ответил Спилтрейв, - но только последние два года мы держим его в ней
постоянно.
него.
удивительного старика в стеклянном пузыре. Да он увидел, что свет еще
горит в глазах Тивераса, бесплотные губы решительно сжаты. Кожа на черепе
Понтификса стала совсем пергаментной, а длинная борода, все еще на
удивление черная, сильно поредела.
тишина. Старик нахмурился, зашевелился, быстро провел языком по губам.
Затем он издал дрожащий звук, вроде хныкающего стона. Горнкейст сказал:
Короналя.
Корональ пришел к нему с любовью и почтением, как всегда.
Понтификсу, а только через главного спикера, который должен был все
повторять, хотя практически этого не делал.
пояснил:
спрашивает, что планирует Лорд Валентин для приведения всего в должный
вид.
всех граждан к содействию мне. Я прошу его указания заклеймить Доминика
Барджазеда как узурпатора и осудить всех, кто поддерживает его.
энергией.
будешь избегать сражения и уничтожение жизней, насколько это возможно.
жизни с той или другой стороны, но не знаю, удастся ли это.
в слишком далекие для нашего понимания области.
гротескного старика, запертого в шаре, который поддерживал в нем жизнь, и
способного общаться только такими стонами. Более чем столетний, много
десятилетий являющийся высшим монархом планеты, теперь он лепечет и
булькает, как младенец, и все-таки где-то в разлагающемся и размягчающемся
мозгу, все еще тикает разум прежнего Тивераса, захваченный разрушением
плоти. Смотреть на него теперь значило понять конечную бессмысленность
высшего титула: Коронали жили в мире обязанностей и моральной
ответственности лишь для того, чтобы унаследовать Понтификат и в конце
концов исчезнуть в Лабиринте и в старческом слабоумии. Интересно, часто ли
Понтификсы становятся пленниками своих спикеров, врачей и толковательниц
снов и легко ли отказаться от мира ради того, чтобы великое чередование
Властителей привело бы на трон более жизнеспособного человека. Теперь
Валентин понял, почему система разделила исполняющего и управляющего,
почему Понтификс со временем уходит от мира в этот Лабиринт. Придет и его
время спуститься сюда, но, может быть, по воле Божеств, это случится не
скоро. Он сказал:
сделает все, что в его силах, чтобы залечить трещину в ткани общества.
Скажи Понтификсу, что Лорд Валентин надеется на поддержку его величества,
без которой не может быть скорой поправки.
неразборчивый поток звуков, повышающихся и понижающихся, как мелодии
гейрогов. Горнкейст напряженно выхватил то тут, то там обрывки смысла.
Понтификс замолчал, а смущенный Горнкейст сжал челюсти и прикусил губу.
предупреждает тебя насчет риска выхода в море и охоты на драконов.
жизнью в таких развлечениях.
вплотную займусь моими задачами и буду избегать любых таких отвлечений.
подножию трона, встал на колени, протянул руки к древнему существу в
пурпурном стеклянном пузыре, вошел в транс и послал Тиверасу свой дух с
импульсами почтения и любви. Показывал ли кто-нибудь когда-нибудь любовь и
привязанность страшному Тиверасу? Скорее всего, нет. Но много десятилетий
этот человек был центром и душой Маджипура, и теперь, сидя здесь,
затерянный в безвременном сне управления и сознавая лишь иногда свою былую
ответственность, он заслужил, чтоб его приемный сын и будущий преемник
высказал ему такую любовь, и Валентин дал ее полностью, насколько
позволила мощь обруча.
покраснели. Неужто эти дрожащие губы улыбнулись? Неужели левая рука
Понтификса слегка приподнялась благословляющим жестом? Да. Да. Вне всякого
сомнения, Понтификс почувствовал волну тепла от Валентина, был рад этому и
ответил.
Вероятно, тебе лучше бы уснуть вечным сном, но я желаю тебе долгой жизни,
потому что у меня есть работа на Замковой горе."
Валентин спросил Спилтрейва:
сохранить его, поправляя все время от времени, еще сто лет.
двенадцать-пятнадцать. Вы можете это сделать?
пробыл в Лабиринте. Пора вернуться в мир солнца и ветра и живых вещей и
уладить дело с Домиником Барджазедом. Он сказал Горнкейсту:
А перед своим отъездом я хотел бы детально изучить военные силы и
вспомогательный персонал, какие вы можете предоставить в мое распоряжение.
министров Понтификса. Главное сражение еще впереди, но Валентин, услышав
это слово, почувствовал, что он уже как бы достиг Замка.
потому что по бесконечной спирали спускался никому не известный
авантюрист, лавирующий меж равнодушных чиновников, а вверх поднимался
властитель королевства.
кольца на кольцо, через все хитросплетения берлоги Понтифика, Дома
Записей, Арены и прочего. Он и его товарищи поднимались быстро и без
задержки по проходу, предназначенному только для Властей.
краю подземного города. Как ни быстро они поднялись, новости о личности
Валентина дошли сюда еще быстрее. Каким-то образом через весь Лабиринт
прошло известие, что здесь Корональ, таинственно измененный, но тем не
менее Корональ, и когда Валентин вышел из имперского прохода, там уже
собралась громадная толпа, разглядывающая его, как невиданного
девятиголового змея.
выкрикнули его имя, но основная масса только глазела. Лабиринт был
владением Понтификса, и Валентин понимал, что преклонение перед Короналем
будет где угодно на Маджипуре, но только не здесь. Благоговейный страх -