остолбенел, и вдруг бурно расхохотался, так что Ирина испуганно оберну-
лась.
подумал? Старый дурак!..
с такою силой, что едва не выбросило генерала назад. Смех генерала обор-
вался так же внезапно, как начался. С минуту он молча и быстро раскачи-
вался в кресле, вцепившись пальцами в подлокотники.
что я, так сказать, вторгаюсь в вашу личную жизнь, но со стороны виднее.
Он жалкий человек, ему не хватило воли проявить себя в деле, и он отыг-
рался на вас. Он лишил вас своего "я". Не спорьте! - поднял руку гене-
рал, увидев, что Ирина собирается протестовать. - Вы несли на плечах не
только груз своих забот, но и все его несчастья. Но он даже этого не це-
нил. Вам нужно развестись с ним, Ирина Михайловна, и как можно скорее.
Если бы я не был в этом абсолютно уверен, я так не сказал бы... Я уже
говорил с Игорем Сергеевичем. Он сказал, что ввиду особых обстоятельств
суд мог бы развести вас по вашему заявлению, не спрашивая его согласия.
шили. Только сейчас до нее дошел смысл оброненной Рыскалем фразы: "И ва-
ши дела устроятся". Вот какое устройство он имел в виду!
явилась Мария Григорьевна. Она двигалась медленно и плавно, как сомнам-
була. Не говоря ни слова, она приблизилась к шкафчику и достала оттуда
начатую бутылку вина, оставшуюся с воскресного обеда.
ничаете... - она медленно погрозила им пальцем, потом приложила его к
губам и удалилась.
комнате. Долго не могла заснуть, слушая, как мерно поскрипывает в кухне
генеральская качалка. Потом услышала, как Григорий Степанович, осторожно
ступая, прошел мимо ее двери на свою половину.
горьевна тоже не показывалась. Ирина не знала, что ей делать: стучаться?
помогать генеральской дочери? вызывать врача? Григорий Степанович нако-
нец показался, сказал тихо: "Я сам ею займусь. Я знаю, что ей нужно".
ну. Когда он вернулся, Ирина заметила у него в сумке бутылку. Вечером он
снова пошел в магазин и опять принес дочери выпить. Так продолжалось три
дня. На все вопросительные взгляды Ирины генерал спокойно кивал: "Я
знаю, что я делаю. Я всегда так вывожу ее из запоя". На четвертый день
генерал принес лишь одну бутылку сухого вина и три литра молока. Нес-
колько часов он не выходил из мансарды. Ирина прислушивалась, там было
тихо. На пятый день Мария Григорьевна выздоровела. Она сошла вниз с се-
рым лицом, на котором выделялись обведенные синими кругами глаза, и жал-
ко улыбнулась Ирине. Отец поддерживал ее за локоть. Он тоже выглядел
плохо, подавленно, глаза были как у побитой собаки.
Она стала мягче, потихоньку начала разговаривать, сначала очень коротко,
бросая в пространство предназначенную Ирине фразу, как бы размышляя
вслух и не требуя ответа. Через неделю между ними стали завязываться ко-
роткие беседы: о книгах, об увиденном по телевизору, о детях, причем Ма-
рия Григорьевна всегда сама начинала разговор и сама же его прекращала
внезапно, будто решив, что на сегодня хватит. Ирина не навязывалась, бы-
ла ровна и спокойна. Она чувствовала, что Мария Григорьевна наконец за-
интересовалась ею, разглядела в ней человека или начинает разглядывать,
а раньше не видела ничего, кроме мнимых шашней с отцом.
так совпало, то ли намеренно не хотел мешать наметившемуся сближению до-
чери и Ирины.
горьевны. Весь день она была кроткой, задумчивой, но вечером вдруг пре-
образилась. Дождавшись, когда Ирина уложит Егорку, она встретила ее в
кухне со странной усмешкой на губах и тут же спросила вызывающе:
ки, Мария Григорьевна молчала, потом придвинула к себе чашку и начала
медленно помешивать чай ложечкой.
задумчиво проговорила она. - Неужели вы святая? Не верю!
кричать?
шиваю: вы не собираетесь замуж за папу?
Он-то - точно. Я не помню его таким. Теперь я вижу, что вы тут ни при
чем, вы не провоцировали это чувство. Останьтесь с ним и... избавьте его
от меня, -неожиданно закончила она.
ним! Я нехорошо говорю про него, но я очень устала. Бедная мама! Одни
его игры чего стоят! Это все совсем не так безобидно, особенно после то-
го, как он ушел в отставку. Чудаки украшают жизнь, очень может быть, но
только чужую. Чудачества близких стоят крови, - говорила Мария Гри-
горьевна. - Мы мучаем друг друга, вы мучить не будете. Ему стыдно за ме-
ня, он же надоел мне своей мелочной опекой. Мне тридцать пять лет! Он
считает, что виноват в моей... болезни, пагубной привычке - называйте
как хотите! Поэтому все терпит...
приучил меня к шампанскому. Он пьет только шампанское, в нашем доме оно
рекой лилось... Мне тоже давали с шестнадцати лет, отец полагал, что в
этом нет ничего страшного... Но начала пить я в замужестве. Мой муж не
хотел иметь детей. Сначала говорил, что рано. Я пила все больше. Потом
он стал говорить, что мне нельзя рожать, что я алкоголичка. А я еще
больше пить стала. Мы разошлись... Ирина Михайловна, выходите за него,
отпустите меня. Я с ним никогда не брошу, я знаю. Одна - может быть.
поселке запели петухи. Ирина тоже рассказывала - больше о семье родите-
лей, меньше о муже. Происходило сближение, но кто знал, на каком рассто-
янии нужно остановиться?
ное ему Рыскалем. Письмо было от Лили. Ирина прочитала его и всполоши-
лась. Женя был в Севастополе! Лиля все знает! Она-то думала, что он жи-
вет припеваючи, а он разыскивает их, страдает, он взвинчен. Разве мог он
в других обстоятельствах пойти на такой скандал с матерью? Куда он те-
перь поехал? Ирина готова была все простить и даже покаяться. А тут еще
Егорка, вертевшийся вокруг генеральского рюкзака с яблоками, помидорами,
клубникой, обратил внимание на письмо и задал невинный вопрос: "Это от
папы?"
выражением ее лица, когда она читала письмо, подоспел тут же, усадил:
"Что вас так взволновало, Ирина Михайловна?" Ирина покосилась на Егора,
генерал понял и отвел мальчика в "Швейцарию". Запустив состав и передав
Егорке пульт управления, он вернулся в кухню.
Если кто-нибудь приезжает, он должен знать.
тери в Севастополе. Он нас ищет.
тещиных разносолов. Страдалец! - саркастически начал генерал.
Григорий Степанович я всего-то лет тридцать. Раньше был Гришей...
лен, будто знает какую-то тайну. Ей это было неприятно. Она попыталась
закончить разговор.
ли.
кусил. С аппетитом пережевывая кусок, он продолжал: - Я о нем все прек-
расно знаю. Итак, гражданин Демилле Евгений Викторович официально обра-
щался в соответствующие инстанции с просьбой помочь ему в розысках его
семьи один раз. Один раз! - вскричал генерал. - Было это на второй или
третий день после вашего перелета. Надеюсь, сообщению Игоря Сергеевича
Куликов Роман
Панов Вадим
Жюль Верн
Лукин Евгений
Якубенко Николай
Белов Вольф