Чтение 82–й страницы книги ~Волчья хватка~

- Съезди на Валдай, спроси старца, - посоветовал Колеватый. - Я бы хоть
сейчас встал в строй, только пусть кликнут.

- Обязательно съезжу. А ты, пока не уволился, помоги двум парням,- Ражный
в привычной уже короткой форме рассказал о братьях.

Колеватый достал телефонный справочник, спросил с пониманием:

- Побочные дети?

- В какой-то степени, - неопределенно отозвался он.

- Правильно. О побочных нельзя говорить уверенно... - потыкал кнопки на
аппарате. - Куда их лучше определить?

- В пограничный спецназ.

- По стопам родителя?.. Не жалко? Война по границам империи...

- Этих не убить.

По телефону он не просил- продиктовал, что нужно сделать, и положил
трубку.

- Вечером-то что делаешь?

- Делянку хотят отвести в Судной Роще. Дровец порублю.

Колеватый вскинул глаза, медленно загасил в них естественный мирской
вопрос, развел руками.

- Тут я тебе не помощник... Хотел на дачу пригласить.

- Как-нибудь потом, - Ражный встал.

- Провожу. - Генерал достал из шкафа мундир в галунах, нашивках, блямбах и
совсем уж нелепую, латиноамериканскую фуражку, облепленную блестяшками, как
новогодняя елка.

- Красавец, - похвалил Ражный и весь обратный путь до парадного подъезда,
потом до двора, где стояла "Нива", гадал, с чего это Колеватый проявляет к нему
внимание: сочувствует, как однополчанин, или тоскует?

У машины крутились мальчишки, дразнили веточкой волка, просунув ее в щель
над стеклом. Молчун смотрел на них печально и скорбно, стоя лапами в земле.
Генерал кышкнул на них и сам заглянул в кабину.

- И с этого шкуру сдерешь?- спросил, намекая на полученный после поединка
утешительный подарок.

- Когда-нибудь, - пообещал Ражный, садясь за руль. - Если раньше с меня не
снимут...

- Матерый волчара!..

- Это не волчара.

- Но и не пес.

- И не пес...

- А кто?

- Канис сапиенс. - Ражный запустил двигатель.

- Понятно, - обронил Колеватый и, склонившись, снял фуражку, всунул голову
сквозь опущенное стекло. - Ражный, научи драть шкуру? В долгу не останусь.

- В коммерческих структурах научат. Или в Росвооружении.

Он вытащил голову, установил на ней свой потешный убор.

- Счастливо дровец порубить! Волк смотрел на него так же печально, как на
мальчишек, и долго провожал взглядом, пока машина не влилась в поток, ревущий
вдоль водного потока Москвы-реки...

Калик с известием явился как всегда неожиданно, и не в пример другим, был
печальным и немногословным, может, оттого что приносил поруки нерадостные,
суровые - приглашения на Судный Пир.

Ехать на Валдай Ражный решил немедля, наутро же и стал готовиться в
дорогу. Зависимых душ и долгов не оставалось, заботы по хозяйству на базе он
взвалил на Карпенко и от греха подальше разобрал правило на повети: выпустил
песок из мешков, смотал веревки, снял блоки со сторожками и спрятал все в
разные потаенные места. Прошел всю территорию, поговорил с гончаками в вольере
и в последнюю очередь пошел на могилу отца. Удерживаясь от соблазна
прикоснуться к камню, постоял возле него в поклоне аракса - на одном колене,
попросил:

- Сила есть. Дай мужества выстоять в Судной Роще.

Как и тогда, семь лет назад, он приехал в Валдайское Урочище и в первый
день решил не объявляться, бросив "Ниву" на дальних подступах, возле деревни.
Дальше он пошел пешком, и примета была добрая: едва ступил на дорогу, как пошел
осенний ветреный дождь...

Волк бежал впереди и чуть сбоку, как балерина, на подвернутых носочках,
отчего появлялось чувство, будто собирается оттолкнуться и взлететь. А он шел
неторопливо, с удовольствием ощущая твердь под ногами и вспоминая, как приезжал
сюда с чувством мести, из которой потом вышел потешный поединок. Теперь и вовсе
жизнь соединила с боярым мужем, как в братании - рук не разомкнуть. Отец
предугадал, как распорядится судьба, поручил сына Пересвету и тем самым
благословил на это братское соединение...

Умиротворенный такими библейскими мыслями, Ражный прошагал половину пути и
остановился на краю широкой свежевырытой траншеи, пересекающей дорогу и все
открытое пространство от горизонта до горизонта - шла какая-то стройка и вдали,
в поле, работала техника. Волк тоже смотрел и поджимал хвост.

По дну канавы тянулись четыре нитки толстенных труб, сбегающих с
валдайских холмов и уходящих вдаль по другую сторону дороги. Они еще не были
соединены, готовые плети лежали рядом и сверкали, будто хлебозоры, яркие
вспышки электросварки. А за отвалом земли поднималась новая дорожная насыпь с
черным, свежим асфальтом, уложенным и раскатанным на удивление ровно, так что
дождевая вода, сбегая на обочины, покрывала его как стеклом. И дорога, и
трубопровод были гигантскими, прямыми, и исполненными скрытой внутренней мощи.
Неукротимо прорезая пространство- холмы, поля, дома, огороды и скотные дворы,
создавали неземной ландшафт, а строители этого циклопического сооружения
выглядели муравьями, ползающими по канаве и вдоль нее.

У горизонта махали ковшами ярко-желтые, бесшумные экскаваторы, ползали
трубоукладчики и асфальтовые катки...

Ражный спустился в траншею, перескочил через трубы и хотел уже подняться
по деревянному строительному трапу, однако волк схватил одного из сварщиков за
робу и потянул от трубы. Не отрываясь от дела, тот оттолкнул Молчуна,
отмахнулся ногой, как от надоедливой мухи; волк в свою очередь перехватился за
рукав и дернул сильнее. Сварщик поднял маску, на мгновение замер, после чего
присел перед волком, откинув держак с электродом.

- Витюля? - наугад крикнул Ражный.

- Сергеич?.. Ты? Или не ты?- произнес неуверенно.

- Что тут делаешь, Витюля?

- Видишь, газопровод строю, в четыре нитки...

- Вот так встреча!

- Да уж... А ты зачем сюда?- спросил вдруг настороженно. - По охотничьим
делам?

- По каким же еще? - отмахнулся Ражный. - Охота пуще неволи... Все-таки
вернулся в сварщики?

- Куда же еще? Вернулся, работаю вот... - вздохнул и все же протянул руку
к волку, опасливо погладил. - Молчун... Матерый стал... Орден получил, "За
заслуги перед Отечеством" второй степени. Да...

- А говорил...

- Говорил!.. Теперь на проклятых буржуев работаю! На ворье и кровопийцев!
На сук этих, которые народное добро растащили! Их бы, паскуд, по столбам
вешать!..

На короткий миг он стал узнаваем - болезненно засверкали глаза и голос
сделался сипло-яростным, как некогда в электричках...

- Ненавидишь хозяев, а работаешь хорошо, ударно...

- Блин, да не могу я плохо, не умею! Ну, не получается!.. Да и нельзя. Мне
до зарезу надо орден первой степени заработать. И бюст на родине...

- Ладно, я не в обиду, - успокоил Ражный. - Просто в другой раз болтай
поменьше, террорист...

- Я не болтал, - он огляделся по сторонам. - Я его, сатану, с пяти метров
жаканом наладил, с одностволки. Тут у него дача есть, резиденция. Подкрался и
вмазал. Прямо в сердце, навылет...

Он уже смело погладил Молчуна, и тот на удивление, не то что позволил -
хвостом вильнул.

- Ну и как? - механично поинтересовался Ражный.

Герой снял каску, вытер мокрый лоб жестким рукавом сварочной робы.

- Как... У него и тогда пластмасса стояла. Заменили, да и все... А за мной
гонялись потом, пришлось сюда на работу устраиваться. День и ночь рожа под
сварочной маской, никто не видит. Да и не знает в лицо... Но я на всякий случай
внешность изменил.

- Здорово изменил... Научил бы, как?

- Это ерунда... Тут кормят, отъелся. Если русского человека хорошо
кормить, он до неузнаваемости меняется. Вот ты даже без маски не узнал!

- И никакого тебе терроризма. Накормить от пуза - и вся недолга.

- Как это - никакого? - оттолкнул волка и взял держак.- Погоди еще... На
сытое брюхо быстрее мозги шевелятся. И ружья не надо. Заработаю первую степень-
он вручать будет, вот уж тогда не уйдет...

- Может, лучше бюст на родине? - одновременно посоветовал и спросил
Ражный.

Герой опустил забрало и ткнул электродом в стык труб.

Пионерский лагерь он не узнал, поскольку его не существовало вовсе, а на
этом месте стояло два гостиничных корпуса, настоящий круглый манеж для выводки
и высокие, белокаменные конюшни. Вначале Ражный прошел мимо кованых решетчатых
ворот с золотистыми лошадками, но у края дубравы остановился перед огромным
камнем, как витязь на распутье. От камня расходились три дороги, и высеченные
на его боках надписи со стрелками указывали три туристических направления-
налево "Русь изначальная", прямо "Русь средневековая" и направо "Русь
современная".

Молчун настороженно обнюхал каждую из них, затем вернулся к камню, обогнул
его и поднял лапу.

Лишь тут Ражный вспомнил о конном туристическом центре, некогда бывшем на
территории лагеря, и вернулся назад. Деревянный домик, где жил Гайдамак со
своими внуками и правнуками, уцелел и стоял теперь особняком, не попав за
решетку изгороди.

В доме инока свет уже не горел, и Ражный прокрался к окну Оксаны, занес