что видит дело рук людей, населявших Талар до Шторма, - и шрифт надписей
был тем же, что в метро, и еще что-то неуловимое, некое сходство дизайна,
уловленное не разумом, а словно бы чутьем... Так уж выглядел этот
красивый, целехонький, ничуть не тронутый разрушением дом. Он был из
другого времени, не нынешнего.
той же дорогой прошли две платформы. Сворачивать им было некуда, ни
единого ответвления по пути не оказалось. С рельса они не сходили, иначе
непременно попались бы на глаза. Но все же исчезли, как дым.
уздцы, дисциплинированно дожидаясь дальнейших указаний, а за их спинами
был только рельс и никакой платформы там уже не имелось...
вылезли...
точнее, уже ничего не увидели.
как будто любимая громыхалка могла уберечь его от злых чар.
Сварог. - Скорее уж - высокоразвитая техника. Платформа, добравшись сюда,
по миновании в ней надобности просто испаряется. Куда она девается, я вам
не скажу - образования не хватает...
звать... - проворчал Шедарис.
Командиру виднее.
понимаю, все это построено до Шторма? А помните ту симпатичную зверушку из
подземелья? Как бы и здесь на нас что-нибудь бойкое и зубастое не
выпрыгнуло...
уздцы.
двух рядов фонарей на изящных, с большим искусством выкованных столбах.
Фонари были четырехгранные, их стекла напоминали скорее крохотные витражи.
И вдруг они все разом вспыхнули в сгущавшемся сумраке, справа и слева, так
что и люди, и кони шарахнулись, оказавшись в полосе света. Сварог
исключением не стал. Зажглись и несколько окон по обе стороны крыльца -
это осветился обширный вестибюль с ковром на полу, длинными мягкими
диванами вдоль стен и фонтаном посередине. Фонтан действовал как ни в чем
не бывало, подсвеченные хитро укрытыми в бортике круглого бассейна
разноцветными лампочками струи зыбкими, искрящимися дугами окружали
бронзовую статую - русалку, грациозно опиравшуюся на якорь.
распахнул перед ним дверь, пропустил внутрь, словно даму, встал на пороге
с топором наготове и смотрел, как желтый проводник, описав вокруг фонтана
своеобразный круг почета, остановился в гордом одиночестве возле
сооружения из деревянных резных панелей, напоминавшего стойку портье.
так и скажу. А насчет всего, что есть не колдовство, а наука, объяснять
придется до утра...
пружинил ворс роскошнейшего ковра, в простенках висели огромные полотна в
массивных золоченых рамах, а на полотнах кипели морские сражения - гроздья
белых парусов, целых и разорванных в клочья, тяжелые тучи порохового дыма,
пламя, облепленные людьми сломанные мачты на волнах, чернеющие в воде
головы, незнакомые флаги и вымпелы, багрово-золотистое зарево... И
потемневшие от времени штурвалы на стенах - определенно настоящие. И
модели фрегатов в стеклянных ящиках. Несомненный уклон в морскую тематику,
причем военно-морскую... Если это и в самом деле приют моряков, окружающий
комфорт недвусмысленно указывает, что простые боцманы и прочие гардемарины
с кондукторами сюда вряд ли попадали. Неброская роскошь и отсутствие
вывески - сие нам знакомо донельзя...
(сколько тысячелетий назад?) медную ручку первой же двери. Дверь бесшумно
подалась, за ней обнаружился шикарный гостиничный номер: уютные кожаные
кресла, ковер во весь пол, огромный телевизор непривычного дизайна, но
легко узнаваемый, и что-то крайне похожее на видеомагнитофон, и что-то
весьма смахивающее на компьютер, и затейливая люстра с кучей висюлек цвета
чистейшего аквамарина. Окна выходят на заливчик. И никакого следа нечистой
силы.
глубине комнаты. Спальня. Огромная, идеально застеленная кровать. За
стеклом бара батарея разнокалиберных бутылок с красочными этикетками.
каждом крыле, зажигая повсюду свет. Везде одно и то же - комнаты словно
пять минут назад убраны до блеска в преддверии адмиральского смотра. Можно
подумать, здесь и не жили-то никогда.
коней внутрь. Расписание боевых дежурств - обычное, сложившееся за время
славного похода. Оружие держать под рукой, но расслабляться не
возбраняется. - И закончил брюзгливо: - Потому что мне сердце отчего-то
вещует: либо нас вообще не потревожат, либо заявится что-то такое, против
чего можно бороться только путем немедленного самоубийства... Другие
мнения есть?
и удивились. "Бедный ковер", - подумал Сварог, глядя на импровизированную
конюшню, имевшую явственный оттенок этакого варварского сюрреализма.
Шедарис, одержимый, должно быть, теми же мыслями, хохотнул:
ставили лошадок на ночь в музей с ученым названием "минералогический"...
Марой, тетка Чари с Шедарисом, Бони с пулеметом. Паколета оставили на
страже за стойкой портье. Сварог еще раз прошелся по комнатам, снабжая
всех едой и питьем, ободряюще похлопал Паколета по плечу (тот
грустно-философски развел руками) и ушел к себе.
перед телевизором.
холодная, и горячая, еще какие-то краники. Чур, я плескаюсь первая. Может,
телевизор включим?
машинально, подошел и потыкал пальцем в кнопки.
скользит то по эстраде, то по залу, выхватывая аплодирующих зрителей.
Самый обычный концерт, самая обычная публика, только одета по незнакомой
моде. Зато молодая певица, темноволосая красотка в открытом алом платье,
поет на знакомом языке, почти не изменившемся за пять тысяч лет:
ситуации, о чем певица, умершая тысячи лет назад, и подозревать не могла.
Как и все, кто сидел в зале. Они были заблудившимся в веках миражом, все
эти люди, как и сама гостиница. Вот только одни миражи, как и положено
порядочным видениям, неощутимы, а другие можно потрогать и даже жить в
них... Порой изображение пропадало на миг, его сменял электрически
гудевший, затейливый черно-белый узор, какие-то хитрые помехи, должно
быть, сопровождающие загробное существование таких миражей. Но помехи
случались редко, и Сварог перестал бояться, что телевизор вспыхнет или
взорвется.
Сварог вновь ощутил словно бы прошивший тело слабенький удар тока - едва
положив пальцы на клавиши, но знал, как с этой штукой управляться.
монитора вспыхнули желтые буквы: "Пожалуйста, наберите код нужного вам
абонента". А какие у него здесь абоненты? И где взять коды? Сварог вяло
выругался.
сапогами стоял большой коричневый чемодан, а на металлических плечиках
висел синий с сиреневым френч, расшитый золотом по рукавам и лацканам,
украшенный полудюжиной затейливых, совершенно незнакомых орденов. Из-под
него виднелись синие брюки с красно-золотым узеньким лампасом. На полочке
лежала синяя шляпа в виде полумесяца острыми концами вниз (на концах
красовались золотые кисточки, а сама шляпа щедро вышита золотой
канителью). Рядом - великолепной работы кортик в ножнах. Мара им
немедленно завладела и с решительным видом заткнула за пояс. Сварог не
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Максимов Альберт
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Доценко Виктор