свистел ветер.
заделать, дыра -- конь пролезет...
на котором стоит, белеют новенькие дубовые планки, только что оструганные!
из толстых дубовых досок. Створки в медных лапах, с широким козырьком,
чтобы укрыться от дождя. Рядом с воротами высокая калитка, всадник
проедет, не склонив головы. Высокий забор из заостренных бревен, не
перемахнуть лихому человеку.
Томас рассмотрел сквозь дырочку в борту, что к калитке тянется
нескончаемая вереница сгорбленных людей, большей частью в лохмотьях,
прокаженных, нищих, уродливых, юродивых, бесноватых, а редкие монахи
выглядели среди них как вороны среди голубиных стай.
неудобно, да еще старый потертый ковер сверху, свежесодранные шкуры,
спросить бы что за звери, но Томас затаил дыхание, ибо возле калитки стоял
крепкий мужик, широкий в плечах и мускулистый. Черная разбойничья борода
начиналась от глаз, острых и цепких, горбатый нос нависал над толстыми
вывернутыми губами, от ушей по обе стороны свисали пейсы. Он был в белой
хламиде, подпоясан толстой веревкой, на которой висел массивный ключ, тоже
золотой.
расспрашивал. Илья-пророк придерживал коней, бросил насмешливо:
его локоть больно уперся Томасу в щеку, но Томас терпел, уже подъезжали к
воротам.-- Как у него, так и у бедолаг, которым, возможно, это на руку.
жалкими крылышками, с жалобным криком провалилась сквозь облако. Вдогонку
прогремел яростный крик святого Петра:
доброго?
возничьего угрюмо и подозрительно. Илья улыбнулся, показав крепкие зубы в
волчьем оскале:
подозрительно пробежали по колеснице.-- С кем ты там разговаривал?
Они не стоят, как ослы, на месте, а носятся по свету!
бряк прямо на колесо. Ударился головой, а теперь головы сам знаешь какие.
Вот раньше были чугунные, литые, как у тебя...
открывает невыносимо медленно, замок сломался, ключ застрял, но наконец
тонко скрипнуло, кони нетерпеливо пошли вперед, грудью отворяя створки
шире.
чистым плитам, Олег тихохонько выглянул одним глазом. Петр уже закрыл
ворота и вернулся к калитке. Олег прошептал:
кровоподтек. Колесница свернула к гигантскому зданию, светлому, из белого
мрамора, что как сверкающая глыба возвышалась над ровной, как стол,
равниной. Однако над белым дворцом колыхался теплый воздух, в стене на
стыке с полом темнели отверстия, откуда по широкому желобу медленно
вытекала зеленоватая вода со знакомым запахом.
приучается к седлу. Здесь кони старых героев, я их держу в холе.
вопросительно смотрел на Олега и Томаса. Олег выпрыгнул первым:
Чтоб ты да не замутил воду? Явно следят, а то и вовсе ждут. Стал бы ты
тайком прокрадываться, если бы не ждал засады! Хотя я не заметил у ворот,
но кто знает, кто знает...
небеса, но калика тоже не стал разубеждать могучего пророка. Пусть думают,
что они сильнее, чем есть на самом деле.
самим надо признаваться кое в чем... Ладно, удачи вам. Коней распрячь не
хочешь?
Илья-пророк оглядел его с головы до ног, повернулся к Олегу, тоже оглядел,
будто увидел впервые, хмыкнул, поманил за собой. В дальнем углу у него
помещалась небольшая кузница, где пророк, судя по всему, не гнушаясь
черной работой, сам подковывал коней, чинил сбрую. У основания великанской
наковальни стоял рукоятью кверху исполинский молот. У Томаса мурашки
побежали по спине, не рискнул бы даже пытаться вскинуть, возле потухшего
горна свалено железо. У Томаса вспыхнули глаза, а руки затряслись.
Доспехи! Рыцарские доспехи!.. Куда лучше тех побитых, что принес Иаред,
горбатый черт... Шлемы, панцири, наколенники, кольчуги, даже стальные
рукавицы, поножи и многие мелочи, которые даже на переплавку вряд ли,
разве что бывший предводитель воинов пробует приспособить их иначе...
петух на навозную кучу. Разгреб, что ни находка, то жемчужное зерно,
Илья-пророк выбирал доспехи из хорошего железа, к тому же натаскал с самых
рослых рыцарей, на тех железа больше, а сталь лучше. Калика пофыркал, но
помог сменить железо, а потом затянуть на спине ремни и укрыть их
стальными пластинами.
правда, баронский, но, судя по когтям грифа, перьям на голове и синему
полю, хозяин был отважным рыцарем, великодушным и добродетельным хозяином,
рьяным охотником, неустрашимым в битвах и за пиршественным столом, а также
умелым охотником на вепрей.
Только у виднокрая вздымалось следующее здание -- остроконечная башня,
тонкая, как вбитый в землю кинжал. Бесконечность мира подавляла величием и
размахом.
тяжелый молот с на диво короткой рукоятью. Молот казался не просто
тяжелым. В него словно бы вбили целую скалу сыромятного железа, вокруг
молота прогибался воздух, а рукоять блестела от частой хватки могучей
длани.
искр. Олег вздохнул, оперся о посох по-стариковски. Похоже, идти ему
никуда не хотелось. Томас растерянно оглядывался:
всматривался в далекую башню.-- А небеса, еще не есть рай... Рай -- это
сады Эдема. Там райские яблоки... мелкие такие, красные, как черешня, там
вечное счастье... так говорят. А нам еще дошагать до этого сада.