Чтение 81–й страницы книги ~Третий глаз Шивы~

лет на пять, то вообще бы попросил перебросить меня на другой объект. Но я
знаю, что это было бы неправильно. В корне ошибочно. Наша с тобой дружба
не может ничему помешать. И если только ты веришь, что у меня нет и не
может быть иной цели, кроме раскрытия истины...

- Но это же само собой разумеется!

- Вот и ладно, Мария. Будем верить друг другу. Все, что можно, я и
сам скажу.

- Я тебе очень верю. Но верь и ты мне, моему чувству, моей интуиции.

- О чем ты?

- Я знаю, что Марк неспокоен. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется,
что это как-то связано со смертью Аркадия Викторовича. Но Марк честный
человек, Володя, честный и чистый.

- Ну, Мария...

- Да-да! Я знаю, что говорю! По-моему, он очень боится, что его могут
в чем-то таком обвинить. Под влиянием страха Марк способен наделать
глупостей. Поэтому мне важно, чтобы ты понял... Одним словом, не надо его
подозревать... Ты понимаешь меня?

- Послушай, Мария, - Люсин промокнул платком внезапно вспотевший лоб,
- я не спрашиваю тебя, что ты знаешь, больше того - мне бы даже не
хотелось выслушивать твои признания. Если ты хочешь сказать мне что-то, я
готов тебя выслушать. Готов, но не более! Причем совершенно официально. Но
если тебе нечего сказать, то предоставь мне самому делать выводы. Клянусь
тебе, что никакой предвзятости по отношению к твоему мужу у меня нет.
Меньше всего я хочу обвинить его в чем бы то ни было. Именно его, Мария,
потому что он твой муж. И вообще обвинять не моя функция. Мне должно
только беспристрастно во всем разобраться, не более.

- Но успокоить его ты можешь? Сделать так, чтобы он не боялся за
себя?

- Научи, как. Ты хочешь, чтобы я открыл ему все материалы? Но это
должностное преступление, Мария. Грубая ошибка в лучшем случае.

- Ничего такого не надо. Просто скажи ему, что ни в чем плохом его не
подозреваешь.

- И он поверит?

- Скажи это мне, и я сумею успокоить его. Мне он поверит.

- Ты хочешь, чтобы я сделал это сейчас? Немедленно?

- Чем скорее, тем лучше.

- Дай мне время, Мария. Сейчас тело Аркадия Викторовича подвергается
судебно-медицинской экспертизе. Давай дождемся ее результата. Хорошо?
Может быть, тогда я смогу сказать что-то определенное.

- Я очень благодарна тебе, Володя.

- За что?

- За твое обещание. Но больше всего за то, что ты действительно не
спешишь обвинять. Теперь я это поняла.

Двойным колокольным переливом проиграл свою нехитрую мелодию
электрический звонок.

- Марк! - Мария торопливо загасила сигарету и пошла к дверям.

Люсин взял коробочку с баргузинским соболем на желтой этикетке и
нашел спичку, отмеченную огненным пятнышком.

Ее помада, частица ее...

Бросив спичку обратно в коробок, он положил его на место, рядом с
розовой причудливой раковиной Карибского моря.

- А вот и я! - сказал Сударевский, довольно потирая руки. - Прошу
простить, что заставил ждать, но мы договорились, кажется, в семь? - Он
посмотрел на часы: - Я опоздал всего лишь на пять минут, что, конечно, не
может служить оправданием.

- Ну что вы, Марк Модестович! - Люсин встал. - Это мне следует
просить извинения. Я пришел слишком рано.

- Ради бога! - запротестовал Сударевский.

- Вы меня неправильно поняли! - смеясь, перебил его Люсин. - Время
пролетело незаметно, и было бы грешно сетовать на судьбу. Оказалось, что
мы с вашей женой давние приятели! Каково? - Он пожал Сударевскому руку и
ободряюще подмигнул Марии. - Мир тесен! Хоть это и банально, но он
действительно тесен, и это хорошо.

- В самом деле? - Сударевский перевел взгляд с Люсина на жену. Он все
еще улыбался, но улыбка казалась застывшей, неживой.

- Я ужасно удивилась! - сказала Мария.

- Я тоже, - подтвердил Люсин. Он не мог понять, обрадовала ли
Сударевского новость или, напротив, огорчила.

- Вот сюрприз! - Марк Модестович указал Люсину на стул. - Что же это
мы стоим? - Скорее всего, он отнесся к сообщению безучастно. - По рюмашке?
- Он потянулся к бутылке.

- Нет, благодарю, - решительно сказал Люсин. - Мы уже причастились.

- Сколько там! - отмахнулась Мария. - Сейчас будем обедать. Ты как
любишь мясо: с кровью или прожаренное?

- Я прирожденный хищник, но умоляю, не надо затевать...

- Ничего такого и не затевается, - покачала головой Мария. - Все
куплено в <Кулинарии> на первом этаже.

- Полуфабрикаты, - пояснил Сударевский.

- А что делать? - вздохнула Мария. - Хозяйка я, надо признаться,
никакая. Зато все может быть подано за пять минут.

- Это самое главное, - сказал Люсин.

- Может быть, вы хотите раньше поговорить? - Вопросительно взглянув
на мужа, она повернулась к Люсину: - Как вам удобнее?

- Как прикажут хозяева, - незамедлительно ответил Люсин.

- У вас много вопросов, Владимир Константинович? - нерешительно
спросил Сударевский.

- Пожалуй, что не очень. - Люсин озабоченно нахмурился. - Я взял с
собой ленты с потенциометра, чтобы с вашей помощью разобраться в методике
проведения опытов.

- Вы по-прежнему интересуетесь экспериментами с растениями? -
удивился Сударевский. - Вот уж никак не думал, что они вам понадобятся!

- Отчего же? - без особого воодушевления возразил Люсин. - Они меня
заинтересовали. Помните, вы как-то сказали мне, что барабан вращается с
постоянной скоростью.

- Да. Ну и что?

- В связи с этим у меня мелькнула идея. По-моему, у нас есть шанс
привязать записи на ленте ко времени.

- Конечно, - задумчиво протянул Сударевский. - На координатную сетку
ничего не стоит нанести равные временные отрезки.

- И каждому пику нервной активности цветка будет соответствовать
точное время? - быстро спросил Люсин.

- Разумеется. - Сударевский пожал плечами. - Вас интересует
абсолютное время?

- Московское, - кивнул Люсин.

- Но для этого необходима точка отсчета. Вам нужно знать, в котором
часу начался опыт?

- Людмила Викторовна говорит, что обычно Ковский уходил в свой
кабинет около десяти часов. Так?

- Пожалуй... Иногда раньше, иногда позже, но большей частью он
действительно приступал в десять.

- И что же он делал? Включал потенциометр?

- Нет. Потенциометр никогда не выключался. Запись биопотенциалов
велась непрерывно.

- С чего же тогда начиналась работа?

- С очень простой вещи: утреннего полива растений.

- Кто именно поливал?

- Чаще всего сам Аркадий Викторович, иногда Людмила Викторовна.

- И как вело себя растение? Вернее, как отражался момент полива на
ленте?

- Очень характерным ступенчатым плато.

- Значит, этот факт, простите за бюрократический оборот,
документально регистрировался.

- Да. Полив всегда вызывал в растении повышенную биоэлектрическую
активность, что весьма четко отражалось на диаграмме.

- Спасибо, Марк Модестович. Это существенная деталь. Мне необходимо
отразить ее в протоколе. Могу я просить вас повторить некоторые места
нашей беседы уже в официальной форме? Обещаю вам, что оформление протокола
займет у нас не более десяти минут.

- Вы полагаете, что я по какой-либо причине могу изменить свои
показания? Это ведь так называется, Владимир Константинович, - показания?

- Не совсем. Сейчас я использовал вас, если хотите, как консультанта.
Но если то же самое вы расскажете мне уже в роли свидетеля и подпишетесь
затем под протоколом... Тогда это будут показания.

- Насколько мне известно, свидетель не может уклониться от дачи
показаний?

- Совершенно верно. Но в своем доме, разумеется, вы полный хозяин. С
моей стороны было бы просто нетактично настаивать. Считайте, что я только
прошу вас оказать мне любезность.

- Какие могут быть разговоры? Весь к вашим услугам. Может быть, нам
лучше пройти в мой кабинет?

- Как скажете! - улыбнулся Люсин и взглянул на Марию.

- Пока вы изощрялись в любезностях, - она поднялась и взяла сигареты,
- я боялась слово проронить. Сидела тихо, как мышка.

- И напрасно. - Люсин тоже встал.

- Сиди, - кивнула ему Мария. - Можете оставаться тут, я все равно
удаляюсь на кухню.

- Еще раз простите, Марк Модестович, - сказал Люсин, когда она вышла,
- но время не ждет. - Он нагнулся за портфелем. - Мне самому не совсем
ловко, но я ведь не в гости пришел...

- Можете не объяснять. - Сударевский энергично потер руки. - И