Чтение 82–й страницы книги ~Черневог~

деревьев, виднелся холм.

Все тем же тяжелым шагом они въехали на это открытое пространство,
оказавшись теперь прямо под открытым небом, где то и дело вспыхивали
молнии, и тут Волк, чуть скользя на влажной земле, неожиданно прижал уши и
остановился, покачиваясь, будто что-то невидимое удерживало его.

Ветер донес до них медвежий рев, и как только Волк повернулся, Петр
заметил движущуюся тень в том самом месте, где кончались деревья.
Последовал раскат грома, а Волк продолжал медленно поворачиваться, учуяв
зверя, теперь это уже не вызывало сомнений. Петр слегка ударил его, в
надежде заставить двигаться вперед, но тот только вздрогнул, сделал
несколько коротких шагов и повернул назад.

А прямо перед Петром стояла Ивешка, глядя на него снизу вверх.

Она произнесла чуть удивленно:

- Петр? - Но ему показалось, что в его голове одновременно прозвучала
едва ли не дюжина голосов. - Петр, слезай с коня и подойди, ты понимаешь
меня?

Разумеется, он хотел соскочить с коня. Он хотел спуститься вниз и
подойти к ней, если бы не та холодная пустота, обволакивающая его сердце,
которая шептала:

"Дурак, зачем ты веришь в благосклонность".

"Не верь тому, чего хоть раз коснулись руки Драги".

Ему казалось, что молнии, вспыхивающие прямо над его головой, бросают
ее из света в ночь.

- Ивешка, если ты смогла сделать все это, так теперь попробуй
остановить, - сказал он.

Пустота становилась все холоднее, и, казалось, что теперь холод
пронизал все его кости. Он не верил этому сердцу, и, неожиданно оказавшись
рядом с Ивешкой, перестал верить даже себе: ему не понравилась ни ее
холодность, ни тот взгляд, которым она встретила его.

Он вдруг испугался того, о чем может попросить спрятанное внутри него
чужое сердце, или заставит сделать, и стал разворачивать Волка назад.

За своей спиной он слышал призывный рев медведя и голос, очень
похожий на ивешкин:

- Дорогой зять, никто не причинит тебе здесь вреда. Слезай, слезай с
коня.

Хозяюшка бежала теперь не так быстро, нагруженная двумя седоками,
хотя с успехом преодолела и кусты и обломки веток, наваленные бурей прямо
на их пути. Ее поддерживали колдовские желания, и они же удерживали обоих
всадников на ее спине: Саша желал из всех сил, чтобы она сделала все, что
могла. У него было такое чувство, что Петр просто-напросто исчез из
окружающего мира, и не было ни единого намека на то, где он мог быть
сейчас. Ясно было лишь направление, в котором он поскакал, всего лишь
какой-то миг назад.

"Только ничему не верь!" - пожелал ему Саша. "Не верь и не надейся на
Ивешку, сейчас она ненадежна".

Черневог пытался объяснить ему, что ее сердце сейчас находится у
волков, а волки принадлежат Драге. Они разорвут его на куски, и оно уже
никогда не сможет вновь стать целым...

Хозяюшка бросалась из стороны в сторону и скользила по сырой земле,
едва не падая. Саша ухватился за ее шею, когда она выпрямилась, и пожелал
ей новых сил.

В свете молний что-то блеснуло на их пути, что-то черное и
движущееся. Оно вращалось, поднимаясь все выше и выше.

- Ну, ну, - сказало существо, все поднимаясь и поднимаясь над их
головами. Очередная молния осветила огромную блестящую голову и светящиеся
зубы. - Мой старый хозяин и мой молодой враг. Куда это мы направляемся,
м-м-м?

- Вперед! - во весь голос закричал Черневог, и лошадь, оттолкнувшись
задними ногами, понеслась из всех сил. Гвиур вытянулся прямо поперек ее
пути. Она перескочила через него, а Саша, вновь ухватившись за ее шею,
открыл рот, чтобы поглубже вдохнуть. Черневог обеими руками вцепился в его
кафтан. В следующий же момент, как только Хозяюшка перешла на свой широкий
шаг, их обоих дернуло назад, но благодаря удаче или желанию они все же не
свалились.

- Слезай, - сказала Драга, и сердце Черневога сжалось при звуках
этого голоса, приговаривая: "Нет, нет, ничему не верь".

Тогда из многоголосого хаоса до него вновь донесся голос Ивешки:

- Петр, все в порядке.

Он посмотрел в том направлении, откуда прозвучал этот голос, готовый
прислушаться к нему, почти моментально забыв, почему он оказался здесь,
если не по желанию Ивешки.

Но тут из тени деревьев показались волки. Они выскользнули словно
тени и теперь теснились у ее ног.

- Черта с два здесь все в порядке, - сказа он, в то время как Волк
порывался повернуть назад, но лишь беспокойно вздрагивал, удерживаемый
силой желаний. - Разве ты не заметила, жена, что это не собаки? Ты, не
сказав ни слова, убежала из дома, и я только от твоего старого врага узнал
о том, что ты ждешь ребенка...

- Петр. - Она протянула к нему руки.

Он с силой ударил коня, но тот даже не двинулся.

- Петр. - Волки продолжали кружить возле нее, как только она
направилась в его сторону, а Волк выразил свой протест слабым безрадостным
ржаньем. Она взглянула на Петра, и сердце Черневога превратилось в лед. -
Я могу освободить тебя, - сказала она, но ее голос сливался с волчьим
воем, и волчьи глаза смотрели на него с земли. - Петр.

Сердце Черневога вздрогнуло как от боли, когда она тронула рукой его
колено и сказала:

- Петр, слезай вниз. - А эхо ее голоса продолжало кружить над ним.

Он чуть сдвинулся и взглянул вниз на волчьи морды, уставившиеся на
него, взглянул в глаза Ивешке, стараясь не обращать внимания на хор воющих
голосов: лишь ее одну он хотел отыскать. Он взял ее руку и сказал,
чувствуя как дрожит сердце Черневога:

- Ивешка, почему бы тебе вместо этого не забраться сюда, ко мне? И
почему бы нам не отправиться домой? Ведь ты как раз этого и хочешь, или
нет?

Она колебалась, ее губы раскрылись, в глазах поблескивали вспышки
молний. Казалось, она потеряла дар речи.

А он продолжал:

- Мне ужасно жаль твой сад. Бог свидетель, сорняки теперь выросли там
по колено.

Он заметил по крайней мере слабое движенье ее глаз. Но она
по-прежнему хотела, чтобы он спустился вниз. Она хотела, чтобы он был
внизу...

- А если я спущусь, ты выполнишь мое желание, Ивешка? Только одно
желание?

- Какое?

Он глубоко вздохнул и спрыгнул на землю, оказавшись прямо среди
волков.

- Ты сама знаешь, какое, - сказал он. Он хотел ее сердце, и был
уверен, что она читала его мысли, а если она не догадывалась об этом, то
тогда она не имела представлений вообще ни о чем.

- Не проси меня об этом! - закричала она, а затем еще: - Мама! Нет!

Он оглянулся в тот же момент, как только Волк метнулся в сторону,
натягивая поводья, которые он все еще не выпускал из рук. Он протянул одну
руку, удерживая Ивешку, а вторую в этот момент так дернуло, что он едва не
задохнулся от боли.

Он слышал, как Саша что-то кричал во весь голос, а может быть, этот
звук застыл лишь в его сознании. Он не выпускал повод, а Волк вертелся на
месте, становясь на дыбы, увлекая вверх за собой и его и Ивешку. Но
прежде, чем Волк опустился, он задел Петра своим коленом и едва не вышиб
из него дух.

Ивешка пожелала что-то в этот момент. Молнии с треском разорвались в
небе, ослепляя Петра. Волк рванулся, вырвал повод и отшвырнул их на землю,
прямо в гущу волков.

Хозяюшка выбралась на поляну, оказавшись в самой гуще
происходящего... "Беги!", - тут же пожелал в ее сторону Саша. Черневог
почувствовал, как сила этого желания пробрала его едва ли не до костей, а
кобыла едва ли не стрелой понеслась между стаей волков и приближающимся
медведем.

Но Драга уже знала, что он был здесь. Она обратила все свое внимание
в его сторону, и Хозяюшка испуганно остановилась. Он почувствовал, как
молнии сбираются прямо над его головой и дико закричал, разжимая свои
руки:

- Саша, сделай что-нибудь! - В тот же миг он соскользнул с лошади и
оказался посреди стаи волков, и, увидев подступавшего к нему медведя, он
пожелал смерти Драге...

Саша повернул назад, делая попытку хоть как-то позаботиться о нем.

То же самое сделали и волки.

"Останови Ивешку!" - пожелал Саше Черневог, и обратил все свои
желания на Бродячего. Сейчас он желал всей силы Гвиура и призывал в помощь
речной холод и мрак, желая старости и удушья, желая, чтобы Бродячий
превратился во что-то другое, в то самое, во что его превращала Драга для
собственных удовольствий.