Чтение 81–й страницы книги ~Ведьмин век~

ми. Развернул, включил свет; опять-таки безошибочно нашел в переплете-
нии трасс тот крохотный перекресток, на котором тихо стоял сейчас за-
пыленный "граф".

Низкая луна заглянула в карту через его плечо. Он еле удержался,
чтобы не загородиться от нее ладонью.

Сосредоточился. Дух ведьмы, густой запах смерти проникал сквозь
стекло и железо - но стратегическая карта умела противостоять самому
сильному нажиму, она сама по себе была страшна, потому что имена чело-
веческих поселений прочно соседствовали на ней с равнодушными знаками,
символизирующими не просто смерть - неминуемое, мгновенное, полное и
ничем не заслуженное разрушение...

Тупо глядя в карту, Великий Инквизитор Вижны молча помянул его
сиятельство, покойного герцога.

И вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую прямоугольную
коробочку с узким окошком.

Как сильно он ошибется? На полкилометра, на километр, на пять?

Заденет ли Вижну?

Кто там еще остался, в окрестностях точки, обозначенной бледным
серым кружком, с аккуратной надписью курсивом "с. Подральцы"?

В углу окошка пульсировал значок. Пульт дееспособен. Где-то там,
глубоко под землей, куда не достигает взгляд этой жуткой луны, где-то
там сидит отупевший от недосыпа офицер в наушниках и ждет, ждет,
ждет...

Возможно, он еще не знает, что его Командующий мертв. А и знал бы
- это не имеет значения, машина войны не должна зависеть от единичной
человеческой жизни...

Земля вздрогнула. Или плод воспаленного воображения?.. Нет,
вздрогнула еще раз, и Дух Матки сделался на порядок сильнее. У Клавдия
на мгновение захватило дыхание; рядом с этим существом все инквизиторы
мира бессильны, даже сумей они объединиться, даже ухитрись он, сделав-
шись неким "батькой", втянуть их волю в себя...

Он засмеялся. Хрипло и глухо, но искренне. Почти без горечи.

Подральцы. Отчего он так уверен, что она в Подральцах? Ненужный
вопрос - его обоняния всегда вполне хватало для того, чтобы отыскать в
окрестностях бойню. Другое дело, что он никогда на бойню не стремился
- что ж, теперь у него нет другого выхода...

Подральцы. Это место, где ее инициировали... Суки, они ее иниции-
ровали, выдернули в свой мир, который "не такой", а она, видите ли,
осталась прежней, это мир виноват... Сволочи, мерзавки, зачем...

Он бездумно, механически измерил взглядом расстояние от Подраль-
цев до серенького перекрестка, на котором стоит сейчас "граф". Кило-
метров пять. Как там говорил покойный герцог - "только сами постарай-
тесь держаться подальше"?

Собственно говоря, у него есть время. Он может оставить себе вре-
мя, полчаса, например, машина еще вполне способна давать двести кило-
метров, и дорога хорошая, он успел бы уйти подальше, а там влезть в
какую-нибудь щель...

Ему вдруг смертельно захотелось спать.

Он представил себе, как, пережив в щели отдаленный удар и сотря-
сение земли, выбирается потом из своего убежища. Стряхивает пепел...

- Холодно, - сказал он шепотом.

Картина повторилась снова, замедленно, в деталях: отрывается же-
лезная дверца... Шелестят комья земли, принесенные ветром... Рассвет-
ное небо, мир, свободный от ведьм, от матери-ведьмы...

...Как все-таки Атрик Оль сумел справиться, у него ведь не было
ядерных ракет в шахтах, как он ухитрился, как...

Клав, жалобно сказала Дюнка. Клав, у тебя болит... кажется, это
сердце, Клав.

Мне скоро сорок пять, сказал он мрачно. Чему ты удивляешься, Дюн.
Тем более, что оно болело и раньше.

Может быть, это обидно, но Инквизиция в нашем мире - не самая
сильная сила, Клав, сказал господин герцог. Как-никак, со времен Атри-
ка Оля прошло четыреста лет...

Да, это обидно. Он всегда считал себя сильнейшим из инквизиторов
- да так оно и было. Он уступал кому-то в умении плести интриги, ко-
му-то - в таланте администратора... Зато силой он не уступал никому,
это понимали и Фома из Альтицы, и Танас из Ридны, и герцог это понимал
тоже... Клавдий Старж мечтал сравняться в доблести со славным Атриком
Олем - а вместо этого давит на кнопки, будто трусливый и бессердечный
политик, и наносит удар чужими руками, и какой удар, грязный, подлый,
бесчеловечный...

А все потому, что упустил свой шанс. Не зарезал рыжую девочку се-
ребряным кинжалом. Не заточил ее в подземелье, позволил пойти своим
путем, позволил инициироваться, все, что он сделает сейчас, есть исп-
равление его же ошибки...

И, уже не колеблясь, он приложил большой палец к пластинке сенсо-
ра. Долгую секунду ничего не происходило, и волосы на его макушке го-
товы были подняться дыбом, когда, наконец, на прямоугольном экране
мигнула скупая надпись: код...

Луна не понимала, что происходит. Луна таращилась все так же сум-
рачно и злобно. Луна испугается потом, ПОСЛЕ.

Он набрал код. Он получил допуск и, тщательно сверяясь с картой,
ввел координаты села Подральцы.

А потом, сверяясь уже с циферблатом, ввел время, благоразумно ос-
тавив до предполагаемого удара длинный час. Шестьдесят минут.

А потом долго и тупо смотрел на мигающую красным надпись, сигнал
о том, что приказ будет принят к исполнению после повторной идентифи-
кации через сенсор и нажатия красной кнопки.

Но красную кнопку нажимать не стал, а вместо этого аккуратно вло-
жил коробочку во внутренний карман, завел машину и тихонько, очень
медленно двинулся вперед - туда, откуда исходило дыхание Матки. В сто-
рону села Подральцы.

* * *

В преддверии полуночи шествие достигло своего величественного пи-
ка. Небо, обернувшееся барабаном, гремело, и каждый торжественный удар
оборачивался взмахом темно-красной лоснящейся ткани; на пути у Ивги
обнаружилась низина, круглая выемка с мягкими травянистыми склонами, с
жестким асфальтированным дном, с исполинским зданием в центре. На зда-
нии была темная стеклянная крыша, а неподалеку полыхал костер из сло-
женных, будто дрова, автомобилей. В страшном желтом свете метались,
скользили по кругу, вертелись, будто увлекаемые водоворотом, свободные
обезумевшие лошади.

Ритм замедлился; Ивга остановилась.

Глухое ржание. Сбивчивый топот копыт, еле слышный, отдаленный,
летящие комья земли, отсвет пожарища; Ивга прикрыла глаза. Кони испол-
няли величавый танец. Парадный проход, развевающиеся гривы, мокрые
спины, выкаченные глаза...

Ивга ступила вперед, позволяя воронке увлечь и себя тоже. Захва-
тить, понести по спирали, к центру, к оси, к столбу смерча, вертящего
ленты неугасающего костра. Играющего там, в вышине, среди звезд, за-
бавляющегося ворохом железного лома и троицей легковых машин, избегших
костра, снесенных с асфальтовой стоянки...

Кони кружились все медленнее, некоторые уже просто брели, понурив
головы, опустив до земли светлые гривы; Ивга остро, почти болезненно
ощутила, что ее новое тело уже здесь.

- Матерь! Заново рожденная мать!..

Море нежности. Море горящих глаз. Море прикосновений, то легких и
еле заметных, то болезненно-сильных, но одинаково сладостных, горячих,
искренних; праздник обретенного смысла.

Ивга содрогнулась.

Смерч, вовлекшие ее в воронку, теперь покорился ей. Слился с ней,
втянул ее в себя, встал у нее над головой, и, запрокинув лицо, она ви-
дела сквозь вертящуюся полую трубу - звезды...

Любовь исходила от нее, как от исходит от летней речной поверх-
ности утренний пар. Как исходит запах от разгоряченного человеческого
тела. Как исходит свет от луны. Сама собой, естественно и просто, сама
собой.

Она не различала их лиц. Они все были одинаково - ЕЕ, ее дети и
частички ее сущности, клетки ее нового тела, пальцы, волосы, глаза.
Она с удивлением ощущала, как оживает; чувство было таким острым, что
она не выдержала и позволила себе на минуту выскользнуть обратно, в
оболочку рыжеволосой девушки, в глазах которой дважды отражался диск
луны.

Она миновала распахнувшиеся перед ней стеклянные створки, ощутила
на лице дуновение огромного кондиционера, усмехнулась и пожала плечом.

Темнота лопнула. Здание осветилось, целиком, до самого стеклянно-
го купола, до самого дальнего закоулка, здание утонуло в веселом
электрическом свете, самоуверенном свете вечного дня, понятия не имею-
щем о желтой луне, свечах и чадящих факелах. Очнулись и загудели, по-
ползли вверх и вниз резиновые лестницы, взметнулись крылья вентилято-
ров, загорелись мелкие синеватые экраны, наставленные тут и там, и в
ближайшем из них Ивга увидела маленькую-себя, с неподвижным белым ли-
цом, горящими глазами и шаром огненных волос, среди которых нет-нет да
и вспыхивала миниатюрная коленчатая молния.

Ивга засмеялась. Картинки накладывались; рыжеволосая девушка яви-
лась непрошенной хозяйкой в покинутый людьми супермаркет. А она-насто-