служанки забились в свои каморки, она слышала их испуганный шепот. Внизу во
дворе метались красные огни факелов, люди носили мешки, тюки, потом она
услышала фырканье лошадей.
четверка коней потащила со двора крытую повозку. Сердце остановилось. Со
страхом она поняла кто в этой повозке. И еще поняла, что рекс уезжает вместе
с этой повозкой и ее пассажирами. Уезжает, не попрощавшись, не сказав ни
слова. Даже не уведомив...
явилась вместо служанки? Это не могло его рассердить, но он мог счесть себя
оскорбленным, что снова распоряжалась без него, не поставив его в
известность.
объяснив предварительно, что у цивилизованных племен есть такой обычай. Но
если он и был в бешенстве, то это постепенно угасло. Рекс не похож на
мужчин, что долго помнят о мелочных обидах.
гордость рекса и мужчины унижена тем, что с ним снова не посчитались, не
спросили, даже не объяснили, и, тем более, не испросили разрешения. Все
мужчины любят, когда женщины у них просят, а не требуют, и просьбами можно у
них взять все: деньги, земли, имя и даже честь...
уехал в новые области, захваченные его войсками. С караваном купцов пришло
сообщение, что он выбрал на берегу большой реки красивое место, где повелел
строить город. Там когда-то стояла римская крепость, но конунг ее разрушил,
римлян перевешал и посадил на колья, а теперь решил восстановить сам город.
почти все соседние племена признали власть франков, только ниже по реке
сопротивляются какие-то федераты, но они отступают под натиском его войск.
По слухам, до самого сердца мира - Рима, оставалось всего несколько суток
похода...
сутки всюду горели костры, даже в ночи раздавался скрип тележных колес.
Топоры стучали все так же, каждое утро солнце освещало новые строения, а
угловые башни вырастали еще на этаж-другой.
Сены в удивительно красивом месте. За неделю вокруг руин римской крепости
выкорчевали лес, расчистили, за вторую - поставили опорные сторожевые башни
по углам будущего града. Все это время Фарамунд держал войско вблизи. На
этот раз он отступил от общепринятого обычая строить привычный бург. Сотни
плотников по его приказу поставили крепкую стену, а уже затем внутри кольца
возводили дома, сараи, казарму для воинов.
находилась огромная римская вилла, ее разграбили и сожгли, а камень Фарамунд
велел выломать до основания и привезти в его новый град. Это было нечто
среднее между бургом и городом, строители не понимали его замысла, но
Фарамунд был непреклонен.
встречал места прекраснее...
мудрствуя, назвал по ее имени ребенка Фарамунд. У младенца еще при рождении
оказались длинные шелковистые волосенки. Повитухи узрели в этом доброе
предзнаменование, на что Фарамунд сказал, что отныне в его роду все обязаны
будут носить длинные волосы. И что его род потеряет власть, когда мужчины
срежут волосы.
что отец раздавит, повредит или застудит.
Но пристань надо уже сейчас. Да и камень по течению проще сплавлять на
плотах.
А тебе, как вижу, скучно сидеть в Римбурге, где ничего не происходит!
просыпалась, заслышав зов труб. Сердце колотилось часто-часто, в голове
шумело, но трубные звуки быстро таяли, словно туман под лучами солнца.
произошло ночью. Дополняла в грезах, раскрашивала, придумывала диалоги,
отвечала попеременно то за Фарамунда... своего супруга!.. то за себя, такую
ласковую и веселую...
Сердце затрепетало, она счастливо прижала руки к сердцу, а кровь прихлынула
к щекам. Она ощутила, как защипало кончики ушей, а тяжелая горячая кровь
залила шею.
простушка... Я не должна! Я не должна бежать навстречу!
челюсть отвисла до живота.
Позови служанок, пусть помогут мне одеться, расчешут волосы!
услышала приглушенное ворчание:
подсказывает...
простолюдинка, или же, как влюбленный ребенок. Сердце выскакивало из груди,
словно старалось выскочить и скатиться по ступенькам ему под ноги, но спина
оставалась ровной, лицо спокойным, а глаза ее смотрели, как и надлежит
благородной женщине самого высокого происхождения.
усилием подчиняла слабое тело своей воле, ибо вера нового бога гласит, что
плоть немощна, а дух силен, он в состоянии сделать с плотью все, что
возжелает. Это с блеском доказывали христианские аскеты и мученики, но
Брунгильда хотела только одного, чтобы конунг не заметил, что она смотрит на
него влюбленными глазами служанки, роняя свое достоинство.
соблюдения церемоний, никакой солидности, все-таки прибыл могущественный
конунг...
подпрыгнул, разминая ноги после долгой скачки. У него приняли повод коня, он
легко взбежал на высокое крыльцо, толкнул дверь, исчез.
простучали ступеньки. Доски скрипели и прогибались под его весом, но взбежал
наверх он резво, как белка, дыхание не ускорилось. Брунгильда выпрямилась
еще больше, спина должна быть ровной, а грудь в этих случаях вырисовывается
резче, для мужчин это важно, чтобы крупная и очерченная...
вы меня еще помните?
бросилась на шею с радостным визгом?
Понятно, он этого не ждал, как не ждал, что она ответит вот так. Как будто
когда-то встречала у ворот, смотрела сияющими глазами, бросалась на шею!
хотят под ваше знамя, мой супруг.
Оглядел ее, словно искал спрятанный нож за поясом или в волосах, отступил, и
только тогда следом вдвинулся слуга с огромным тазом в руках. От воды шел
пар. Второй слуга принес жаровню с раскаленными углями.
блестящего металла, издали похожего на мокрую чешую, стянул через голову и
отшвырнул пропотевшую рубашку.
разбрызгивала воду медная статуя римского гладиатора. От конунга несло
жаром, ее ноздри уловили аромат его тела: грубый и мужественный. Тугие мышцы
играли под мокрой кожей, ей так мучительно захотелось подойти и коснуться
его груди, что она в испуге отшатнулась, сделала шажок назад, все еще не
отрывая глаз от его могучего торса.