помощника, а я все один и один. Теперь, Жоан, перепиши все начисто, потом
поставь вот под таким углом пластинки, чтобы свет падал сбоку, вооружись
сильной лупой и подробно опиши все, что видишь на рисунке, проступающем
изнутри. Вот там, видишь, какие-то люди, животные... Что ни говори, но мой
старинный друг, покойный Гароди, сделал великое открытие, найдя ключ к
письменам древних лакори. Эх, Элиас, Элиас! Какой это был светлый ум! Как
жаль, что он ушел от нас. Скоро и мне придется отправляться, как
говорится, в светлые чертоги небытия.
многого еще не сделано...
отказывались носить высохшее костлявое тело. Лишь глаза, живые и умные,
горели на морщинистом лице, свидетельствуя о том, что в этом одряхлевшем
теле бьется пытливая мысль.
мне просто не с кем бывает поболтать. Луи Пэйн оглох и тоже торопится
записать как можно больше из собранного им фольклора лакори. Порой я
просто поражаюсь его памяти и работоспособности... Ах, Жоан, Жоан, если бы
ты знал, как я рад, что ты здесь со мной, с нами! Оставить кафедру в
столичном университете только для того, чтобы заняться изучением мурий
лакори - это не каждый сможет.
же поступили? А я - ученик профессора Гароди, кому же, как не ученику, и
надлежит продолжить его дело?
тебя, профессора, "малышом" и на "ты". Не обижайся. Для меня ты остался
таким же милым синантропом, каким и был двадцать лет назад. А где другой
синантроп, твой русский друг? Ты знаешь ли что о его судьбе?
Сибири нефть. Последнее письмо я получил от него в конце пятьдесят
девятого года. Он писал, что ваши записки, которые маршал Рондон перед
смертью завещал переправить на хранение в Советский Союз, где они не будут
использованы, как писал в завещании маршал, "во зло обреченным
лакорийцам", находятся в государственном архиве. Полностью их опубликуют
лишь через пятьдесят лет.
мудрецом.
Россию... Ну, я разболтался. Давай продолжим работу. Я же страшный эгоист.
Не успел ты приехать, осмотреться, а я сразу же засадил тебя за мурии. Но
ведь мне так мало осталось времени, а пока я жив, тебе надо освоить
технику расшифровки мурий. Ну, записывай!
построили удивительные дворцы и храмы.
вышли из берегов, затопили долину. В нескольких местах земля треснула,
словно высушенный на солнце плод, и глубокие пропасти поглотили людей и их
жилища.
деревьев.
Дракона от долины Злых Чаков.
долину Золотого Дракона.
анаконды.
подушки. Его правая рука покоилась на плече подростка, сидевшего у его ног
и с грустью глядевшего в глаза умирающего. Вокруг стояли верные друзья,
встревоженные, убитые горем. Время от времени Ленда подносил ко рту
умирающего какое-то пахучее питье, и тогда Пэйн делал облегченный глубокий
вздох, открывал глаза. В его глазах снова загоралось изумленное восхищение
красотой расстилавшейся перед ним Долины Изобилия, его второй родины.
проговорил Пэйн. - Ты стараешься облегчить мои последние минуты. Спасибо
тебе! Мне так легко дышится. Я чувствую, как за моей спиной вырастают
крылья... Я сейчас полечу на них ввысь, к вашим предкам регари...
что судьба свела меня с тобой и с твоим народом. Я многое записал, что
слышал от вас, но это далеко не все. Это сделает твой сын Мартино,
которому ты передал свое второе имя и ум. Не правда ли, mon garson? - Пэйн
ласково погладил подростка по голове. - Он всегда был моим прилежным
учеником. Но этого мало.
нескольких юношей учиться в Россию. Только там они узнают то, чего не
знали мы - секрета сделать всех людей счастливыми...
Пэйна дрогнули, стали медленно приподниматься, но и когда они открылись
совсем, не сразу зажглись мыслью глаза.
можем гордиться: жизнь свою прожили не напрасно. А вы, отважные мушкетеры
- Руи, Антонио, Кано, Отега, Лоренцо - вы-то чего носы повесили? Выше
головы, кавалеры!
уважение тем, что охраняете эту невероятной ценности древнюю культуру
лакори... лакори...
хотел поднести питье, как вдруг Пэйн открыл глаза, приподнялся.
силой начал декламировать:
повторяю.
и умер, не закончив песни.
расстилалась вытянутая с юго-запада на северо-восток овальная долина -
Долина Регари, сверху походившая на гигантский стадион. В середине этого
"стадиона"
один за другим отходили три таких же ослепительно белых концентрических
круга. От третьего, самого большого, сначала по долу, а затем по склону
горы, убегала ровная параболическая линия. Это было искусственное
сооружение, походившее на лыжный трамплин.
поставленный цилиндр, увенчанный опрокинутым вниз острием конусом.
красной почве, был обрамлен темно-зеленой каймой кустарника.
спросил Жоан. Лакастра кивнул головой.
хранилища. Что в них хранили регари - неизвестно. По велению Макалуни,
которое он высказал перед смертью, мы перенесли туда саркофаг-пирогу с
останками Таме-Тунга, драгоценности из храма, мурии и даже Золотого
Дракона. Последнее было особенно трудным. Нам пришлось уничтожить всех
чаков. Руи со своими молодцами доставил даже противотанковые мины, на
которых подрывались чаки.
площадке ничто не растет: ни трава, ни кустарник. Даже птицы не летают над
ней. Долина лишь по краям поросла странными растениями, которых я нигде в
других местах не встречал.
одного ящика просторные балахоны, обшитые тонкими золотыми пластинками, и
золотые шлемы с прозрачной полусферой впереди. В таком одеянии, бряцая
золотыми пластинками, они направились к центру долины.
листья, похожие на кактусы без колючек, подымались прямо из земли, чем-то
напоминая пальцы человеческой руки. Они были усыпаны мелкими цветочками,
состоящими из пяти нежно-зеленых лепестков, тоже сложенных в виде пальцев
ладони, напоминая цветок монстеры.
Жоан. - Не потому ли лакори так чтят этот цветок?"
строгая красота и лаконичность устремленной ввысь сверкающей линии,
обрывающейся в небе.
Адамов Григорий
Мережковский Дмитрий
Круз Андрей
Посняков Андрей
Соломатина Татьяна
Акунин Борис