не зная, с кем драться. Таргитай с блистающим Мечом стоял, широко
расставив ноги, ясный как солнце и красивый. Он еще не понял страха Мрака
и тревоги Олега, голубые глаза смотрели весело и страшно.
двинулись к троим чужакам. Сперва медленно, засиделись, но с каждым
мгновением шаги становились шире, а движения ускорялись.
на другого, пошло вниз и со стуком уткнулось в пол.
Ящеры, то здесь нет главного...
подрагивал при каждом шаге чудищ. Они казались созданными из камня и тьмы.
отрывались от чудищ. Лицо было угрюмое. С такими сражаться, что камень
привязать к ногам и прыгнуть в море. И то проживешь дольше. Дурень с его
бесстрашием не понимает. Если и погибнуть, то в драке с Ящером, а не его
выплодком.
отвращением:
его гридни?.. Хвост ему заносят на поворотах, как мы Таргитаю?
Заскрипело. Мрак выпихнул Таргитая вслед волхву, и уже с внешней стороны
навалились, закрывая. Таргитай опомнился, быстро заложил в петли железный
засов. Но глаза все еще были непонимающие.
За воротами прогремел мрачный, полный ярости и угрозы рев.
камне, боковых ходов нет. Назад дорога перекрыта, а за дверью порождение
Ящера, целый выводок. Кидаются на дверь, бьются тупыми головами, вот-вот
рухнет.
Ящер?
едва-едва заставил посиневшие губы двигаться:
них выколачивали пыль. Избитое тело ныло, виски раскалывались от грохота.
Чувство безнадежности нахлынуло с такой силой, что ощутил холодок смерти и
даже услышал шорох невидимых крыльев.
опоздали.
полу, поднимались ядовитые испарения и туманили голову. Откуда-то
слышалось бульканье, словно кипел исполинский котел. Пахло гадостно, от
ворот с потолка посыпались камни.
секире не потянулся, что лежала в двух шагах.
пальцы ожгло. С вялым удивлением нащупал забытый кристаллик Праскорлупы.
От него шло тепло. Олег насторожился. Даже ученик волхва понял бы: тепло
не простое.
вороны на дохлой корове...
очистился, он ощутил, как неслышно ушла и растворилась боль, а тело начало
наливаться новой силой. Кровь свернулась на руках и осыпалась
грязно-коричневыми струпьями.
на волхва. Тот оживал на глазах, на бледное лицо вернулся румянец. -- А
ты... никак, и тут волхвуешь? Так чего ж молчал?
переносице. -- И солнце, и звезды, и боги, и люди, и магия... Что в
Скорлупе -- не знаю, но часть магии есть. Какой, не знаю... Это очень
опасно.
створки рухнули, сорванные вместе с рамой. В зал вывалилась зеленая гора,
скрежещущая, все из шипов, рогов и клыков. Распалась на троих ящеров, но
не успели прыгнуть на дерзких существ, как сзади наскочили другие,
торопясь добраться до людей. Смяли, раздался раздраженный рев в дюжину
глоток.
Олег торопливо выбросил в стороны сжатые кулаки. Вокруг него воздух
сгустился, как кисель, пошел водоворотом в стремительном хороводе,
медленно, потом со свистом. Красные волосы волхва развевались, он едва
удерживался на ногах под ударами урагана.
перекатился, собирая зеленую слизь, одним движением вскочил и вломился в
вихрь, как вламывался в этот зал, побычьи наклонив голову и держа секиру
острием вперед. Олег перехватил, чтобы Мрак не пробил и другую стену,
другой рукой подгреб ошалело набежавшего Таргитая.
когтистых пальца. Зеленая кожа сразу вспыхнула искрами, покраснела, сильно
запахло горелым мясом. За стеной прогремел рев боли, лапа исчезла. Под
ноги упал оплавленный острый коготь.
пальцы сдавили горло. Стены стали мутными будто невры смотрели через бычий
пузырь. Свист стал оглушительным. Внезапно заболели зубы, волосы встали
дыбом, тела резко потяжелели. Таргитай ощутил, как кровь отхлынула от
лица.
сцепив зубы. От боли и усталости хотел одного -- чтобы все поскорее
кончилось. Пусть даже умрут, но чтобы кончились эти муки.
твердое, что Таргитая покатило, как перекати-поле. Олег опрокинулся на
спину, лишь Мрака словно вбили в землю: так и застыл -- согнутый,
озлобленный, готовый рубить, бить, даже рвать зубами.
заря. Совсем чахлая полоска света, похожая а прореху между черной землей и
таким же темным небом. Частокол дальнего темного леса, как грубыми
стежками неумелой мужской руки, сшил небо и землю. Стояла мертвая тишина,
но чуткое ухо Мрака уловило движение в глубинах земли.
сумрачно, невесело, веяло обреченностью, словно еще не покинули мира
мертвых. Из воздуха ушла жизнь, даже низкие тучи нависали иные --
враждебные, от них не уйти, не ускакать, не укрыться.
били пальцем. -- Уж не думал, что еще раз...
взглядом, -- и все еще живы! Я себе не верю.