замки конструкции Манлихера, и не мог открыть его. Пилсудский взбесился,
обвинив меня чуть ли не в пособничестве жандармам. Тогда я решил: стоит ли
рисковать жизнью ради этого демагога? Не лучше ли найти своим талантам иное
применение? Так вот случилось...
человек обходит Рыковское стороной, чтобы не остаться без головы. А ты,
кажется, уже потерял ее... Разве ты не знаешь, что в Рыковском штаб самого
Харагучи? Или ты не слыхал, что там творится? Побереги себя и Аниту...
он сам еще не знает, но его пути приведут куда угодно, только не к мысу
Погиби.
желаешь оправдать свою истинную фамилию... Зачем тебе соваться в Рыковское,
если тебе, как дружиннику, будет даровано законное право на свободу по
амнистии царя?
снова в России, и меня упрячут за решетку. А я уже не могу оставить Аниту...
одну.
дня. Только три дня, после чего можете убираться куда вам угодно... хоть под
венец!
мешать им, и - ушел. Вслед ему, уходящему, Полынов велел вернуть "франкотку"
Быкову.
помнить. Острым концом сучка Анита, еще плача, выцарапала на стволе березы
загадочный для нее шифр: XVC-23847/A-835.
случится, ты с этим номером можешь явиться в банк Гонконга, даже не называя
своего имени.
Ведь без меня ты погибнешь...
играть... Теперь - прощай!
кручина злая, прочь..."
шагает человек, который заочно приговорен к смерти, и приговор ведь никто
еще не отменял.
ожидал видеть Глогера в канцелярии японского правления, а Глогер сразу
уловил его замешательство. Очень довольный, он приветливо улыбнулся:
надобно от японцев? А что тебе от меня?
самураи уже начали массовую депортацию населения, и ему хотелось бы попасть
на пароход шанхайской линии, чтобы смотаться с острова поскорее.
Обращаюсь к тебе как к товарищу по лодзинской "боевке", мы немало пошумели
тогда, и ты доверял мне. Надеюсь, хоть сейчас-то не станешь казнить меня?
словно котенок, а рычать-то, как тигр, умею один я! - В руке Глогера блеснул
револьвер. - Я не стану убивать тебя. Приговор теперь исполнят другие...
уперлись в спину ему, и он шагнул к смерти:
мяукать на радость тебе не стану...
члену нашей исполнительной "боевки"...
трудом сохранял самообладание, но при этом в его голове кружились, подобные
вихрю, всякие варианты освобождения. Кажется, на этот раз ему не
выкрутиться. Самураи - это не бельгийский комиссар дю Шатле, не берлинский
полицай-президиум на Александерплац, наконец, это даже не жандармский
следователь Щелкалов. Покорно он шел, куда велят штыки, и болью отзывались в
сердце пропетые когда-то слова:
офицером отвели его на двор Рыковского правления, где свершались ежедневные
казни. Возле забора на коленях уже стояли двое - полицмейстер Маслов,
пойманный в одежде каторжника, и тюремный инспектор Еремеев, который
клонился к земле, близкий к обмороку. Маслов долгим взором вглядывался в
Полынова - узнал его:
слова, и через минуту на земле лежали два обезглавленных тела. Японский
офицер сказал:
Полынов шевельнул пальцами связанных рук.
приходилось жить в Англии?
для спасения. Он глянул, как затихло в агонии тело полицмейстера. - Все это
странно! Вы казнили сейчас "шпиона" Маслова и "предателя" Еремеева, которые
никогда не шпионили и никого не предавали. Между тем в личном окружении
вашего генерала Харагучи я знаю подлинного резидента русской разведки...
Кстати, он опытен и опасен для вас!
серьезных делах на этом дворе, где скоро можно играть в футбол отрубленными
головами. Я могу назвать русского шпиона только генералу Харагучи,..
раскручивалась перед ним, суля сказочный выигрыш - жизнь! Японский офицер
проводил его во внутренние комнаты правления, где за столом - в окружении
адъютантов - сидел сухонький старичок в очках, и Полынов догадался, что этот
кровожадный пигмей и есть генерал Харагучи.
знаю, что вы окончили военную академию Берлина, и вам будет приятно освежить
свой немецкий язык.
- Я даже удивлен. Где же вы в условиях Сахалина могли читать английские
газеты?
узнали шпиона при моем штабе... кто он? Никаких колебаний. Спокойный ответ:
делает, но бед всем вам он еще наделает.
выбежал и скоро вернулся с бумагами. Генерал вчитался в одну из них,
неуверенно пожав плечами. Потом встал и вплотную подошел, к Полынову,
поблескивая очками:
притворяется польским националистом и ненавистником России. Под видом
ссыльного он прибыл на Сахалин как раз накануне разрыва отношений между
Петербургом и Токио. Вы сами понимаете, насколько удобна такая маскировка.
может подтвердить ваши подозрения?
точные факты, которые мог бы подтвердить только один человек, недосягаемый
для вас ныне.