свечение тайны. Будем уважать их. К чему тяготеет величественное
лучеиспускание души? К мраку; то есть к свету.
не отрицать у человечества. Наряду с правом Человека - по меньшей мере,
возле него - стоит право Души.
будем ограничиваться тем, что, преклонив колена перед древом мироздания, мы
созерцаем его несметные разветвления, унизанные светилами. У нас есть долг:
трудиться над душой человеческой, защищать тайное от чудесного, чтить
непостижимое и отвергать нелепое, допускать в области необъяснимого лишь
необходимое, оздоровлять верования, освобождать религию от суеверий,
уничтожать все, что паразитирует во имя бога.
Глава шестая. НЕОСПОРИМАЯ БЛАГОДАТЬ МОЛИТВЫ
молитвенник вверх ногами, но душою слейтесь с бесконечностью.
Существует также философия, отрицающая солнце; эту философию, относящуюся к
области патологии, именуют слепотой.
лишь дерзкая самоуверенность слепца.
эта бредущая ощупью философия усваивает по отношению к философии, зрящей
бога. Она напоминает крота, восклицающего: "Как они жалки со своим солнцем!"
познанию истины своей мудростью, они, в глубине души, не слишком уверены в
собственном атеизме; остается лишь дать им другое название. Но во всяком
случае, если они и не верят в бога, то уже само величие их разума
подтверждает существование бога.
Одна северная школа метафизики, отличающаяся некоторой туманностью,
вообразила, что произвела переворот в человеческих умах, заменив слово
"сила" словом "воля".
произрастает", было бы действительно весьма плодотворно, если бы к нему
добавляли: "вселенная хочет". Почему? Потому, что вывод был бы такой:
растение хочет, значит у него есть свое "я"; вселенная хочет, значит у нее
есть свой бог.
все же присутствие воли в растении, признаваемое этой школой, нам труднее
допустить, нежели присутствие воли во вселенной, ею отрицаемое.
условии отрицания бесконечности. Мы это доказали.
становится "измышлением разума".
сомневается в существовании своего собеседника и не совсем уверен в
собственном существовании.
разума".
в совокупности, как только он произносит слово "разум".
сводит к односложному "нет".
есть что-то.
стремлением и целью должно быть совершенствование человека. Сократ должен
воплотиться в Адама и воспроизвести Марка Аврелия, другими словами - должен
выявить в человеке-жизнелюбце человека-мудреца, заменить Эдем аристотелевым
Ликеем. Наука должна быть живительным средством. Наслаждаться - какая жалкая
цель и какое суетное тщеславие! Наслаждается и скот. Мыслить - вот подлинное
торжество души. Протянуть жаждущему человечеству чашу познания, дать всем
людям в качестве эликсира познание бога, заставить совесть побрататься в их
душах со знанием, сделать их справедливыми в силу этого таинственного союза,
- таково назначение реальной философии. Нравственность-это цветение истин.
Созерцание приводит к действию. Абсолютное должно быть целесообразным. Надо,
чтобы идеал можно было вдыхать, впивать, надо, чтобы он стал удобоварим для
человеческого разума. Именно идеал вправе сказать: "Приимите, ядите, сие
есть тело мое, сие есть кровь моя". Мудрость - святое причастие. Лишь при
этом условии она перестает быть бесплодной любовью к науке; став
единственным и главным средством объединения людей, она из философии
превращается в религию.
оттуда тайну в свое удовольствие и только из любопытства.
нам непонятны ни человек как точка отправления, ни прогресс как цель без
двух движущих сил - веры и любви.
Глава седьмая. ПОРИЦАТЬ СЛЕДУЕТ С ОСТОРОЖНОСТЬЮ
простые: бороться против первосвященника - Кайафы, против судьи-Дракона,
против законодателя - Тримальхиона, против императора Тиверия, - все это
ясно, определенно, четко и ничего туманного в себе не содержит. Но право
жить обособленно, при всех связанных с этим неудобствах и злоупотреблениях,
требует признания и пощады. Отшельничество - проблема чисто человеческая.
непорочности, самообмана, но и добрых намерений, невежества, но и
самоотвержения, мучений, но и мученичества, следует почти всегда и допускать
их, и отвергать.
Монастырь-это предельный эгоизм, искупаемый предельным самоотречением.
платить должна смерть. Ценой земного мрака покупают лучезарный небесный
свет. Принимают ад, как залог райского блаженства.
вечной жизнью.
язвительной улыбки. Нам понятен гнев, но не злоба.
Глава восьмая. ВЕРА, ЗАКОН
хранителей даров духовных, когда они алчут даров мирских, но мы всюду чтим
того, кто погружен в размышление.
видимый, и есть труд невидимый.
действовать. Руки, скрещенные на груди, работают, сложенные пальцы творят.
Взгляд, устремленный к небесам, - деяние.
никогда не следует забывать о могиле. В этом вопросе и священник и философ
сходятся. Смерть неизбежна. Тут аббат ордена трапистов перекликается с
Горацием.
аскета. В этом и мудрец и аскет согласны друг с другом.
нравственное величие - к нему мы стремимся.
они? Что они делают?
того, во что превратит нас великий конечный распад, мы отвечаем: "Быть