Чтение 81–й страницы книги ~Щепки плахи, осколки секиры~

Как ни странно, но никто, даже нахальная Бацилла, не посмел возразить
этому вполне заурядному на вид, да еще и невооруженному человеку, старавшемуся
без особой нужды не поднимать взгляда на своих собеседников. Не прошло и часа,
как вокруг леса образовалось мертвое пространство.

- Как резать? - спросила Лилечка, только что закончившая протирать спиртом
раны Зяблика.

- По средней линии живота и сверху донизу, - ответил тот. - Но только пуп
не задень... Смелее!

- Хорошо тебе говорить, - буркнула Лилечка. Зяблик, руки и ноги которого
были привязаны к глубоко вбитым в землю кольям, пребывал в тяжком опьянении,
вызванном внутривенной инъекцией спирта, однако продолжал мотать головой и
что-то бормотать в забытьи.

Лилечка приставила лезвие ланцета к его уже начавшему вспухать животу и не
очень сильно нажала. К ее удивлению, человеческая плоть подалась так же легко,
как туго натянутая ткань. В лицо самозваному хирургу пахнуло всем тем, чем
могут пахнуть прохудившиеся час назад человеческие потроха.

- Ай! - невольно воскликнула она.

- Пока все нормально, - голос Цыпфа предательски дрогнул. - Теперь
осторожно вынимай кишки и вырезай поврежденные участки...

- Да тут все повреждено! - застонала Лилечка.

- Это тебе только кажется. Не забудь обложить операционное поле
стерильными салфетками.

- Откуда ты все это знаешь?

- Читал когда-то пособие по хирургии.

Спустя некоторое время развороченное чрево Зяблика напоминало яйцо
гигантского спрута, из которого, выбросив наружу синие тонкие щупальца,
собирается выбраться новорожденный малыш.

- Что дальше? - спросила Лилечка, перемазанная кровью, как заплечных дел
мастер.

- Нужно освободить кишки от содержимого. Бери их и пропускай между
пальцев.

- Слава Богу, что поесть он был не любитель, - сказала Лилечка, занятая
этим не совсем приятным делом.

- Бывалые солдаты вообще стараются не есть перед боем, - сообщил Цыпф. - И
белье свежее одевают...

- Сделано, - спустя некоторое время отрапортовала Лилечка. - Уже зашивать?

- Нет, еще рано. Нужно стерильными салфетками очистить полость живота от
всего лишнего. А потом хорошенько помыть ее.

- Чем, спиртом?

- С ума сошла! Сожжешь там все... Сейчас поищем... - Цыпф принялся изучать
содержимое сумки. - Ну разве вот это, - произнес он не очень уверенно. -
Физиологический раствор.

- Слышишь, стрелять совсем перестали, - заметила Лилечка, очищавшая чрево
Зяблика с таким проворством, словно это был котел с пригоревшей кашей. -
Неужели побили всех наших...

- Не отвлекайся, - Цыпф пинцетом помешивал в баночке со спиртом
хирургические иглы и кетгут. - Сейчас тебе предстоит самое сложное. Сшить
кишки, а потом брюшину.

- Что я, носков не штопала? - беспечно ответила Лилечка, к концу операции
почувствовавшая себя весьма уверенно. - Да и на пяльцах всегда любила вышивать.
А там стежок надо делать аккуратненький-аккуратненький.

- Не мешало бы и дренаж установить.

- А это что такое?

- Трубочки, которые на время остаются в прооперированной полости. Для
удаления гноя. Тут я их, правда, не вижу, но мы что-нибудь придумаем. В крайнем
случае можно использовать марлевые полоски. Или соломки.

Зяблик вдруг мучительно застонал, и все его как на показ выставленное
нутро заходило ходуном.

- Поторапливайся, пожалуйста, - попросил Цыпф. - Не дай Бог, если он
проснется распоротым.

- А если еще спиртом кольнуть?

- Опасно. Вдруг сердце не выдержит?

Когда все было закончено, Зяблик стал похож на младенца ненормальной
величины, сумевшего выпростать из пеленок свои конечности (волосатые, а местами
даже татуированные).

- Все, - Лилечка вытерла лоб использованной салфеткой. - Больше ни одного
бинта не осталось.

- Больше пока и не надо... А потом их придется кипятить после каждой
перевязки.

- Хочется верить, что мы его спасли. А что дальше? Аггелы могут явиться
сюда с минуты на минуту.

- Будем уходить. Сделаем носилки или волокушу. А потом придется искать
телегу... Ты заметила, как у него рука распухла в запястье. Наверное, перелом.
Не мешало бы наложить шину.

- Сам и наложи. На это большой сноровки не надо. А я устала.

В этот момент с окружающим миром стряслось что-то неладное.

Вначале землю и небо озарила вспышка, столь яркая, что от всех
мало-мальски крупных предметов вдаль побежали густые черные тени, явление для
Отчины чрезвычайно экзотическое. Затем на людей обрушился звук такой мощи, что
его действие на психику можно было сравнить только с падением во внезапно
разверзнувшуюся бездну или с полетом на крыльях урагана.

Цыпф и Лилечка, заткнув уши, обернулись в ту сторону, где, судя по всему,
должен был находиться источник этого звука. Леса, вокруг которого пролилось
сегодня столько крови, почему-то не было видно, а над местом, по всем законам
предназначенным для него, мерцали какие-то сполохи, похожие на северное сияние,
каким его обычно изображают на иллюстрациях к учебнику географии.

Впрочем, они очень быстро угасли, и под серыми сводами мертвого неба вновь
установился привычный сумрак. Только тогда Лилечка и Цыпф сообразили, что
сокрушительный грохот продолжает звучать только в их бедных головах, а в
природе он уже умолк.

- Что это было? - спросила потрясенная Лилечка.

- Говори громче! - Цыпф подкрепил свои слова красноречивым жестом.

- Я и так почти кричу!

- Прости, в ушах заложило...

- Что это было? - повторила она.

- Я не знаю... Звук - это фактор вторичный... Он лишь сопутствует
какому-нибудь явлению. Разряду молнии, например. Или взрыву бомбы... И чем
грандиозней масштаб этого явления, тем сильнее звук, сопровождающий его...
Думаю, что сейчас случилось нечто очень грандиозное. Что-то умерло или,
наоборот, родилось.

- Смотри, снег! - Лилечка подняла над головой раскрытую ладонь.

- Снег зеленым не бывает, - покачал головой Цыпф.

Вокруг буквально мела зеленая метель. Мириады пушистых зеленых комочков
кружились в воздухе. Они были такие легкие, что взлетали вверх от одного только
человеческого дыхания.

- Пахнет хорошо, - Лилечка растерла несколько таких комочков пальцами. -
Садом, травами, листвой...

- Это ничего не значит... Некоторые смертельно опасные яды пахнут
фиалками, миндалем, сиренью.

- Так ты думаешь, это конец? - Лилечка посмотрела в глаза Цыпфа. - Вообще
конец?

- Даже и не представляю, что тебе ответить... Ты сама знаешь, как шаток и
непрочен наш мир... Сопля на палочке, как сказала бы Вера Ивановна. А тут
случается что-то такое, чего раньше не было... Если так будет продолжаться и
дальше, нас с головой засыплет, - заявил Лева. - В двух шагах ничего не видно.

- Жаль, что это не конфеты, - сказала Лилечка. - Я где-то читала, что
бывали случаи, когда во время бури с неба сыпались конфеты. И живая рыба. И
даже золотые монеты... Ты можешь обнять меня?

- Конечно. Тебе страшно?

- Немного... Ты еще не забыл наш уговор?

- Про то, что, оказавшись у последнего предела, мы улучим минутку друг для
друга?

- Помнишь, надо же... Если ты гарантируешь, что мы уже дошли до этого
предела... Впрочем, какая разница, умрем мы вместе с этим миром или нас просто
убьют аггелы.

- Я люблю тебя...

- И я...

Зеленая метель окончилась так же внезапно, как и началась. Пушинки увядали
на глазах, превращаясь в бурую труху, которую ветер уносил прочь.

- Проверь, как он там, - попросила Лилечка. - Дышит?

- Дышит. И пульс есть. Скажу честно, ты меня сегодня удивила. Даже два
раза. Ты просто молодец.

- Я и сама себе иногда удивляюсь... Если бы у меня был бдолах, я разделила
бы его пополам, - произнесла она мечтательно. - Одну часть отдала бы Зяблику, а
другую съела сама. Хочешь знать, чего ради?

- Хочу.

- Чтобы у нас родился ребенок. Мальчик.

- Давай оденемся, - глухо сказал Цыпф. - Сюда, кажется, кто-то идет...

- Один милый юноша по имени Кирилл сообщил мне, где вас можно найти, -
сказал человек, совсем недавно приказавший освободить территории вокруг
обреченного леса.

- Дядя Тема... - словно не веря своим глазам, прошептала Лилечка, а затем
завизжала: - Дядя Тема! Дядя Тема! Мы вас просто заждались!

Одной рукой придерживая бросившуюся ему на шею Лилечку, Артем кивнул на
Зяблика:

- Жив?

- Жив, - подтвердил Цыпф, потрясенный этой встречей не меньше Лилечки, но
в отличие от нее скорее растерявшийся, чем впавший в восторг. - Но состояние
тяжелое.