ночных жуков, комарье. Он пошел медленнее, всматривался в воду,
подстрелить крупную рыбину тоже неплохо...
лунный свет не давал различать цвета, в ночи все выглядит серым, но он
ощутил, что это голубой цвет, и что там, скрытая стволами деревьев, на
берег выходит женщина.
шагом. Мокрая одежда прилипла и плотно облегала ее стройное молодое тело.
Она дрожала от холода, зябко обнимала себя за плечи, стараясь удержать
капли тепла. Губы от холода стали синими.
вышла на берег, с нее бежало в три ручья. Она вздрогнула, увидев
неподвижного Мрака, на миг подалась назад, словно готова была отступить
снова в реку, но страх перед водой или усталость пересилили, она только
вздрагивала и стучала зубами, глядя на высокого неподвижного человека.
слова выпрыгивали тоже мокрые, дрожащие, -- ты... тот герой... который
спас меня...
опалил так, что готов был закричать от боли.
снизу вверх. -- Меня снова похитили... но я прыгнула в воду... течение
меня сюда...
безукоризненно чистым, губы розовые и пухлые, ресницы длинные и загнутые,
брови изогнулись как два лука, а глаза настолько любящие...
глазу.
холода трясло все сильнее, он несколько мгновений держал ее на расстоянии
вытянутой руки, затем вздохнул, подхватил на руки и понес обратно к реке.
дыхание стало трудным, а руки прижимали ее нежно и бережно... но он шел, и
когда вода заплескалась у самых колен, опустил в воду.
повторил: -- Кем была.
струях, из которых и была соткана.
ухватился за свой меч, теперь уже свой, а Олег молниеносно подхватил
секиру Мрака.
красном свете, медленно разгибался страшный лохматый человек, с
растрепанными черными волосами. Изгои услышали волчий рык, быстро
переходящий в людскую речь:
Мрак отряхивался, на этот раз он явился в людской личине, волхв умело снял
шкуру, оборотню осталось только разделать тушу. Оба едва не рычали,
насаживая куски мяса на прутья, а Таргитай торопливо навыгребал побольше
углей в сторонку, чтобы жарить без дыма. У него тоже стучали зубы, а рот с
такой скоростью наполнялся слюной, что Таргитай едва не захлебывался.
поджаренное по краям и с теплой кровью внутри, и только потом, когда
нажрались так, что тяжело дышать, от широких ломтей на прутьях пошел
настоящий, сводящий с ума запах прожаренного мяса, и они начали есть с
удовольствием, насыщаясь неспешно, чувствуя, что как бы ни был наполнен
желудок, но как для войта всегда потеснятся в переполненной хате, так и
для прожаренного куска найдется место, ему уступят, а за ним еще и тому,
что следом...
Нет, это голова. Точно, голова! Но и лицо тогда есть, но только... Мрак,
что-то стряслось?
возникал ее тонкий стан, умоляющие глаза. Блики играли на ее чистом лице,
оно неуловимо менялось, исчезало, но снова он чувствовал ее присутствие...
как чувствовал постоянно в своей груди.
скривился:
Вскоре послышалось его довольное посапывание. Олег молча подбрасывал в
костер веточки, красные блики падали на его худое лицо с серьезными
загадочно зелеными глазами. В красных волосах вспыхивали крохотные
искорки.
от оранжевых язычков огня, -- скажи. Я не зря... Это воевода взмок от
страха, а волхв все еще пытается нас отыскать... Или уже отыскал. Я дважды
чувствовал его совсем рядом. На беду, ты же знаешь, я не силен в
чародействе.
хоть лось -- оба сильнее человека, но их бьют... А научиться не успеваю. Я
ж говорил, мне бы забиться на несколько лет в нору, спрятаться от людей,
забот, порыться в себе... А еще лучше -- отыскать знающего чародея...
умирать? Неужто не передаст умения?
ранний пришел на готовенькое?
людей пойдет искать Истину, тем скорее отыщут, но Мрак прав, люди, как и
деревья, разные. Есть высокие, есть низкие, есть и с гнильцой внутри.
Надежнее забиться в нору, углубиться в себя, понять, как заклятия
действуют, откуда эта странная мощь берется, как ею пользоваться не
наугад, а как умелый строитель топором...
на макушке. Этот волхв нас так просто не оставит. Мы его задели чем-то.
Если заметишь что-то необычное, скажи.
его недоверчивый взгляд, волхв догадывается, что сказано не все, но
молчит, не вгрызается.
меньше. Олег и Таргитай, еще не открывая глаз, потянулись на запах, молча
хватали и ели, за ушами трещало, а проснулись не раньше, чем челюсти
устали двигаться
доброе, верно?
и Таргитай, за ночь посвежел и даже чуточку худобу стряхнул, а сейчас оба
и вовсе на глазах округляются, впалые щеки наливаются соком, скулы торчат
не так остро.
нельзя. Не успеваем!
великий Род явит свою волю!
Стратим-птице или Рухе.