дедом, и тут же свалился рядом с ним на пол. Дед заурчал, чувствуя, как
на него хлынула горячая кровь. Деде Варгас, тот, что сначала хотел его
вытурить - дед узнал его по латунным пуговицам на куртке, - жутко
хрипел, рвался, разбрызгивал кровь, молотил вокруг себя руками. Один из
беспорядочных ударов угодил деду в глаз. Дед уже совсем перестал видеть
что-либо. Орущая девка захлебнулась, утихла, вздохнула и принялась
вопить снова, правда, взяв более высокую тональность.
доски хлынула кровь. Дед не разглядел, что теперь умирал Риспат Ля
Пуант, которого Цири рубанула в шею. Он не видел, как Цири проделала
пируэт перед самым носом Фриппа и Ианновица, как проскользнула сквозь их
барьер словно тень, словно серый дым. Ианновиц вывернулся за ней следом,
быстрым, мягким, кошачьим разворотом. Он был прекрасным фехтовальщиком.
Уверенно стоя на правой ноге, ударил длинной, протяжной прямой, метясь в
лицо девушки, прямо в ее мерзкий шрам. Он должен был попасть. И не
попал.
обеими руками, через грудь и живот. И тут же отскочила, закружилась,
уходя от удара Фриппа, хлестнула согнувшегося Ианновица по шее. Ианновиц
врезался лбом в лавку. Фрипп перепрыгнул над лавкой и трупом, ударил с
размаху, широко. Цири парировала укосом, крутанула полупируэт и коротко
ткнула его в бок над бедром. Фрипп закачался, повалился на стол, пытаясь
удержать равновесие, инстинктивно протянул вперед руку. Когда он уперся
пятерней в крышку стола, Цири быстрым ударом обрубила ему кисть.
него, потом посмотрел на лежащую па столе кисть. И вдруг упал - резко, с
размаху сел задом на пол, совсем так, словно поскользнулся на мыле. Сидя
он зарычал, а потом принялся выть диким, высоким, протяжным волчьим
воем.
несколько секунд тянулся этот жуткий дуэт - монотонно кричащая девка и
дико воющий Фрипп.
Фрипп просто утих.
Мамочка... Как же так... Как же... Что со мной... случилось? Что... со
мной? - Ты умираешь, - ответила изувеченная девушка. У деда остатки
волос встали на голове дыбом. Чтобы сдержать крик, он прикусил
единственным зубом рукав сермяги.
проглотил. Больше никаких звуков он уже не издавал. Никаких. Стало
совершенно тихо.
- Что ж ты наделала, девушка... - Я - ведьмачка. Я убиваю чудовищ. - Нас
повесят... Деревню и корчму спалят. - Я убиваю чудовищ, - повторила она,
и в ее голосе вдруг побилось что-то вроде удивления. Как бы сомнения.
Неуверенность.
из-под стола, сторонясь трупа Деде Варгаса, его жутко разрубленного
лица.
траур... Следы за собой заметаешь...
шарфом, а поверх шарфа глядели обведенные черными кругами глаза упырихи.
смерти... Ибо ты сама есть смерть. Девушка смотрела на него. Долго. И
довольно спокойно. - Ты прав, - сказала она наконец.
***
раз послышался плачущий вой беанн'ши.
удивлением обнаружил, что не может встать. Сердце колотилось,
подскакивало к горлу, давило.
далеко, но еще ближе, чем до того, беанн'ши дико завыла в третий раз.
волчище. - У меня огромные лапы, чтобы ими схватить тебя и обнять! Все у
меня большое, все, сейчас ты в этом сама убедишься. Почему ты так
странно смотришь на меня, маленькая девочка? Почему не отвечаешь?
Ведьмачка улыбнулась. - А у меня для тебя сюрприз.
Глава 11
струна, немые, слегка побледневшие. Они были готовы в путь. Полностью
собраны. Мужские серые дорожные одежды, теплые, но не связывающие
движений кожушки, удобные эльфьи башмаки. Волосы острижены так, чтобы их
легко было содержать в чистоте в лагерях и во время переходов. И чтобы
они не мешали работать. Плотные маленькие узелки, в которых была только
пища на дорогу и необходимые медицинские инструменты. Остальное им
должна была дать армия. Армия, в которую они отправлялись.
у обеих чуть-чуть дрожат руки и губы.
двора пожухшие листья. Небо было темно-синим. Чувствовалось, что
надвигается метель.
под Вызимой. Вербовщик говорил, что весной там остановятся подразделения
кондотьеров с Севера... Мне предстоит быть фельдшерицей в одном из
отрядов. - А я, - слабо улыбнулась Иоля Вторая, - уже получила. В
полевую хирургию к господину Мило Вандербеку.
взглядом. - Не опозорьте меня, храм и имя Великой Мелителе. - Ни за что
не опозорим, матушка. - И следите за собой. - Да, матушка.
будете бояться, будете сомневаться, глядя на боль, и страдания, и
смерть. А в таких случаях легко пристраститься к наркотику или
возбуждающему снадобью. Будьте осторожнее с этим. - Знаем, матушка.
взглядом, - это страшное ослабление нравов, а для некоторых -
чрезвычайно сильная афродизия. Сейчас вы не знаете и знать не можете,
как это подействует на вас, девочки. Будьте осторожны. А в крайних
случаях, когда уже ничего больше сделать будет нельзя, применяйте
предохранительные средства. Если все же, несмотря на это, одна из вас
забеременеет, тогда сторонитесь знахарей и деревенских бабок! Поищите
храм, а лучше всего - чародейку! - Знаем, матушка.
возлагала им руки на голову, поочередно обнимала и целовала. Эурнэйд
откровенно хлюпала носом. Иоля Вторая, как всегда, разревелась. Нэннеке,
хоть и у нее самой чуть ярче, чем всегда, блестели глаза, фыркнула.
резко. - Вы идете на самую обыкновенную войну. Оттуда возвращаются. Ну,
забирайте вещички, и до встречи. - До встречи, матушка.
сопровождаемые взглядами Верховной Жрицы Нэннске, чародейки Трисс
Меригольд и писаря Ярре.
горько воскликнул Ярре. - Им, девушкам, разрешила завербоваться! А я?
Почему мне нельзя? Мне что, продолжать за этими стенами корпеть над
пересохшими пергаментами? Я не калека и не трус! Позор - сидеть в храме,
когда даже девушки...
жизнь обучались медицине, лечению и уходу за больными и ранеными. Они
идут на войну не из патриотизма или жажды приключений, а потому, что там
будет бесчисленное множество раненых и больных. Завал работы днем и
ночью. Эурнэйд и Иоля Вторая, Мирра, Катье, Пруна, Дебора и другие
девочки - вклад храма в эту войну. Храм как часть общества
расплачивается с общественными долгами. Наш вклад - обученные
специалистки. Это ты понимаешь, Ярре? Специалистки! Не мясо для
резников! - Все вступают в армию! Только трусы остаются дома! -
Глупости, Ярре, - резко сказала Трисс. - Ничего ты не понял.
Цири...
рыцарь рвется спасать даму своего сердца. На белом коне... Она замолчала
под взглядом чародейки. - Впрочем, хватит об этом, Ярре, - бросила она
на мальчика гневный взгляд. - Я сказала - не позволю. Возвращайся к
книгам. Учись. Твое будущее - наука. Пошли, Трисс. Не будем терять
времени.