- Оно похоже на гигантскую лягушку, черт меня побери, если это не какая-то
манфреймовская тварь! - Он снова схватился за пистолет, и опять Глеб
придержал его руку, сам не понимая толком, почему.
Неожиданно лягушка прыгнула. Ее тело стремительно вытянулось вверх и
превратилось из бесформенного мешка в четкую зеленую линию, мелькнувшую над
верхушками деревьев. Через секунду животное плюхнулось в грязь на
расстоянии нескольких метров от остолбеневших воинов.
Она с такой силой ударила своим животом в поросшую замерзшей ряской
поверхность болота, что жирные куски грязи заляпали всех троих с ног до
головы, а над лесом вновь прокатился тот самый звук шлепка гигантской
ладони.
Сейчас потрясенных людей отделяло от монстра не более двух шагов. Опытные
воины, в неопределенных и сложных ситуациях применявшие оружие почти
мгновенно, не раздумывая, на этот раз стояли неподвижно, словно неведомая
сила удерживала их от каких-либо действий.
Кожа лягушки, блестящая от слизи, казалась усыпанной красными, с ноготь
величиной, бородавками, и, несмотря на это, животное не выглядело
безобразным.
Поражали ее глаза, вблизи оказавшиеся размером с хорошее блюдце. Глебу все
время казалось, что в глубине их мерцает скрытый огонь.
- Сейчас она снова прыгнет, и тогда ее зубы... - почему-то шепотом произнес
Крушинский, его рука вновь медленно, сантиметр за сантиметром, продвигалась
к рукоятке пистолета, словно преодолевала невидимую преграду.
- У лягушек не бывает зубов. Не вынимай пистолет, подожди.
Глеб слегка обнажил меч, но лишь для того, чтобы взглянуть на его рукоятку.
Камень выглядел серым и совершенно безжизненным.
- Она не принадлежит к манфреймовским слугам.
- Тогда что ей от нас надо?
- Именно это я и стараюсь понять. - Глеб бросил оружие обратно в ножны и
решительно уселся на кочку, всем своим видом демонстрируя отсутствие
враждебных намерений.
Сейчас совершенно неподвижная лягушка уже не казалась живым существом. На
ее огромном теле жили только глаза да еще дыхательный мешок под нижней
челюстью время от времени ритмично вздымался.
После прыжка она пригнула передние лапы, и теперь ее голова оказалась на
одном уровне с лицом Глеба. Он чувствовал, какая сила сжатых до предела
мускулов скрыта в ее подготовленных к новому прыжку лапах.
Время, казалось, остановилось, больше никто не произнес ни слова. Люди, так
же как и животное, не двигались и внимательно изучали друг друга.
Глебу отчего-то казалось, что в мерцающих огромных глазах ночного гостя
тлеют искорки разума.
Возможно, именно это ощущение заставило его остановить Крушинского,
пытавшегося достать пистолет.
- Что тебе нужно от нас? - ровным голосом произнес Глеб, не отрывая взгляда
от ее глаз и понимая, каким нелепым кажется его поведение. Ответа,
разумеется, не последовало.
Лишь мелькнул на секунду красный узкий язык, быстрым движением облизал
губы, и узкая щель приоткрытой пасти снова захлопнулась. Обычные лягушки не
замечают неподвижных предметов, но взгляд этого существа, казалось, изучал
лица стоявших совершенно неподвижно людей, перебегая с одного на другое.
- Долго это будет продолжаться? - спросил Крушинский, начиная нервно
теребить застежку на кобуре своего пистолета. Глеб лишь пожал плечами.
- Если она не нападет первой, мы ее не тронем.
Наконец Васлав не выдержал этого молчаливого разглядывания.
- Вы как хотите, отроки, а я пошел. Это наверняка водяной или леший. Негоже
человеку находиться рядом с подобной нечистью.
Никто ему не возразил, и Васлав, стараясь не делать резких движений, начал
осторожно отступать к краю болота.
Поскольку это не вызвало у животного никакой ответной реакции, примеру
князя последовал и Крушинский. Теперь Глеб остался один на один со своим
молчаливым собеседником.
- Так чего же ты хочешь? Для комара, даже твоего масштаба, мы все-таки
великоваты...
Словно отвечая на его вопрос, где-то в глубине Оленьей топи тяжело заухал
филин, вылетая на вечернюю охоту.
Холод и сырость постепенно пробирались под одежду. Сидеть здесь дальше,
ожидая неизвестно чего, с каждой минутой становилось все более нелепо.
Терпения у этой непонятной твари наверняка было больше, чем у Глеба.
Наконец он встал и медленно, не оборачиваясь, пошел к товарищам.
Лишь дойдя до самого края, туда, где кончались кочки и под ногой начала
появляться твердая почва, он обернулся.
Расстояние между ним и этим болотным чудищем почти не сократилось, лягушка
плавными скользящими движениями, точно змея, следовала за ним по пятам и
теперь, неожиданно застигнутая за этим занятием, замерла, остановив в
воздухе переднюю лапу, начавшую и не завершившую шаг. Казалось, лягушка
чего-то ждет.
- Уходи, - попросил ее Глеб. - У моих друзей могут не выдержать нервы, и
тогда тебе несдобровать.
Словно услышав его наконец, она повернулась к нему боком и тихо ускользнула
в надвигавшуюся с запада ночь.
Когда под искореженной северными ветрами елью вспыхнул костер и между
расставленных на ночь палаток заструился аппетитный запах жареного
глухариного мяса, кто-то из них решился наконец разорвать порочный круг
затягивающего как омут молчания.
- Ты думаешь, она вернется?
Ночь уже чертила за светлой границей костра свои обычные нестойкие образы.
Взошла луна, и над болотами вновь заухал филин, словно призывая из небытия
духов тьмы.
- Не бывает лягушек таких размеров, их просто не может быть в этих краях!
Она давно должна была погибнуть от голода, ведь насекомые такого размера...
- Это не лягушка, - прервал Глеб непривычно длинную тираду Крушинского.
- Тогда что же это?
- Нечто, лишь внешне похожее на гигантскую лягушку. Помнишь камнетесов,
доставленных на землю с Затурна?
- Ты хочешь сказать, что ее тоже привезли сюда с какой-то другой планеты?
- Я не знаю. Я лишь пытаюсь найти какое-то объяснение... Ее могли создать и
здесь, как создают биороботов, но это сделал не Манфрейм, во всяком случае,
она ему не принадлежит. Камень на рукоятке моего меча никогда не ошибается,
опознавая манфреймовских подданных.
- Вот почему ты не хотел ее убивать...
- Да, и еще потому, что в ней не было злобы, только любопытство и безмерное
удивление, вероятно, не меньшее, чем наше.
- Ты говоришь о ней так, словно уверен, что это разумное существо.
- В этом я почти не сомневаюсь. Когда она смотрела на меня, я почувствовал
нечто... Некое поле разума, если можно так выразиться.
Буджолд Лоис
Флинт Эрик
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Флинт Эрик