Глаза вдруг смежило от сладкой усталости, он зевнул и понял: опий...
"Или хуже опия?"
- Вы меня, решили, господа, кажется, отправить в Париж, - произнес де
Еон, еле ворочая языком. - Так отправляйте... Но зачем же путать адрес и
посылать меня сразу на тот свет?
Собрав все силы, он рывком поднялся из-за стола.
- Ни с места! - обнажил он шпагу. - Я разгадал ваш замысел.
Если бы де Еон выпил мало вина, он бы заснул и спящего его бы
отправили на корабль. Но его тут же вырвало, - доза яда в вине оказалась
слишком велика!
Дома он уснул мертвецким сном. Когда же проснулся, то письмо короля -
через тайного курьера - уже было в Лондоне. И, прочитав его, де Еон вдруг
понял, что король боится его, ибо уже невольно попался на удочку своих же
"секретов".
В воле самого де Еона было - война или мир с Англией? Стоял вопрос о
престиже королевской власти! О нарушении мирного трактата лично королем
Людовиком!
Какое грозное оружие попало в руки этого человека!..
- Мой любезный король, - тихо рассмеялся де Еон, - ну, разве же можно
быть таким глупцом?.. Он позвал к себе друзей и произнес речь:
- Мои дорогие пьяницы, мои расслабленные жуиры и вы, блестящие
бонвиваны! Наш дом отныне переходит на осадное положение, и вам, как
честным шпионам короля, лучше в мои дела не вмешиваться... Маркиз, -
сказал он ла Розьеру, - я вам передам кое-какие важные документы. Вы их
доставите лично королю в руки! Кстати, вы будете иметь случай поправить
карьеру, пошатнувшуюся из-за того, что я затесался в число ваших
родственников...
Ла Розьер доставил в Версаль бумаги от де Еона.
- Положите на стол и уходите, - велел ему король. Едва двери за
офицером закрылись, Людовик быстро разворошил громадный фолиант с
бумагами...
- Мерзавец! - сорвалось с губ короля. - Здесь только его счета:
сколько он сожрал и выпил... Но где же мои бумаги?
***
Для начала де Еон анонимно опубликовал королевские письма; а в
предисловии к изданию сообщил, что эти письма суть еще самого невинного
свойства, - дал понять, что последуют вскоре другие, от которых Версалю не
поздоровится.
Европейское общество знало, что Людовик распутен. Но мрачная тайна
укрывала знаменитый "Олений парк" в Париже, и никто в Европе не
догадывался, что творится за этой глухой оградой... Де Еон в печати
публично сорвал завесу тайны с этого "парка".
Тайный гарем, Людовика! Девочки, почти младенцы!
А дальше, читатель, началась военная кампания по всем правилам
батальной науки. Маленькая и прекрасная де Бомон официально объявила войну
королю Франции - Людовику XV.
Король Франции вызов принял: армия тайных агентов высадилась в
Лондоне, чтобы поймать де Еона; в гавани Гревсенда постоянно дежурил
наготове французский клипер, чтобы вывезти де Еона на родину; комендант
Бастилии уже получил приказ освободить одну из камер в "Башне молчания",
одно название которой говорит само за себя... Франция ополчилась против
одного человека!
Де Еон не был трусом: героически шатался по лондонским улицам. Из-за
пояса шевалье торчали рукояти пистолей. Однажды его внимание привлекла
толпа. Он тоже подошел - глянул из-за плеча зевак. На земле корчился в
припадке эпилептик. Его страшно корежило и выгибало в дугу. На губах
больного лопались пузыри пены. Когда припадок затих, англичане набросали
возле нищего монетки и разошлись...
Эпилептик встал. Деловито собрал деньги. Но, едва успел выпрямиться,
как де Еон ударом кулака выбил из его рта кусок мыла, которое так красиво
пенилось на губах.
- О негодяй, - сказал шевалье. - Ты думаешь, я забыл тебя? Нет,
вспомни же и ты драгунский полк маркиза д'Отишана...
Это был дезертир, скрывавшийся от галер в чужой стране. Он упал перед
кавалером на колени, но де Еон велел ему подняться. С большим чувством он
спросил дезертира:
- Скажи, приятель: неужели тебе не хочется после мыльной закуски
прополоскать рот хорошим пивом?
Они зашли в трактир. Де Еон заказал яичницу и крепкой можжевеловой
водки. С грохотом встали рядом между солдатом и офицером Франции две
кварты янтарного пива.
- Ешь, - велел де Еон, развязывая кошелек. - Я давно уже догадываюсь,
что таких, как ты, немало живет в ужасных доках Лондона. В одном вы,
конечно, правы: лучше уж доки и кусок мыла во рту, чем каторжные галеры и
клеймо бурбонской нежной лилии, что выжигает палач на плече раскаленным
железом!
Дезертир одним махом осушил кварту пива; глаза просветлели.
- Сударь, - сказал он, - а ведь я вас вспомнил. Вы однажды вели нас в
атаку... И вы - добрый офицер! Вспомнил, да...
- Я добрый, и подтверждаю твои слова деньгами, - ответил де Еон. -
Покажи эти деньги своим друзьям. Денег будет еще больше, когда вы честно
послужите мне ради Франции...
На призыв де Еона явились восемь дезертиров.
- Мы даже не дезертиры, - заявили они, - а честные эмигранты, каких
много...
- Жаль только, что вас, честных эмигрантов, всего восемь человек... Я
согласен: зовите сюда и нечестных!
Началась работа. Дом на Золотом сквере, откупленный у маркиза ла
Розьера, превращался в неприступный форт. Тускло глядели на улицу щели
бойниц. Осажденные имели пистолеты, ружья и сабли. Бочка с порохом была
заложена в подвал дома, а фитиль от нее проведен в спальню кавалера де
Еона. Свеча всегда горела наготове; приложи ее к фитилю.., минута, другая,
и...
Когда агенты Людовика появились на Золотом сквере, то над крышей
болталось знамя Франции, а громадная надпись на доске извещала прохожих
издалека:
Джентльмены!
Обходите дом с осторожностью. Мы, решили взлететь на воздух, но не
уступить подлым притязаниям графа Герши и его лакеев.
***
Людовик, прослышав об этом, сказал:
- Можно ли не знать границ? Я буду писать королю Георгу...
"Лондонская газета" официально поместила заявление английского короля
Георга III о запрещении де Еону появляться при Сент-Джемском дворе.
Кавалера формально лишали всех дипломатических званий, впредь предлагалось
считать его государственным преступником.
- Но что особенно скверно, - размышлял о прочитанном в газете де Еон,
- так это то, что они накладывают секвестр на мое жалованье. Однако я
разгадал план короля: лишая меня денег, он желает, чтобы я приобрел себе
честь и славу... Итак, друзья мои, можете не волноваться за будущее:
отныне мы входим в бессмертие!
Через несколько дней Людовик справился у Терсье:
- Какие новости? Снял де Еон осаду или нет?
- Ваше величество, по наблюдениям агентов, из трубы дома валит дым.
Но из дома никто не выходит. Армия дезертиров обнаглела и поет
оскорбительные для нас песни, которые де Еон тут же для них сочиняет.
- Он не сумасшедший, - призадумался король. - Он просто слишком
честолюбив и странен.
- Что соизволите приказать, ваше величество?
- Пошлите ему двести дукатов от меня. Может, ласка приведет его в
чувство и наша доброта его облагоразумит?..
Терсье приложил к дукатам и письмо от себя - дружеское. Просил не
глупить, не делать свое положение опасным, рыцарски хранить тайны короля,
и заключал словами: "Ваши акции стоят очень низко на версальской бирже".
Де Еон дукаты взял, письмо прочел, но выводов никаких не сделал. Ему было
некогда.
Толпа англичан в ожидании штурма не убиралась из-под окон
минированного дома. Время от времени де Еон в злости сочинял стихи и,
вскочив на подоконник, распевал их толпе - на улицу:
За сотни от Парижа долгих лье,
С пером в руке и на боку со шпагой,
Живет великодушный шевалье,
Прославленный безумною отвагой.
Тебе же, рогоносец граф Герши,
Как крысе, не выглядывать из сыра;
Ревнуй жену, доносами греши,
Но скоро под тобою будет сыро...
Граф Герши просто усыхал от зависти, но не мог сочинить в ответ даже
строчки. Только уныло тикали часы... Богатейшая коллекция!
В свободное время де Еон с ожесточением работал над новой книгой. Что
бы сказал Людовик, увидев те материалы, которыми кавалер пользовался в
творческие минуты? Вдохновение де Еон черпал прямо из переписки Нивернуа,
Каменистый Артем
Конан-Дойль Артур
Роллинс Джеймс
Никитин Юрий
Херберт Фрэнк
Орлов Алекс