окрестным полям. Они посещали сыроварни и старинные музеи. К удивлению
Трейси, Джефф разговаривал с горожанами на их языке.
выздоровела. Когда Джефф почувствовал, что Трейси поправилась, он взял
напрокат велосипеды, и они проводили время, катаясь по окрестным полям.
Каждый новый день оказывался лучше прошлого, и Трейси хотела, чтобы они
никогда не кончались.
нежностью, что она оттаяла, и ее агрессивность по отношению к нему
исчезла, хотя он и не проявлял никаких сексуальных ухаживаний. Для нее он
оставался загадкой. Она думала о красивой женщине, с которой его видела, и
была уверена, что это не единственная его подруга. Почему ради нее,
Трейси, он сидит в этой тихой заводи? Трейси, вдруг ни с чего, начала
рассказывать Джеффу то, о чем никогда не говорила ни с одним человеком в
мире. Она рассказала ему о Джо Романо, Тони Орсатти, Эрнестине Литтл и
Большой Берте, маленькой Эми Брэнинген. Джефф возмущался и огорчался и
сочувствовал. Он, в свою очередь, поведал ей историю о мачехе и дяде
Вилли, о денечках с бродячим цирком, о своей женитьбе на Луизе. Трейси
никогда не была столь близка ни с кем.
комнату, как никогда раньше. Вот и пришел конец незабываемому периоду ее
жизни. Она взглянула на постель Джеффа.
поглаживание, и нежное выяснение чувств. Он начал расти и набухать в
неистовом, безумном ритме, до тех пор, пока не превратился в вакханалию,
оргию наслаждения, буйства и первобытности. Его твердый член ласкал ее, и
бил ее, и наполнял ее до тех пор, пока она захотела закричать от
невыносимой радости. Она оказалась в самом центре радуги. Ей казалось, что
ее качает волной, и волна поднимает ее все выше и выше, внутри тела что-то
расплавилось, и тут она содрогнулась. Постепенно буря стихла. Она открыла
глаза. Она чувствовала, как губы Джеффа двигались по ее телу, все ниже и
ниже до самого центра ее существа, и она вновь забылась в следующей
феерической волне блаженной чувственности.
его сердце. Она вытянулась в струнку рядом с ним, но ближе уже не могла
придвинуться. Тогда она сползла в ноги постели и начала покрывать его тело
поцелуями, нежными и мягкими, до тех пор, пока его член не оказался у нее
в руках. Она мягко сжала его и припала к нему губами, слушая, как он
стонет от удовольствия. Потом Джефф перевернулся, схватил ее, и все
завертелось вновь, в блаженном урагане страсти. И Трейси подумала: Теперь
я знаю. Впервые в жизни я знаю. Но я должна помнить, что это только на
одну ночь, последний любовный подарок.
казалось, что когда-то надежные ворота, наконец, распахнулись для них
обоих. А под утро, когда погасли звезды, Джефф просто сказал:
знала, что это безумие, и совершенно невозможно, и никогда не сбудется, и
все-таки предложение безумно прекрасно и, конечно же, исполнится.
другу. Джефф часть моего завтра.
сошел с ума.
Трейси.
Это было вроде игры - дуэль. Вот почему мы оба занимаемся этим делом,
разве не так? Тебе подкинули задачку, которую, казалось, не было никакой
возможности решить, и ты начала крутиться, ища выход.
деньги. А потом все переросло в нечто другое. У меня вполне хватает денег.
Мне нравится одерживать победы над людьми, удачливыми и яркими и
неразборчивыми в средствах. Мне нравится жить на кончике ножа опасности.
переживу, если что-нибудь случится. Зачем нам рисковать? У нас денег
больше, чем надо. Почему бы нам не забросить все это?
позволим иметь всякие приятные дела. Мне всегда хотелось заниматься
археологией. Мне бы очень хотелось отправиться на раскопки в Тунис... Я
обещал одному старому другу. Мы сможем финансировать собственные раскопки.
Мы будем путешествовать по всему миру.
прежде. Некоторые датированы даже временем язычников и иногда он не мог
определить, кому молится, Богу или дьяволу. Он сидел с опущенной головой в
древней Дворцовой Церкви Бегуина, в церквях Св. Бавокерка, и Питерскерка,
и Нувокерка и постоянно в его молитве встречались эти слова.
он вышел.
Трейси решила пока не говорить Гюнтеру о том, что они с Джеффом решили.
Она хотела пока сохранить новость в тайне, привыкнуть к ней и уж после
рассказать.
предложить вам, стоит 2 миллиона долларов и что она пройдет без риска?