еще дымилось. Должно быть, она выстрелила в воздух.
тоже назвал ее по имени. В этом голосе было столько нежности и столько
тоски, что я внутренне содрогнулась.
на холодном полу, мы молчали. Мы даже отстранились друг от друга, чтобы
не мешать ей сделать выбор. А она выбирала, это было видно.
татуировку; Макс, который всегда защищал ее; герой любимых романов,
воплощение силы, в которой всегда можно укрыться...
возвращаться с ее отцом одним самолетом; Ева, которой прокололи палец
булавкой в знак вечной дружбы; Ева, которую так хорошо обнимать за шею и
которая может так запросто сказать: ?Карпик, ты ведешь себя как
beast?...
на холодный пол, а она не могла решиться.
такими огромными. Я зажмурилась, я даже и представить себе не могла, что
моя смерть будет тринадцатилетней девочкой. ?Девочка-смерть?, неплохое
название для романа ужасов, который я никогда не напишу...
***
опущенным пистолетом. Она больше не плакала. Я медленно повернула голову
и увидела лежащего ничком Макса. Он был мертв. Пуля попала ему прямо в
сердце, черная майка быстро пропиталась кровью, сейчас она потечет на
холодный пол, чтобы застыть там навсегда.
неподвижные плечи и зарыдала. Крепко прижимая ее к себе, я повторяла
только: ?Прости меня, девочка, прости, прости, пожалуйста, но он... Макс
убийца, он убил четверых, он убил бы еще... Прости меня, прости меня?.
Что-то мешало, давило мне грудь, какой-то предмет, и только потом я
поняла, что это боцманский ключ, который висел у нее на шее...
Боцманский ключ, но ведь она же потеряла его, она же сама сказала мне об
этом... К черту боцманский ключ...
сердце. - Его нужно унести отсюда, Ева... Макса нельзя оставлять. Его
нужно перенести в каюту, иначе он замерзнет... Он замерзнет, я не хочу,
чтобы он замерз. Не хочу.
могла попасть ей в руки.
трюма...
***
ночи казались нереальными, они опустошили меня, они выжгли все изнутри.
легко, оказывается, было тебя потерять... Нет, я никуда не отпущу тебя.
поцелуями.
те трагедии, которые разыгрались на ?Эскалибуре?, я чувствовала
громадное облегчение. С нами может быть все, что угодно. Но убийств
больше не будет.
зверобойным судном, предназначенным для охоты на тюленей. Только и
всего. ?Лоханкой?, как сказала бы Клио. Она лежала сейчас внизу, в
ледяной темноте трюма, там, где лежали убийцы - Макс и Лаккай...
Чудовищная вещь: убийцы и убитые находились рядом. Мы бродили с Антоном
по палубе, изредка натыкаясь на оставшихся в живых пассажиров. Никто не
хотел ни с кем разговаривать. Никто не смотрел друг другу в глаза. Мы
забрались на шлюпочную палубу, откуда виден был весь горизонт и жирные
тюленьи хребты, охота на которых закончилась так трагично. Я качнула
тяжелую шлюпку - ту самую шлюпку, в которой мы сидели с Карпиком. Ту
самую шлюпку, в которой я нашла папку старпома Митько. Мне вдруг
нестерпимо захотелось остаться одной. Даже Антон был сейчас далек от
меня, даже он сейчас мешал мне.
мальчишку, и я поцеловала его в холодный, порозовевший от легкого мороза
нос.
Правда, все кончилось.
не угрожает. Разве что какая-нибудь розовая чайка спикирует...
уходи.
глаза и глубоко вздохнула - все действительно кончилось. И теперь все
только начинается. А с ним ты будешь счастлива, Ева... Вот только кого
хотел убить Макс на самом деле? И зачем? Наверное, я никогда этого не
узнаю... Я открыла глаза и далеко внизу, на кормовой палубе, увидела
Карпика. Девочка медленно шла вдоль кормовых надстроек и все время
оглядывалась. Я вдруг вспомнила ключ, который оцарапал мне грудь этой
ночью в трюме. Почему она сказала, что потеряла его? Почему она мне
солгала?
Спрягавшись за кабинку портальной лебедки, я наблюдала за Карпиком.
Карпик остановилась возле двери в трюм, в котором мы нашли Клио. Еще раз
внимательно осмотрев все вокруг, она юркнула туда. Подождав несколько
секунд, я последовала за ней.
пошла дальше. Похоже, она отлично ориентировалась в хитросплетениях
коридоров. Стараясь не потерять ее из виду (заблудиться здесь было проще
простого) и не приближаться на опасное расстояние, я шла следом,
недоумевая, что же могло привести Карпика сюда. Детский тайник со
стеклышками и бусинками? Свалка запретных Максовых ?Плейбоев?? Или склеп
для книжки ?Овод?, которую она так ненавидела?.. Наконец Карпик
остановилась, повернулась лицом к стене и нажала на какую-то панель.
Тихонько скрипя, поднялась дверь, Карпик исчезла за ней, и с тем же
скрипом дверь опустилась. Обмирая от любопытства, я стала на то же
место, на котором стояла Карпик еще несколько секунд назад. Еще
несколько секунд ушло, чтобы найти ту самую панель. Я нащупала ее рукой,
приложила ухо к стене и услышала далекий скрежет ключа: там, за стеной.
Карпик открывала какую-то дверь. Подождав, пока скрежет стихнет, я
нажала рукой на небольшую выпуклость в обшитой деревом стене.
приоткрыта, Карпик даже не потрудилась закрыть ее изнутри. Тонкая
полоска искушала меня, но я все еще не решалась войти - слишком свежи
были раны впечатлений предыдущей ночи.
комната. С каютой ее роднило только наличие задраенных иллюминаторов.
Противоположную от иллюминаторов стену занимали мониторы. Они работали и
сейчас. На экранах я узнала кают-компанию, бильярдную, рубку, машинное
отделение, трюм морозильного цеха, сам цех, каждую из пассажирских кают
и еще множество помещений, в которых я никогда не была. Перед мониторами
Адамов Григорий
Маркелов Олег
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Белов Вольф
Орлов Алекс