коричневые метки, там, где падали бомбы.
торопливо ползающих от края аэродрома к взлетной дорожке. На гибких
коромыслах покачиваются корзины с землей. Единственная техника! Но
работают споро - за ночь вон сколько успели сделать! Аэродром уже может
принимать самолеты.
Испании, теперь воюют в Китае. Антон классный летчик и верный товарищ. Как
он рубанул того японца! Таранил над самым аэродромом.
повезло парню - прожил в Китае всего трое суток и погиб в первом бою. Тоже
был летчик что надо, и вот так получилось... Просто удивительно, как смог
он, умирая, так посадить истребитель на поле. Когда подбежали, Семен был
уже мертв, весь в крови, а поникшая голова лежала на штурвале. Перед самой
смертью он успел выключить зажигание, и самолет, уже неуправляемый,
вихляясь, катился по аэродрому. Но бортмеханик Ин Су-лин уверял, что Семен
вел самолет мертвым... Может, и правда!
Антон, он шел впереди, подпирая плечом и прижимаясь щекой к выступу гроба.
Какое лицо было у Антона - застывшее, словно каменное. И у всех летчиков
были такие же окаменевшие лица...
аэродром и доложил, что самолет неисправен, едва дотянул на посадку.
Инженер осмотрел машину - пулеметная очередь повредила мотор.
объявили тревогу. Командир, стоя на старте, рубил рукой воздух:
командиру, козырнул:
секунды к нему лучше не подходить. Маленькое, энергичное лицо его было
злым, напряженным. Команду выкрикивал отрывисто, весь подаваясь вперед, и
все рубил рукой воздух. Антон не понял, к кому относится это резкое, не
терпящее возражений "Давай!" - к нему или к тем, кто выруливал на старт.
Он продолжал стоять.
Поднял руку - к полету готов.
ангары, закружились на развороте рисовые поля, паутина оросительных
каналов. Шли наперехват японцам, которые рвались к городу. В воздухе стало
холодно, стрелка альтиметра показывала четыре с половиной тысячи метров.
Поднялись еще выше. Китайский город, который они защищали, лежал далеко
внизу, затянутый легкой дымкой.
этот раз силы были примерно равные - на три десятка японских истребителей
"И-96" столько же советских машин...
Только бешеная скорость и мгновенная реакция. Лишь после боя он
восстанавливал в памяти детали схватки. Вадим сверху атаковал тупорылый
японский истребитель. Струя трассирующих пуль прошла стороной - японец
успел отвернуть. Вадим проскочил и вновь стал набирать высоту. В это
мгновение справа на него свалился другой японец. Кто-то прикрыл товарища
своим огнем, и японская машина, охваченная пламенем, пошла к земле. Летчик
успел выброситься, темным комочком полетел вниз. Горящая машина обогнала
его, и он раскрыл парашют...
японцы начали выходить из боя. Последнее, что Вадим запомнил в этом бою, -
машина Антона, атакующая японский "И-96", который, в свою очередь, бил
сзади по истребителю Тай Юаня - китайского летчика из их летной группы.
Антон почему-то стрелял из одного пулемета.
возвращались на аэродром. Вадим приземлился одним из первых. Обошел
самолет, пощупал пальцем пробоины - японец все же успел врезать ему в
фюзеляж пулеметную очередь. Насчитал семнадцать пробоин. Трос руля
поворота едва держался на нескольких стальных жилках.
атаковал японскую машину, нажал гашетку, дал очередь. Работал только один
пулемет. Японец принял бой. Антон снова набрал высоту, ударил в лоб на
встречных курсах. Нервы японского летчика не выдержали, он нырнул вниз и
стал уходить. По тому, как вел бой его противник, Антон почувствовал, что
летчик неопытен. Он начал его преследовать, перешел в пике и снова дал
очередь. Японец хитрил, делал ложные фигуры, отказавшись от намерения
продолжать бой. Антон наседал, гнался за врагом, но никак не мог взять его
в перекрестие прицела. И вдруг, когда он с близкой дистанции собирался
завершающей очередью окончить бой, Антон ощутил, что и второй, левый
пулемет его не работает - вышли патроны.
Он метался из стороны в сторону, пытаясь спастись бегством. Он не мог
понять, почему этот опытный ас все время держит его на прицеле и не
стреляет. Высота была небольшая; опасаясь врезаться в землю, японец пошел
по прямой. Антона охватила ярость - растерянный враг уходил, а он,
безоружный, не мог поразить, загнать в землю противника... Он почти
вплотную подвел машину к японскому моноплану, пошел рядом, увидел номер на
фюзеляже - 423, непонятные красные иероглифы, увидел испуганное,
пепельно-бледное лицо японца и погрозил ему кулаком, выругался, не слыша
собственных слов в реве мотора. А японец, растерянно взглянув на Антона,
развел руками, словно спрашивая: "Ну, что я должен делать? Приказывай!"
Якубенко указал рукой назад к своему аэродрому. Японец понял, развернул
самолет, и Антон шел сзади, чуть справа, чтобы видеть летчика. Он гнал его
к своему аэродрому, ликовал - сейчас приведет живого самурая... Японец
временами оглядывался назад, и Антон жестом указывал ему направление
полета.
аэродромные постройки, капониры, как землянки, выстроившиеся вдоль летного
поля. Он приказал японцу взять левее, заходить на посадку. Но летчик, как
бы передумав сдаваться в плен, а может быть, поняв, что советский пилот
безоружен, резко бросил машину в сторону, развернул ее на сто восемьдесят
градусов и, перескочив через самолет Якубенко, полетел назад.
под ним. Над своей головой он видел брюхо японского истребителя с
убранными шасси. Пилот не мог видеть машины Антона и, решив, что советский
летчик его потерял, спокойно полетел на северо-восток, к линии фронта.
Антон снова пришел в неистовую ярость. Поступок японца он считал почти
вероломством, которое нельзя оставлять безнаказанным. Попробовал пулеметы,
- конечно, они не работали. Тогда он решился на последнее, что могло
уничтожить врага.
и открыв фонарь, Антон слегка потянул на себя ручку. Напряжение достигло
предела, летчик слился с машиной, она стала частью его мускулов, нервов.
Прозрачный диск пропеллера приближался к самолету врага. Антон увеличил
скорость и рубанул лезвием диска по левой плоскости...
выровнять. Мелькнуло искаженное страхом лицо японского летчика, и в
следующие секунды его машина с работающим мотором врезалась в землю. Клубы
огня, дыма взметнулись к небу.
воздухе, подчиняется управлению. Он сбросил газ и на малых оборотах
дотянул до аэродрома. Винт был погнут, лопнула рама, но самолет все же
удалось сохранить.
вдруг развернулись и полетели назад. Потом у горизонта взметнулся столб
дыма, а вскоре, на изуродованном самолете, прилетел Антон Якубенко.
на плечах удержится.
Что, думаю, делать! Семена вспомнил - мы с ним, когда летели в Китай,
спорили: выдержит наш самолет таран или не выдержит, если таранить. Он
уверял - выдержит, а я сомневался. Думаю, дай попробую! Семен прав
оказался...
Летчики других стран не осмеливались идти на такое, разве только японские
камикадзе - смертники, но это было позже, и камикадзе заведомо шли на
смерть во имя божественного императора. Но летчики-добровольцы, выросшие
на Смоленщине, Украине, под Рязанью, получившие китайские имена, надолго
ставшие неизвестными и безымянными, шли на смертный риск во имя жизни, во
имя долга.
Василенко Иван
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Жюль Верн
Шилова Юлия