил бы весь мир.
Глава XVIII
заключение по "Двенадцати пунктам". По всем этим пунктам Жанна была признана
виновной: она должна отречься от своих заблуждений и полностью искупить свою
вину, в противном случае ее передадут в руки светских властей и приговор
церковного суда будет приведен в исполнение.
того, как им был получен текст обвинительного акта; однако прошло время с 5
по 18 мая, пока он вынес свое решение. Мне думается, что задержка была
вызвана временными затруднениями при рассмотрении следующих вопросов:
"голоса", с которыми она общалась, были голосами дьяволов; требовалось это
доказать, и он доказал. Он даже установил конкретно имена этих дьяволов,
отметив в своем решении, что таковыми являлись Велиал, Сатана и Бегемот. Мне
лично это всегда казалось сомнительным и не заслуживающим доверия, и вот
почему: уж если Университет действительно установил, что она общалась с
этими тремя врагами рода человеческого, то по логике вещей необходимо было
указать, каким образом ему удалось узнать это, а не ограничиваться
голословным утверждением, ибо тот же Университет, через своих представителей
в суде, настойчиво добивался от Жанны объяснения, как она смогла определить,
что общалась с ангелами, а не с дьяволами. Довод, мне кажется, обоснованный.
По-моему, позиция Университета была очень шаткой, и вот почему: он
утверждал, что ангелы, являвшиеся Жанне, были переодетыми дьяволами. Каждому
известно, что дьяволы обычно являются в образе ангелов, и тут Университет
был совершенно прав. Но дальше, как вы сами убедитесь, он впадает в грубое
противоречие, претендуя на то, что лишь он один может объяснить характер и
сущность этих призраков и никто другой, даже более умный, чем эти
университетские головы, не может и не имеет на это права.