запружена улица, кропотливо, дюйм за дюймом, прокладывать себе путь через
оставшуюся лазейку подобно тоненькой струйке крови, пытающейся снабдить
кислородом сердце, безнадежно забитое холестерином.
самый номер, который назвала диспетчер.
дверца и не вышел водитель. Костюм на нем, конечно, был синий, но не тот,
к какому положены золотые пуговицы и серебряная бляха. Башмаки тоже были
не полицейского образца - вот разве что Стонтон с Уивером проворонили
меморандум, извещавший офицеров, что отныне форменная обувь будет
поступать от Гуччи, но это казалось маловероятным. Вероятным казалось
другое: это - тот самый гад, что угнал на окраине полицейскую машину. Он
вылез, не обращая внимания на трубящие клаксоны и крики пытавшихся
протиснуться мимо него водителей.
человек вооружен и крайне опасен". Обычно диспетчеров по голосу можно было
принять за самых скучающих людей на земле (что, насколько знал Энди
Стонтон, соответствовало истине), а потому тот почти благоговейный ужас, с
которым девушка подчеркнула слово "крайне", заусеницей застрял у него в
сознании.
покосился на Уивера. Уивер тоже вытащил свой пистолет. Они стояли у
магазина деликатесов, примерно в тридцати футах от ступеней, ведущих к
железнодорожным путям. Стонтон с Уивером знали друг друга достаточно давно
и приспособились друг к дружке так, как могут только полицейские да
солдаты-профессионалы. Не обменявшись ни единым словом, они отступили в
двери "Деликатесов". Дула револьверов смотрели вверх.
разгаре и лестницу, ведущую в подземку, заполонили люди, направлявшиеся к
своим поездам. - Надо брать его прямо сейчас, пока он не успел близко
подойти к толпе.
Роланд сразу же признал бы в этих стрелках противников гораздо более
опасных, чем первые два. Одна из причин заключалась в том, что они были
моложе; а еще (хотя Роланд об этом не знал) некий неизвестный диспетчер
навесил ему ярлык "крайне опасен", что в глазах Энди Стонтона и Норриса
Уивера приравнивало его к злобному и свирепому тигру. "Если он не
остановится в ту же секунду, как я велю ему остановиться, он покойник", -
думал Энди.
зажатым в них пистолетом и резко приседая. Уивер рядом с ним сделал то же
самое. - Полиция! Руки за го...
кинулся к лестнице, ведущей на перроны. Двигался он стремительно, со
сверхъестественной скоростью. Тем не менее Энди Стонтон уже завелся.
Стрелки на всех его циферблатах подскочили до максимальной отметки. Он
крутанулся на каблуках, чувствуя, как на него спадает покров бесстрастной
холодности - ощущение, которое Роланд тоже узнал бы. В сходных ситуациях
он и сам неоднократно испытывал то же.
увидел, как человек в синем костюме волчком завертелся на месте, силясь
удержаться на ногах. Потом он упал, а пассажиры, за считанные секунды до
этого сосредоточенные лишь на одном - как бы пережить очередную дорогу
домой на метро - с визгом бросились врассыпную, точно перепелки. Им вдруг
открылось, что сегодня после обеда придется пережить не только поездку в
пригородном поезде.
восхищение. - Пойдем, посмотрим, кто он был такой.
мертвый, я..."
по-прежнему с оружием в руках, приближаются полицейские. Эти были моложе и
проворнее тех, что поставили свой экипаж у оружейной лавки. Проворнее. И
по крайней мере один из них чертовски хорошо стрелял. Морт (а вместе с ним
и Роланд) должен был бы умереть, умирать или получить серьезное ранение.
Энди Стонтон стрелял, чтобы убить, и его пуля пробуравила левый лацкан
пиджака Морта. Более того, пуля пробила нагрудный карман рубашки - но
дальше не прошла. Жизнь обоим мужчинам - и тому, что внутри, и тому, что
снаружи - спасла зажигалка Морта.
будущий год к этому времени занять его место). Соответственно Морт купил в
магазине фирмы "Данхилл" серебряную зажигалку за двести долларов. Бывая в
обществе мистера Фрэмингэма, Морт подносил ему огонька отнюдь не всякий
раз, как тот совал в пасть сигарету - это бы слишком смахивало на
подхалимаж. Только время от времени... и, как правило, в присутствии еще
более высокого начальства - кого-нибудь, кто сумел бы оценить: а)
спокойную учтивость Джека Морта и б) хороший вкус Джека Морта.
ему, и Роланду. Вместо того, чтобы ударить Морта в сердце (самое обычное,
такое же, как у всех людей; к счастью, страсть Морта к фирменным вещам -
вещам хороших торговых марок - под кожу не углублялась).
калибра, нечего и думать выйти сухим из воды. Зажигалку вдавило Морту в
грудь так сильно, что образовалась вмятина. Серебряная вещица сплющилась,
а затем разлетелась на кусочки, оставляя на коже Морта неглубокие
бороздки; один тонкий острый осколок разрезал левый сосок Морта почти
пополам. Вдобавок горячая пуля подожгла пропитанную бензином фетровую
прокладку зажигалки. Тем не менее, пока блюстители закона приближались,
стрелок лежал неподвижно. Тот полицейский, который не стал в него
стрелять, твердил окружающим: не подходить, не подходить, держаться
подальше, черт подери.
Потушите! ПОТУШИИИИИТЕ!"
башмаки приближающихся стрелков, не обращая внимания на визгливые крики
Морта и стараясь не обращать внимания ни на внезапно запылавшие у груди
уголья, ни на запах поджаривающейся плоти.
мужик?
дымок. По краям он просачивался более неряшливыми кляксами. Ноздрей
полицейских коснулся запах горелого мяса - пропитанные жидкостью для
зажигалок кусочки фетра, которыми был набит разорванный пулей корпус
"Ронсона", и в самом деле загорелись.
совершил свою единственную ошибку - такую, за которую Корт, несмотря на
прежние, достойные всяческого восхищения деяния Энди, отослал бы его домой
со вспухшим ухом, растолковав, что одной ошибки почти всегда оказывается
довольно, чтобы проститься с жизнью. Пристрелить субъекта в синем костюме
Стонтон смог (чего на самом деле ни один полицейский о себе не знает, пока
обстоятельства не вынудят его выяснить это), но мысль о том, что его пуля
непонятным образом подожгла парня, наполнила его безрассудным страхом.
Поэтому он, не задумываясь, нагнулся, чтобы потушить огонь, и только успел
заметить блеск сознания в мертвых (Энди присягнул бы, что в мертвых)
глазах, как стрелок с размаху ударил его ногой в живот.
у него из руки. Уивер своего оружия не выпустил, но к тому времени, как он
освободился от Стонтона, прогремел выстрел, и пистолет Норриса Уивера
волшебным образом исчез, а рука, в которой он был, онемела, словно по ней
ударили очень большим молотком.
сказал:
ходите за мной. Все уже почти закончилось. Я не хочу, чтобы пришлось вас
убить.
и стрельбы, одержимый присущим жителям Нью-Йорка нездоровым и отчего-то
нигде больше не встречающимся любопытством, повернул обратно, чтобы
посмотреть, насколько скверно обстоят дела, сколько действующих лиц и
много ли крови пролито на грязный бетон. Несмотря на это, они все-таки
исхитрились отпрянуть от одетого в синий костюм человека, который очертя
голову ринулся вниз по ступеням. И немудрено. Один пистолет он сжимал в
руке, второй висел на охватывающем талию ремне.
начало плавиться и обжигающими ручейками потекло вниз, на живот, однако
Роланд не обращал ни малейшего внимания на Морта, все громче визжавшего от
боли.
Прозоров Александр
Доставалов Александр
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Круз Андрей