лишь на мокром, и те люди, что оставались во владениях добрых братьев,
скопились на побережье. До поры их спасало то, что Ёроол-Гуй редко
заплывал в узкий пролив, ограничивавший страну. Но теперь оттесненный с
востока, он начал появляться и здесь.
обезлюдевшие сухие земли. Но и широчайший проход в землю изгоев оказался
закрыт. Здесь не ставили непосильной задачи - выстроить защитный вал
длиной в полторы дюжины оройхонов. Просто каждый земледелец окружал свое
поле колючим забором и постоянно укреплял его, так что вал вырос сам по
себе. Суровые жители приграничья захватили землю и защищали ее от недавних
соотечественников. К Ээтгону они присоединились всего несколько месяцев
назад, плохо знали обычаи и порядки новой родины. Имя Шоорана ничего им не
говорило, а вот проползти мимо их дозоров не смог бы и жирх, тем более,
что на западе тоже свирепствовал голод.
выстроил бы себе дорогу и пошел куда ему надо, прежде чем хоть кто-то
успеет преградить путь. Но сузившийся далайн не позволял рвать себя, его
можно было уничтожать только с оконечности заливов, а как раз туда было и
не пройти.
вбить на разных участках берега. Оройхоны никуда не вели, зато их
появление вызвало взрыв злобы у погибающих людей. Недавние святоши,
покинутые добреньким Тэнгэром и вынужденные жить запретной чавгой, чуть не
поголовно становились приверженцами Ёроол-Гуя и ненавидели илбэча со всем
пылом горячих неофитов. Лишь немногие продолжали веровать по-старому,
самые фанатичные из них упорно держались в сухих краях. Про их общины
рассказывали, что там царит людоедство, и в это было нетрудно поверить.
бдительность охраны ослабеют, но Шооран смотрел на Ай, прозрачную от
долгого недоедания, и видел, что она до мягмара не дотянет. Не всякий день
им удавалось найти хотя бы пару чавг.
месте расширялся до трех оройхонов и можно попробовать пробиться на волю,
проскользнув между цэрэгами и Ёроол-Гуем. То, что Ёроол-Гуй скрывается
именно там, ни для кого не было секретом - больше для великана нигде не
было места. Не стоило сбрасывать со счетов и бродяг, скопившихся на берегу
свыше всякого счета. Но если бояться каждой опасности, то лучше сразу
умереть со страху. Шооран решил рискнуть.
устраивали по ночам засады там, где ожидали появления чудотворца, поэтому
первый оройхон Шооран поставил рано утром. Быстро перебежал вперед,
надеясь успеть создать второй участок прежде чем начнется кутерьма. Но
едва начал работу, как почувствовал удар - в дело вмешался Ёроол-Гуй.
Очевидно, опомнившийся бог решил не уступать так просто последний
свободный клочок далайна.
легко. Несколько секунд он выжидал, а когда Многорукий кинулся на один из
оройхонов, спрыгнул с поребрика и побежал. Казалось, на этом приключение
должно закончиться, но едва Шооран появился на сухом, его путь загородил
какой-то человек.
люди, не меньше дюжины человек уже были рядом и нельзя было ни бежать, ни
даже убить непрошенного разоблачителя. Среди стекавшихся людей была и Ай,
но она ничем не умела ему помочь. На секунду Шооран растерялся, но тут же
понял, что бродяга ничего не мог видеть и просто бросается на первого
попавшегося человека.
Я давно за тобой слежу!
все знают! А ты кто?!
использовал он свой главный козырь, - а ты - один! Значит, ты и есть
илбэч!
сыщика, другим успел примелькаться Шооран, им было известно, что он
действительно ходит не один. Но разойтись так просто люди не могли.
кинулся на Шоорана. Тот отпрыгнул в сторону и выхватил хлыст. В глазах
бродяги мелькнул испуг, но отступать было поздно - оружие обнажено, и уйти
от поединка, значит, признать себя виновным. Очевидно, шооранов противник
служил в цэрэгах не только последний год, но и раньше, когда солдат еще
учили приемам боя, особенно против секущих хлыстов, которыми были
вооружены кольчужники старейшин. В его руке мгновенно появился летучий
кистень с увесистым гранитным желваком, добытым, вероятно, на кресте
Тэнгэра в те времена, когда соседняя страна была захвачена братьями.
Разница заключалась в том, что на этот раз Шооран хотел убивать. Он желал
смерти этого человека, виновного в том, что не вовремя и глупо встал на
пути. И еще одно отличие - у Шоорана не было копья. Был только нож, по
старой бродяжьей привычке скрытый в рукаве.
он может неожиданно вырасти, и тогда камень полетит словно из пращи.
Прежде всего, надобно погасить его движение. Конец хлыста на мгновение
словно слился с мягким ремнем, Шооран дернул хлыст на себя и сам прыгнул
вперед. Он не надеялся вырвать ремень из руки противника, хотел лишь не
дать врагу отступить и замахнуться гарпуном. Бойцы столкнулись, ударившись
грудью в грудь, и тогда Шооран пустил в ход нож. Опасаясь, что противник
тоже носит кольчугу, Шооран ткнул клинком в основание шеи, туда, где
ключица образовывала глубокую яму. Бродяга громко всхлипнул и, выронив
гарпун, осел на землю.
стаскивать с убитого башмаки. Он победил в честном поединке и, значит,
имел право раздеть побежденного. Хотя полностью раздевать убитого не
рекомендовалось, кое-что надо оставить зрителям. Кроме гарпуна и новых
башмаков Шооран забрал кожаные охотничьи штаны, которые не пропускали к
телу нойт, даже если провалиться в него по грудь. Когда-то, раздевая
убитого кольчужника, Шооран мысленно просил у него прощения. Сейчас, взяв
необходимое, он кивнул зевакам: "Это ваше!" - отошел в сторону и начал
примерять высокие, до середины голени башмаки.
подхватила нагой труп, потащила к поребрику, за которым копошились руки
Ёроол-Гуя.
несколько рук и поволокли по камням к одному из малых ртов.
стало кричать после всякого убийства. - Илбэча убили!
рассеялся, и он слушал крики в честь своей победы с иным чувством, чем
минуту назад. Илбэча не убили, илбэч жив, а вот куда делся человек Шооран,
где растратилась его душа? Осталась в тюремной камере или истерлась по
бесконечным оройхонам, очерствела и ожесточилась среди черствых и жестоких
людей? Или ее задавила великая идея, долг, превративший его из человека в
илбэча? Тогда понятно, почему никто не может любить его. Проклятие
Ёроол-Гуя здесь ни при чем, просто такой подвиг выше человеческих сил...
к его спине лбом. Шооран знал, что она делает так в минуту сильной
усталости, но все-таки было очень похоже, что его хотят утешить. Тем
более, что уставать сегодня не с чего, весь день они провели на одном
месте.
него и сшиты.
ухватившись за Шоорана, опустилась обратно.
на осунувшееся лицо. Сколько же дней она ничего не ела? Пять? Или может
быть, семь?
среди вещей, подумал и взял оба. Приготовил связку факелов, изготовленных
из смолистого туйвана (Только в этом дурацком краю людям могла прийти в
голову мысль - жечь дерево!). Проверил экипировку, усмехнулся мрачно:
судьба заставляет отрабатывать все, даже чужие штаны - а потом направился
к ближайшему из неразоренных мокрых оройхонов. Подошел к зеву шавара,
запалил драгоценный факел и, выставив его вперед, шагнул в глубокий нойт.
Мелькнула мысль: Ёроол-Гуй рядом - вынырнет, запрет в шаваре - и прощай
илбэч. Но делать нечего: Ай, ослабевшая от голода, сидит возле узлов и
терпеливо ждет, когда он вернется с добычей.
лице, даже факел словно притух и казался не так ярок. Первые камеры и
проходы, обысканные охотниками вдоль и поперек, Шооран миновал не
Панов Вадим
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Перумов Ник
Посняков Андрей