планировали вначале гуманоиды. А сама я ничем не рискую... Ну, разве что
подстрелят из "Гускварны".
оружие? Я думал, у них все больше луки да стрелы...
только первобытные, но и гвардия Эйкена Драма.
роль, и в то же время опасность для меня минимальна.
ногой! Ни под каким видам, слышишь?
Только ты можешь быть посредником между нами и отцом. Выйдет же он
когда-нибудь из барокамеры... если он действительно там. И когда вернется
к жизни, то уж не станет торчать на Окале, а свалится прямо нам на голову,
будь уверена. Если кто и способен на него повлиять, так это ты.
барокамере. Если, конечно... Слушай, Хаген, а не могло так случиться...
ретранслировалась в Северную Америку, то могла, невзирая на экраны,
заявиться прямо к папе в обсерваторию под прикрытием его внешнего луча...
мощность для скрытого канала... Все-таки он во многом уступает покойному
Вону. А работать открытым текстом мы не рискуем. Но, кроме Алексиса, никто
на Окале не скажет нам правды.
стереокадров Гибралтара. Стоящее, должно быть, зрелище.
Через неделю после засады фирвулагов он был все еще жив, но без сознания.
Тело его превратилось в кровавое месиво ран и укусов насекомых. Ему
удалось проползти около двадцати километров, прежде чем он потерял
сознание на болотах чуть южнее самшитовой рощи, где были спрятаны
летательные аппараты.
меру. Акт II, сцена 4. Пер. Т.Щепкиной-Куперник] - пробормотал Дугал,
когда спасители вытащили его из грязи. - О мавританка! Так горькою своей
судьбой измучена, что жизнь на карту хоть сейчас поставлю! [В.Шекспир.
Макбет. Акт III, сцена 1. Пер. Ю.Корнеева]
Софронисба Джиллис. - Ну, выкладывай, сучий потрох, как ты ускользнул от
Ориона и остальных.
лагерь, он на миг очнулся при виде двух запаркованных машин и простонал:
погрузился в транс.
Сгустились сумерки, чуть щербатая луна посылала свои поисковые лучи сквозь
густые ветви самшитовых деревьев и серебрила черную обшивку экзотических
птиц. Все бастарды Бэзила, кто нынешней ночью не был в дозоре, собрались
возле палатки. Но опытные лекари Тонгза и Магнус Белл никак не могли
привести пленника в чувство.
всем поверхностным ранам у него почти наверняка прободение селезенки.
Одному Богу известно, как он вообще еще жив.
пленников, - на ходу говорил он Софронисбе. - То ли Дугал просто сбежал,
то ли они нарвались на людей Эйкена, то ли на фирвулагов. Ты уверена, что
он не сказал ничего осмысленного? Ни намеком не сообщил, что наше укрытие
рассекречено?
притащили его сюда, он что-то лопотал про машины. Называл их "гордыми
соколами" или еще как-то.
опущенными крыльями и кабинами, напоминающими склоненные птичьи шеи. Он
продекламировал:
золотой торквес. - Как ни туманно, однако, боюсь, цитата Дугала допускает
одно-единственное толкование. И стало быть...
каньона.
машиной вспыхнули лучи электрических фонариков.
прижалась хрупкая женская фигурка. Инженер в кринолине и круглом жабо
наставил на нее копье с железным наконечником, и незваная гостья отчаянно
разрыдалась.
ихний поганый оборотень!
незнакомку. Она благодарно улыбнулась ему.
трансвестит в маске королевы Елизаветы Первой. - Одно неловкое движение -
и ты взлетишь на воздух!
настолько безобидной, что даже охранники заметно помягчели. На ней были
белые полотняные шорты, клетчатая рубашка, завязанная узлом под грудью, и
небольшой рюкзак за плечами. Белокурые волосы, перехваченные на затылке
узкой ленточкой, отливали чистым блеском луны. Несмотря на испуганный вид
и слезы, она была так ангельски хороша, что у бастардов дух захватило.
торквес. Клу Ремилард подошла к нему вплотную и проговорила:
нахлынули боль и досада.
Алису с лебединой шеей, сбежавшую из Страны Чудес и теперь прикладывающую
пальчик к его губам. Одновременно он почувствовал, как глохнет ум, готовый
выплеснуть в эфир сигнал тревоги.
всем умам. Бастарды окаменели, точно статуи под августовской луной.
"Гускварна" и все железное оружие посыпались на землю. В глазах мистера
Бетси, казавшегося разряженной восковой куклой мадам Тюссо (если не
считать неуместных усов и козлиной бородки), стояли слезы бессильной
ярости.
пациента, вышли из палатки и присоединились к остальным.
видимо, получила отрицательный ответ. - Стойте, еще не время! - заявила
она тоном, не допускающим возражений. - Пока на нем торквес, возможен
выброс адреналина.
тесемки, затем извлекла оттуда остро заточенные кусачки. Абсолютно
лишенный воли, Бэзил опустился на колени и подставил шею. Одним движением
Клу перекусила обруч, и альпинист без чувств повалился на землю.
повиновались им. Но все видели, как в лунном свете материализовались
четыре высоких привидения и затмили ночное светило сиянием стеклянных
доспехов. Двое излучали зеленоватое свечение творцов, третий был окутан
бледными соляными парами психокинетика, а четвертый, возвышавшийся над