-- А из-за чего еще? -- недовольно спросил он. -- Вечно ты выдумываешь.
-- Может, я и неправ, -- примирительно сказал я, -- но дело куда проще:
мы волнуемся потому, что скоро будем дома, на Земле! -- Это слово я
подчеркнул. -- Дома. И маму скоро увидим. На этом космодроме или другом --
какая разница! Вот и волнуемся. А остальное -- подгоняем под это главное
волнение.
-- Философ, -- сказал папа. -- Психолог. -- Он улыбнулся. -- Может, ты
не на той специализации в своей гениальной школе учишься? Вернее, может, не
в той школе для гениев? Есть и такая. Психологическая. Можно тебе туда
пойти?
-- Ты хочешь сказать, что я не прав? -- спросил я.
-- Нет, отчего же. Возможно и прав.
Через двадцать минут папа не выдержал, или, может, действительно прошло
полчаса, но он сам стал вызывать Славина. Опять какие-то помехи, экран
"прыгал", а затем Славин появился на экране, улыбка -- во!
-- Ты чего? -- спросил папа. -- Куда ты делся?
-- Ой, Вова, -- сказал Славин. -- Ну никак не мог связаться с вами!
Молчите -- и все тут!
-- Ну, ладно! А чему ты так радуешься? Неужели?!
-- Порядок! -- крикнул Славин. -- Полный порядок, Вова! Все! Все, как
ты хотел!
-- Дома садимся, да?! -- заорал папа.
-- Ну да! Они там действительно во Всемирной Лиге спор затеяли. Но наши
железно сказали: никакая ни Европа, а Москва. А некоторые наши сказали, а
почему бы и не город-спутник Рыжкина, космодром там приличный. А тут и я
ввязался в разговор с просьбой гостей. Словом, Вовик, сядешь дома, и гости
тоже. А представители Лиги вот-вот к нам прилетят. Разные, с разных точек
планеты. Работы, посадочной, по горло.
-- Американцы летят? -- спросил папа.
-- Спрашиваешь! Переполошились. Европа тоже летит. Да все уже вылетели.
-- Я именно с тобой связь держать буду? При посадке, -- спросил папа.
-- Ага. А других земных гостей еще трое диспетчеров примут. Надо
полагать, они раньше вас прибудут. А твоего Ир-фа тоже я приму.
-- Все. Точка, -- сказал папа. -- Я тебя за все обнимаю, старик. Жди.
Иногда будем связываться.
-- Само собой. Ты не волнуйся, Вовик.
-- Пока, -- добавил папа, и я увидел капельки пота на его напряженном
радостном лице. Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони и сказал: --
Теперь будем ждать, когда увидим нашу Землю, сынок.
Я кивнул.
-- А потом уже, когда она будет поближе, начнем торможение, а там...
там и до сюрприза недалеко.
Это поразительно (от всяких там переживаний, что ли), но я, завалившись
на свою койку, уснул. Крепко, без снов, как в черный космос провалился.
Наверное, я долго спал, но папа не разбудил меня. Я проснулся внезапно,
резко вскочил -- батюшки, времени-то сколько! -- и влетел к папе в отсек
пилотирования.
-- Ой, проспал все, да?!-- сказал я.
-- Нормально, сынок. Гляди внимательно.
Я поглядел на экран обзора, папа включил приближающее устройство, и я
увидел... нашу Землю. Нашу Землю! Нет, просто не верилось!
-- Ха-ха! -- сказал папа, как маленький. -- Понял, почем фунт изюму?
Вот она, наша планеточка! Скоро будем дома. Я уже давно связался с Ир-фа, --
добавил он. -- Они начали притормаживаться, хотя и так шли для себя
медленно.
-- Что же ты меня не разбудил? Когда Землю рассмотрел? -- сказал я. --
Эх ты, папа!
-- Да не хотелось. Ты устал, -- странным для него, назидательным
каким-то голосом сказал он. Но я уже смотрел на Землю не отрываясь -- как
магнитом притянуло. Славин вышел на связь сам: вероятно, пока я спал, он уже
не раз говорил с папой.
-- Ну как там у вас? -- спросил папа.
-- Все ожидаемые машины -- в воздухе, -- сказал он. -- Какие дальше,
какие ближе, но летят. Наших-то, из Москвы, мы раньше других примем. Видно
Землю?
-- Ага, -- сказал папа. -- Видно, но пока она маленькая, ну ты сам
знаешь. Скоро начну подтормаживаться. А гости уже начали торможение. Привет.
Мне ничего не оставалось, как играть в детскую игру (папа не запретил)
-- то отключать приближающее устройство, то вновь включать его. Каждый раз
после паузы, после нового включения, Земля оказывалась все ощутимее ближе. Я
аж прямо извелся от нетерпения, когда же наступит тот момент, когда мы
запросто сможем рассмотреть сверху здание диспетчерской, сам космодром и
даже высокую заградительную решетку и людей: толпы людей, а среди них --
нашу маму.
При очередной связи со Славиным папа строго спросил:
-- Славин, а жена что, как она? А?
-- Да говорил я с ней, говорил, ты же спрашивал. Будет к вашему
приземлению, успокойся.
-- А она здорова, а? -- спросил папа. -- Ты не скрывай!
-- Здорова, здорова. Ни на что не жаловалась, по крайней мере.
-- Свяжись с гостиницей или поручи это кому-нибудь. Гостей много.
Лучшие номера! Понял? Люкс!
-- Уже сделано, -- сказал Славин. -- Не твоя это забота!
Земля постепенно приближалась, Ир-фа сказал, что вполне видит ее: очень
большая и красивая к разговору вскоре подсоединился Славин и сказал, что
уже какое-то время нащупал корабль инопланетян, теперь вот и "Птиль"
появился, а корабль инопланетян, вероятно, громадина.
Через некоторое время папа начал притормаживать "Птиль". Мы все больше
и больше приближались к Земле и наконец сумели увидеть ее сверху не всю
целиком, а уже только ее часть, то есть не всю, находясь высоко над ней, а
просто часть ее, будучи над ней, почти совсем рядом с ней. Папа перешел на
радиосвязь и сказал:
-- Земля-шестнадцать. Земля-шестнадцать. Я -- "Птиль". Слышите меня?
И Славин ответил:
-- "Птиль". Я -- Земля-шестнадцать. Слышу вас хорошо.
-- Постепенно перехожу на режим посадки, -- сказал папа. --
Земля-шестнадцать. Поняли меня?
-- "Птиль". Вас понял. Посадку разрешаю.
Наконец наш экран четко обозначил границы космодрома и пространство
вокруг него, но это с помощью приближающего устройства: детали космодрома
были пока еще не видны.
В этот момент я почувствовал руку на своем плече и, скосив глаза,
увидел на плече папы и другую руку: он подошел к нам едва слышно.
-- Неужели проспал? -- сказал Латор извиняющимся тоном.
-- Ну что вы, Латор! -- сказал папа. -- Ни капельки. Как самочувствие?
Вас не смущает наша просьба? Плотность воздуха очень схожа с политорской.
-- Ну что вы! Я даже устал просто ходить или лежать.
Коммуникатор-переводчик я оставляю на себе, так? Что я должен сделать? Там,
на Земле?
-- Да что угодно! -- Папа засмеялся. -- Подойдете к ним, скажете, кто
вы и откуда, "Птиль", мол, садится, а ваши -- чуточку позже -- и все.
Пожелаете всем "Долгой жизни".
-- А ваша мама? -- спросил Латор. -- Мне бы хотелось обратиться именно
к ней тоже.
-- Ну конечно, это можно. -- Папа был явно польщен.
-- Но как мне к ней обратиться? Как это у вас принято? И как я ее
узнаю?
-- Это просто, -- сказал папа. -- "Дорогая Лидия... " и всякое такое. А
ее мы вам покажем.
-- Лидия? -- сказал Латор. -- Прямо по-политорски.
-- Нет, по-нашему, по-земному.
-- Очень похоже на наши женские имена.
-- Даже очень, -- сказал я. -- Латор, а еще ты можешь сделать вот так,
подойдя к ней!
Я взял его руку в свою, склонился к ней в поясе и едва коснулся ее
губами.
-- Это так надо? -- спросил Латор.
-- В общем-то нет, -- сказал я. -- Это очень старинный способ
здороваться или прощаться с дамой. Кое-где иногда им пользуются. Пап! --
заорал я. -- Смотри, смотри, почти все видно. Смотри! Сколько народу нас
встречает! Видишь решетку? А представителей Лиги? Смотри, смотри! Да это же
мама! Наша мама! Ты видишь?! Это она! В белом платье! Латор, она
единственная в белом платье, ты не ошибешься! Лицо папы прямо светилось.
-- Латор, -- сказал он. -- Через минуту можно катапультироваться. Митя
покажет.
-- Это как? -- спросил Латор.
-- Вы сядете в легкую капсулу, а мы -- приборы, вернее, -- вытолкнем
вас в воздух, и капсула сама раскроется. Когда вы сядете в капсулу,
отсчитайте для готовности минуту. Ясно?
-- Конечно, уль Владимир. Я готов. Пошли, Митя. Я отвел Латора к камере
катапультирования, он скрылся в капсуле, я закрыл камеру, вернулся к папе,
папа отбивал такт рукой, отсчитывая секунды, и наконец нажал кнопку
катапультирования. По тому, как мягко вздрогнул "Птиль", мы поняли, что
катапульта сработала как раскрылась капсула -- мы не видели на экране, но
вскоре увидели самого Латора: резко взмахивая крыльями, он ушел в сторону,
потом камнем пал вниз и снова "встал на крыло", начав плавными кругами
приближаться к большой группе ожидающих.
По радиосвязи папа снова вызвал Славина, сказал, что приступает к
посадке, этим мы и занялись, уже не глядя на Латора, тем более он и все
встречающие были чуть левее "коридора" нашего спуска на Землю. Папа врубил
Шилова Юлия
Шломо Вульф
Корнев Павел
Махров Алексей
Посняков Андрей
Орлов Алекс