внутри дома, и перед домом, и везде, где только ни собиралось вместе человек
десять, все они своим видом, костюмом, нравами, привычками, умом и
разговором повторяли мистера Джефферсона Брика, полковника Дайвера, майора
Паукинса, генерала Чока и мистера Лафайета Кеттла, - повторяли без конца.
Все они делали одно и то же, говорили одно и то же, судили обо всем
одинаково и подходили ко всему с одной и той же меркой. Наблюдая, как они
живут и как вращаются в очаровательном обществе друг друга, Мартин начал
понимать, почему из них вышли такие общительные, жизнерадостные,
привлекательные и покладистые люди.
дома в общую залу; из соседних лавок явились толпы постояльцев, ибо в
"Национальном отеле" жило полгорода, и семейные и одинокие. Чай, кофе,
копченое мясо, языки, ветчина, пикули, печенье, гренки, варенье, консервы и
хлеб с маслом уничтожались с обычной быстротой, после чего, как водится,
общество разошлось - кто в контору, кто на склад, а кто и в бар. У дам была
своя столовая, поменьше, куда, по желанию, допускались мужья и братья; а
время они проводили совершенно так же, как у Паукинсов.
комнатки, - надо нам с вами серьезно посоветоваться, потому что завтра
решается наша судьба. Вы твердо намерены присоединить ваши сбережения к
общему капиталу?
бы сюда и не поехал.
мешочек.
так мне сказали в сберегательной кассе, сам я не считал. Они там уж знают,
что вы! - сказал Марк, кивнув головой в знак безграничного доверия к
мудрости и счетным талантам этого учреждения.
восемь фунтов без нескольких шиллингов.
придает никакого значения.
свой палец без кольца.
что даже с этим, как видите, ваша доля капитала гораздо больше, чем моя. Ну,
Марк, - сказал Мартин совсем по-старому, как он, бывало, говорил с Томом
Пинчем, - я придумал, чем отплатить вам за это, и не только отплатить, но,
надеюсь, изменить к лучшему ваши виды на будущее.
не надо. Я всем доволен, сэр, право, доволен.
мне будет очень приятно. Марк, я вас сделаю своим компаньоном, на равных
правах со мной. В добавление к капиталу я вкладываю свои профессиональные
знания и способности и уступаю вам половину годовой прибыли, пока мы ведем
дело вместе.
вечно забывал обо всем, кроме своих радужных надежд и оптимистических
планов. Даже в эту минуту он воображал, будто покровительствует Марку и
щедро вознаграждает его, и гордился этим.
далеко не так весело, как обыкновенно, хотя и совсем по другой причине, чем
думал Мартин. - По мере сил буду служить вам, сэр, до самого конца. Вот и
все.
самодовольнее и снисходительнее. - Мы больше не господин и слуга, а друзья и
компаньоны, к обоюдной выгоде. Если мы решим ехать в Эдем, то, как только
туда приедем, начнем дело под фирмой, - Мартин всегда ковал железо, пока оно
горячо, - Чезлвит и Тэпли.
дела-то не знаю. Пускай я буду "и Кь", согласен. Мне часто приходило в
голову, как бы узнать, что это за "и Кь" такая. Вот уж не думал, что сам
туда попаду.
устроить кегельбан для трактира или для себя лично, я бы справился с этим
делом, сэр.
два шерри-коблера, мы с вами выпьем за успехи фирмы.
хозяин и слуга, или считал такого рода услуги входящими в обязанности "и
Кь". Марк повиновался приказу с обычной своей живостью; и, прежде чем
разойтись на ночь, они условились, что завтра утром вместе пойдут к агенту,
но что Мартин один будет решать вопрос об Эдеме, по своему усмотрению. И
Марк не ставил себе этой уступки в заслугу, хотя бы наедине с самим собой
или во имя пущей веселости. Он отлично знал, что дело так или иначе кончится
этим.
предложил им не теряя времени отправиться к агенту. Оба компаньона, не желая
ничего лучшего, согласились; и все они втроем тут же отправились в контору
эдемской компании, которая находилась на расстоянии ружейного выстрела от
"Национального отеля".
большой участок земли может уместиться в стаканчике для игральных костей, то
почему же нельзя торговать целой территорией в сарае? К тому же помещение
было временное; эдемцы собирались выстроить великолепное здание для торговли
участками и даже присмотрели место, а в Америке это уже половина дела. Дверь
конторы была распахнута настежь, и в дверях они увидели самого агента; без
сомнения, это был ловкач по своей части, ибо все дела, как видно, были у
него уже сделаны, и он качался в качалке, упираясь одной ногой в притолоку,
а другую подложив под себя, словно высиживал ее, как курица яйца.
сюртуке. По случаю жаркой погоды он был без галстука и с расстегнутым
воротничком рубашки, так что когда он говорил, видно было, как в горле у
него что-то дергается и подскакивает, будто молоточки в клавикордах. Быть
может, истина пыталась пробиться к его устам? Если так, это ей не удалось.
ничего не видел и был совершенно неподвижен. Одна сторона лица у него как
будто прислушивалась к тому, что делает другая. Таким образом, каждая
сторона профиля имела свое выражение, и когда подвижная сторона была всего
оживленней - неподвижная хладнокровно наблюдала. Это было все равно что
вывернуть человека в самом лучезарном настроении наизнанку и увидеть, какое
холодное и расчетливое у него лицо изнутри.
отвеса, зато над глазами вместо бровей были какие-то взъерошенные кустики,
словно гусь, чьи лапки глубоко отпечатались по углам его глаз, исщипал и
выклевал их, признав в нем хищную птицу.
здороваясь, назвал Скэддером.
джентльмена к вам, мистер Скэддер.
рукопожатия) и продолжал раскачиваться в качалке.
ли, генерал?
Скэддер. - Вы отлично выступаете на общественных собраниях, но только в
частных разговорах надо быть поосмотрительнее. Вот что!
встречному, - сказал Скэддер, - а решили приберечь их для природных
аристократов. Да!
сэр.
вам на меня злиться, генерал.
десять тысяч долларов не решился бы его обидеть.
и злятся, - негромко сказал Скэддер, глядя на дорогу и по-прежнему
раскачиваясь в качалке. - Они сердятся, что я мешаю им распродавать Эдем по
дешевке. Вот вам человеческая природа! Да!
вам моя рука, и вот вам мое сердце. Я уважаю вас, сэр, и прошу вашего
прощения. Эти джентльмены мои друзья, сэр, иначе я не привел бы их сюда,
хорошо зная, что участки теперь продаются слишком дешево. Но это друзья,
сэр, мои близкие друзья.
генералу руку и даже встал для этого с качалки. После чего он пригласил
"близких друзей" генерала войти в контору. Сам же генерал заметил с обычной
своей благожелательностью, что не хочет мешаться в их дела, поскольку
состоит в земельной компании, и, усевшись в качалку, стал смотреть на
дорогу, подобно доброму самаритянину, поджидающему путника *.
конторы. Впрочем, в конторе, кроме этого плана, не было почти ничего, если
не считать ботанических и геологических образцов, двух-трех засаленных
Земляной Андрей
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Афанасьев Роман