Чтение 81–й страницы книги ~Пером и шпагой~

весьма важно!
В конце концов графу Герши надоели эти обеды, и однажды за столом
между двумя послами появился странный молодой человек с лицом, не
внушающим доверия. Де Еон подозвал к себе Манэна:
- Вы, как секретарь посольства, должны мне ответить: почему за столом
сидят люди, которых я не имею чести знать?
Манэн ответил - без поклона:
- Это Трейссак де Вержи... А кто он такой - вы можете справиться у
него лично, благо языком его бог не обидел.
Де Еон развернулся в сторону непрошеного гостя:
- Трейссак де Вержи, не подавившись куском от страха, отвечайте, что
вы здесь делаете, помимо того, что обедаете?
- Я Друг французского посла, - отвечал гость.
- Посол здесь я! Но такого своего друга я впервые вижу... Граф Герши,
про вас ходят неясные слухи, будто вы тоже называете себя послом. Если это
так, то не интригуйте меня далее... Сознайтесь честно - где вы залучили
этого страшного объедалу?
Посол ј 2 потупил глаза в тарелку.
- Я тоже... - смутился он, - не знаю этого гостя.
- Так в чем же дело? - спросил де Еон. - Сударь, на каких правах вы
доедаете этот мой суп из сельдерея и петрушки?
- На таких же, - не растерялся с ответом де Вержи, - на каких и вы,
шевалье, жадно поглощаете моих устриц - Встаньте и объяснитесь!
Трейссак де Вержи самообладания не потерял.
- Я лучше объясню не вставая... Дон-Кихот, славный рыцарь Ламанчский,
- сказал де Вержи, не расставаясь с ложкой, - обычно принимал трактиры за
замки. А мы с вами, кавалер де Еон, принимаем замок посольства за трактир!
Так что я, как и вы, не гублю себя хождением по трактирам.
За столом нависло молчание - время хвататься за шпаги.
- Это тяжелый случай, - вздохнул де Еон. - Между прочим, я окончил
коллегию Мазарини, и там меня навсегда отучили от дурной привычки
перебивать речь подсудимого... Я свято исполнил сейчас завет своих
учителей. Однако, - догадался де Еон, - по слогу ваших речей я понял, что
вы литератор?
- Вы не ошиблись, сударь, - расцвел де Вержи, добрея.
- А потому, - заключил де Еон, - обедайте здесь каждый день. Ибо я
уже ничего не могу заплатить за вас! Граф Герши, мой любезный коллега,
получил воспитание в лакейской, где привыкли сажать за стол всякого, кто
забредет с улицы!

***

В один из дней в доме лорда Галифакса собралась мужская компания.
Англичане всегда нравились де Еону тем, что пили не хуже русских; недаром
родословие многих лордов и пэров упиралось корнями прямо в коньячную
бочку. Шевалье тоже, понятно, не отказался присутствовать на этой попойке.
И был немало удивлен, когда тут же встретил и Трейссака де Вержи.
- А-а, сударь, - спросил его де Еон, - вы, кажется, и здесь открыли
для себя бесплатную кормушку? Знать бы мне, где тут мусорная яма, чтобы я
мог выбросить в нес человека, который имеет наглость выдавать себя за
писателя?
- Вы невоспитанный невежа, - покраснел Трейссак де Вержи. - Я не
пророк, но предвижу: вы плохо кончите - Плохо - может быть. Но не гаже
вас, сударь.
- Гаже - может быть, - парировал де Вержи. - Но зато не раньше вас,
сударь...
Увлеченный выпивкой, де Еон вскоре забыл о нем. Но ближе к ночи, под
воздействием вина, началось перед ним раздвоение мира. Люди и вещи
расслаивались на составные части. Борода какого-то мусульманского посла
вдруг отдельно от посла уехала влево и приклеилась к бритому лицу
Трейссака де Вержи.
- Как? - крикнул де Еон, привлекая внимание пьяниц. - Вы еще здесь?
Вы еще не насытились, сударь?
- Я не вижу надобности входить в рассуждения относительно размеров
своего желудка, - трезво отвечал несчастный писатель.
- Так и быть! - решил де Еон. - Тогда я проткну вам желудок, и пусть
лорд Галифакс, как хозяин этого дома, оценит на глаз все уничтоженное вами
за его столом.
Шпага кавалера блеснула над бутылками. Он закричал:
- Хоть сейчас-то, перед смертным часом, оставь ты салаты с перцем и
майонезом!
Лорд Галифакс заодно с Горасом Вальполем, эти два алкоголика, стали
уговаривать де Еона не нарушать мир компании. Но кавалера было уже не
остановить.
- Клянусь честью, это был его последний ужин! Мне надоели проклятые
шпионы, ходящие за мной по пятам.., я убью их!
Галифакс спьяна велел бить в барабан - в зале появились солдаты
королевской гвардии с ружьями.
- А что, индюки? - сказал им де Еон. - Вам, наверное, здорово
досталось от моих драгун в Ганновере? Ему подсунули лист бумаги:
- Солдаты не уйдут, пока вы не подпишете обещания не преследовать
Трейссака де Вержи и не оскорблять его нигде...
Утром он стал постепенно восстанавливать в голове картину вчерашних
событий... Позвонил.
- Кузен, - сказал он брату, - сюда придет некий Трейссак де Вержи,
так пропусти его ко мне без задержки. И приготовь, пожалуйста, стол для
письма...
Едва Трейссак де Вержи появился на пороге его спальни, как два
пистолета уже целили ему в лоб.
- Сударь, - заявил де Еон, не вставая с постели, - вы помните
что-нибудь такое, чего я никак не могу вспомнить?
- Очевидно. Ибо я-то оставался вчера трезвым.
- Похвально! И помните солдат с ружьями?..
- Помню...
- И то, что меня заставили унизиться подписанием бумаги?
- Да, вы подписались, что более не станете меня оскорблять.
- Да, не стану... Вы видите стол?
- Вижу. И стол, и перья. Но я не вдохновенен сегодня.
- Я вас вдохновлю. Садитесь и пишите под мою диктовку.
- Не буду писать! - выкрикнул Трейссак де Вержи, но два громадных
курка щелкнули, сразу взведенные. - Ну, хорошо, - нехотя согласился де
Вержи, - диктуйте.., я вас слушаю.
- Я, - диктовал ему де Еон, - именующий себя господином Трейссаком де
Вержи...
- Я не именую себя - я ношу это имя от родителей!
- Это еще не проверено, - возразил де Еон. - Пишите далее:
торжественно обязуюсь более ни под каким видом не проникать во французское
посольство. В случае же нарушения сего договора я обязан представить послу
ручательства за свою порядочность от двух или трех высокопоставленных лиц
в Париже... Написали? - спросил его де Еон. - Благодарю... Милый кузен,
вас-то мне учить не требуется: ну-ка, дайте ему в шею!
Забрав все свое имущество, де Еон переехал на Золотой сквер, где жил
шпион маркиз ла Розьер. Именно в эти дни министр Прален доложил Людовику
план своих действий:
- Положение в лондонском посольстве, благодаря де Еону, сделалось
столь угрожающим для вашей королевской чести, что пора нам прибегнуть к
крайним мерам.
- Что вы предлагаете, Прален?
- Я полагаю возможным обратиться наконец к помощи английского
правительства, чтобы оно выдало нам де Еона как...
- Договаривайте, - разрешил король.
- Как государственного преступника, подлежащего суду Франции, -
заключил Прален.
Людовик выждал минуту - все взвесил:
- Пишите обращение в британский парламент. А я лично напишу графу
Герши о дальнейшем.
Он действительно написал графу Герши: удержать бумаги, которые
сыщутся при де Еоне, и передать их только ему - королю! - и никому не
сообщать о них, даже Пралену. Но главной фигурой в этой игре продолжал
быть де Еон, и король опять сдвурушничал. Одной рукой арестовывая де Еона,
другой он его спасал... Письмо Людовика к своему агенту сохранилось в
архивах Франции (уже не в копии, а в подлиннике); вот оно:

"Предупреждаю Вас, что я, король, сегодня подписал своим штампом
требование о Вашей выдаче. Оно послано Герши и будет представлено им
министерству его величества, короля английского. При этом отправлены в
Лондон полицейские агенты, чтобы Вас арестовать. Если Вы не можете сами
спастись, то спасите Ваши бумаги. Не доверяйтесь секретарю посла, Вашему
другу Манэну: он Вам изменяет..."

***

Обычный, как всегда, обед в доме посольства. Де Еон сидел на конце
стола - как раз напротив графа Герши.
- Ваше вино.., подогрето, - сказал дворецкий услужливо.
Де Еон отпил из бокала и тут заметил, что Манэн глянул в сторону
посла. Это шевалье обозлило: уж не собираются ли эти господа подсчитывать
выпитые им бокалы?
- Еще вина! - велел он дворецкому. - И оставьте графины на столе. Я и
сам умею наклонять их до тех пор, пока они не станут пустыми.