Чтение 81–й страницы книги ~Херувим~

- А где вы сейчас?

- У мамы с папой. Сижу на кухне. Кстати, генерал очень серьезно болен.

- Что с ним?

- Пока не знаю. Но выглядит ужасно.

- Да, я подозревал что-то в этом роде, - медленно произнес Райский, - вы
не вздумайте рассказывать ему о бумагах, которые подписали.

- Конечно, я понимаю.

- Ни черта вы не понимаете, майор! Ладно. Сейчас уже утро. Когда вы
уедете отсюда?

- Пока не знаю. Генерал хочет поговорить со мной.

- По возможности избегайте конкретных ответов. Только общие слова.

Передайте генералу, чтобы позвонил мне, как только отдохнет, я сразу к
нему приеду.

- Михаил Евгеньевич, проверьте, пожалуйста, существует ли воровской
авторитет по кличке Палыч, - Сергей осекся, услышав шаги.

- Зачем это?

- Потом расскажу, позже, - прошептал он, прикрыв трубку, - я позвоню вам,
как только смогу.

В дверях появилась Наталья Марковна. Увидев, что он разговаривает по
телефону, она включила чайник, села на стул напротив Сергея, достала
какой-то журнал, открыла и принялась листать. Вид у нее был растерянный.

- Но не раньше девяти утра, - отчеканил в трубке голос Райского, - я
должен поспать хоть немного, чего и вам желаю. В десять вы должны навестить
Анжелу. Непременно с цветами. Учтите, времени у вас будет мало, к двенадцати
она едет в клинику на прием.

- Почему такая спешка? Не лучше ли перенести на вечер?

- Нет, - отрезал Райский. Сергей попрощался, отложил телефон, загасил
сигарету и тихо спросил:

- Наталья Марковна, как себя чувствует Владимир Марленович?

- Плохо, - вздохнула она, - он не спит, ждет вас, хочет поговорить. Я
должна извиниться за сцену в аэропорту. - Ну что вы, я понимаю...

- Отличная работа, - пробормотала она, впервые подняв глаза, - хотела бы
я знать, какой вы на самом деле. - Теперь вот такой, - Сергей виновато
улыбнулся, - другим уже вряд ли буду.

- Эти рубцы - следы пластической операции?

- Да.

- Они останутся?

- Нет. Чуть позже врач их удалит.

- Вы будете теперь всегда жить вот с этим лицом?

- Вероятно, да.

- А волосы? Это ваш собственный цвет? - Она протянула руку и кончиками
пальцев прикоснулась к его голове.

- Нет. Краска, - Какие они у вас на самом деле?

- Белые.

- То есть вы светлый блондин?

- Я седой.

- Почему? Вам ведь мало лет. Кстати, сколько?

- Тридцать шесть.

- И почему же вы седой?

- Не знаю. Наверное, гены.

- Ваши родители живы?

- Нет.

- Жена? Дети?

Сергей молча помотал головой.

- Вы очень рискуете?

- Ну это уж как получится.

- Как ваше настоящее имя?

- Станислав.

- Не правда, - простонала она и сморщилась, словно от сильной внезапной
боли, - я знаю, вас зовут иначе. Скажите, как. Мне не нужна фамилия, не
нужно отчество, только имя. Пожалуйста!

Зазвонил телефон, она вздрогнула и схватила трубку.

- Да, Володенька, да, милый, сейчас мы идем. Нет, я хочу присутствовать
при вашем разговоре. Почему? Ладно, я поняла, только не волнуйся, - она
положила трубку и объяснила:

- Кричать он не может, а встать ему тяжело. Вот, догадался позвонить по
мобильному. Он просит вас зайти к нему. Он в спальне, по коридору направо.
Вы хотите чаю, кофе? Может, вы голодны? Я могу приготовить что-нибудь на
скорую руку.

- Спасибо. Если можно, чаю.

Сергей отправился к генералу, Наталья Марковна осталась на кухне и долго
сидела, не шевелясь, повторяя про себя:

"Чужой человек. Посторонний. Сереженька".

Глава 35

Николай проснулся первым, в десять утра. Оксана крепко спала, он не стал
ее будить, тихо выскользнул из-под одеяла и отправился на пляж. Там он
занялся гимнастикой, примерно полчаса приседал, отжимался, прыгал, потом еще
полчаса плавал в море. Когда вернулся, застал Оксану на кухне, умытую,
одетую. На плите шипела яичница с ветчиной, пахло кофе и поджаренным хлебом.

- Доброе утро, - он чмокнул ее в щеку, уселся за стол.

Она тронула пальчиком его разбитую скулу.

- Надо было сразу лед приложить, не было бы шишки.

- Да хрен с ней, с шишкой, - поморщился Николай, - зуб жалко. Свой ведь,
живой, здоровый, ни пломбочки! А вдруг позвонит Марленыч, прикажет лететь в
Москву срочно, и как я такой щербатый полечу? Вот если подумать, вроде бы
фигня, один зуб, но передний, и сразу чувствуешь себя уродом.

- Лучше бы ты ему зуб выбил, - проворчала Оксана, - вообще вмазал бы ему
хорошо. Для науки.

- Не могу.

- Что, на барское дитя рука не поднимается?

- Да не в том дело, - помотал головой Николай, - я бы этого урода по
стенке размазал, если бы не Марленыч. Очень старика уважаю, очень. И
генеральшу жалко. Они хорошие люди и как только вырастили такого, прости,
Господи? Главное дело, любят его до безумия.

- Сын, - вздохнула Оксана, - никуда не денешься. Баловали они его,
наверное, вот и получился обормот. Между прочим, есть придется со
сковородки, ни одной тарелки не пощадил, японский сервиз грохнул весь, до
блюдечка.

- Ты заглядывала к нему?

- Нет еще. Честно говоря, неохота.

- Правильно. Давай сначала позавтракаем спокойно.

Николай заметил на столе коробку с ампулами. Рядом валялась
листовка-вкладыш.

- Ты собираешься его колоть? - спросила Оксана, снимая сковородку с
плиты.

- М-м, - промычал Николай. Глаза его скользили по строчкам инструкции, -
вообще, знаешь, этот препарат жуткая гадость.

- Ну а что делать, если он хулиганит? - пожала плечами Оксана. - Ешь,
остынет.

Николай отложил листовку и принялся за яичницу. Несколько минут они ели
молча. Вилки стучали о сковородку. - Хозяевам будешь звонить? - спросила
Оксана, наливая кофе.

- Пока не стоит. У них своих проблем хватает.

- И правильно, пусть хоть немного поживут спокойно. Хотя какое уж тут
спокойствие? Ужасно жалко Марленыча. Думаешь, у него действительно рак?

- Скорее всего, - кивнул Николай, выпил кофе, встал, потянулся. - Ну
ладно, пойду посмотрю, как там наш псих.

Оксана осталась мыть посуду. Николай вернулся через три минуты и сообщил,
что псих спит.

- Он всегда дрыхнет до часа дня. Ну и не трогай его.

- Я пока к зубному смотаюсь, - А если проснется без тебя и опять буянить
начнет? - испугалась Оксана.

- Не начнет. Шелковый будет. Я его уже изучил. Он всегда так: нагадит, а
потом хвост поджимает, лапки кверху. - Николай скорчил жалкую гримасу,
Оксана весело рассмеялась.

- Ладно, езжай. Ты греку звонил?

- Пошел он, этот Илиади, вытянет из меня полтысячи баксов только за свое
посредничество. В Керкуре стоматологов навалом.

***

Генерал сидел в огромном кресле, накрытый пледом. Выглядел он немного
лучше.

- Как вы себя чувствуете, Владимир Марленович? - спросил Сергей.

- Никогда не задавай мне этот идиотский вопрос, ты же не хочешь, чтобы я
стал рассказывать тебе, что у меня болел живот, а теперь лучше, поскольку я
принял лекарство. Учти, сил у меня мало и я не собираюсь тратить их на
пустую болтовню. Сядь, не маячь. И можешь расстегнуть куртку. Здесь жарко.

- Вовсе нет, - пожал плечами Сергей, - наоборот, прохладно.

- Ну покажи, покажи пушечку, - генерал подмигнул и хрипло усмехнулся:

- Дай хоть в руках подержать, может, больше уже и не придется.

Сергей расстегнул куртку. Пистолет держался на портупее под мышкой.

Генерал бережно взял его в руки.

- ПММ, девятимиллиметровый, - пробормотал он и провел пальцем по стволу,
- модернизированный "Макаров". Двенадцатизарядный. Классика. Всегда любил
оружие, но ни разу не пользовался. Представляешь, за сорок лет работы в
органах - ни разу. - Он вернул Сергею пистолет. -А зачем ты его в аэропорт с
собой потащил?