Чтение 82–й страницы книги ~Унесенные ветром. Скарлетт.~

- Слушай внимательно, дорогая. Ты никогда в жизни меня не слушала.

У нас есть всего один шанс. Естественно, мы им воспользуемся. Лодка рядом где-то. Я держу канат. Это значит, что нам предстоит поднырнуть под нее, и тогда мы будем в относительной безопасности. Ты все поняла?

- Нет! - вырвалось у нее.

Нырнуть для нее было все равно, что утонуть. Если она нырнет, она уже никогда не вынырнет. Паника охватила ее. Перехватило дыхание. Ей хотелось схватиться за Ретта сильно-сильно и плакать, плакать, плакать...

"Хватит! - слова прозвучали отчетливо. Причем ее же голосом. Это спасет ее. - Ты никогда не спасешься, если будешь вести себя, как идиотка".

- Что д-д-де-е-е-ла-ать? - стучали ее зубы.

- Я считаю до трех, и ныряем. Все будет в порядке. Ты готова?

Не дождавшись ответа, он стал считать:

- Раз... два...

Скарлетт набрала воздуха. Затем ее куда-то утащило под воду. На несколько секунд. Вынырнув, она жадно стала глотать воздух.

- Я держал тебя, ты бы не утонула. Ты вцепилась в меня так, что я чуть сам не утонул.

Ретт показал ей, за что держаться. Руки ее были каменными. Она стала их растирать.

- Вот-вот. Растирай. Но не забывай держаться. Я должен оставить тебя ненадолго. Не паникуй. Я недолго. Я должен нырнуть обратно и отрезать весь такелаж, который может утянуть нас на дно. И не пугайся, когда кто-то схватит тебя за ногу. Это буду я. Лишнюю одежду и обувь тоже придется сбросить. Держись. Я скоро.

Казалось, это продлится вечно.

Скарлетт пока осматривалась по сторонам. Не так уж и плохо. Если бы не холод. Перевернутая лодка служила прекрасной крышей и спасала от дождя. Да и шторм казался не таким страшным, хотя лодку и бросало вверхвниз. Но она не видела этих страшных огромных волн.

Она почувствовала, как Ретт прикоснулся к ее левой ноге. Значит, она еще не совсем отморожена. Скарлетт первый раз легко вздохнула. Скарлетт почувствовала движение ножа, а затем огромный груз отвалился от ее ног, и плечи вылезли из воды. Ретт вынырнул из воды, и от неожиданности она чуть не выпустила из рук поручень.

- Как поживаешь? - спросил Ретт. Его голос показался ей криком.

- Тс-с. Не так громко.

- Как дела? - спросил он тихо.

- Замерзла, как собака, если тебе это интересно.

- Да, вода холодная. Но бывает еще холоднее. Если бы ты была в Северной Атлантике...

- Ретт Батлер, если ты мне будешь рассказывать свои военные приключения... я тебя утоплю!

Они засмеялись, и от этого смеха стало как бы теплее. Но Скарлетт продолжала сердиться.

- Как ты можешь смеяться в таком положении. Совеем не смешно болтаться в холодной воде посреди шторма!

- Когда дела так плохи, что хуже некуда, остается только смеяться. Это спасает от сумасшествия, и зубы не так стучат от страха.

Ее раздражало все, что он говорил. Самое главное, что он был прав. Зубы перестали стучать, когда мысли о близкой смерти улетучились из ее головы.

- Сейчас я хочу разрезать тесемки твоего корсета, чтобы тебе дышалось свободнее. Не двигайся, а то порежу тебя.

Было что-то интимно-возбуждающее в его движениях. Прошли годы с тех пор, когда в последний раз ее тела касалась его рука.

- Ну вот, дыши глубоко, - сказал Ретт, сняв с нее корсет. - Женщины совсем разучились дышать в своих одеждах, а из этих тесемок мы сделаем чтонибудь, что поддерживало бы нас на плаву. Я закончу и сделаю тебе массаж. Дыши глубже. Я заставлю кровь в тебе бегать быстрее.

Скарлетт пыталась делать, что говорил Ретт, но руки у нее еле двигались. Было гораздо проще повиснуть на висюльках, которые смастерил Ретт, и качаться вместе с волнами. Ей так захотелось спать. "Почему Ретт там что-то тараторит? Почему он так настаивает, чтобы я массировала свои руки?"

- Скарлетт! - донеслось до нее отчетливо. - Скарлетт! Тебе нельзя спать. Нужно двигаться. Ударь меня, если хочешь, только двигайся.

Ретт стал яростно массировать ее руки и плечи. Он делал это так сильно и грубо, что Скарлетт тряслась, как погремушка.

- Хватит, мне больно.

Ее голос был очень слабым, как мяуканье котенка. Скарлетт закрыла глаза, и темнота навалилась на нее. Она не чувствовала холода, была только усталость и страстное желание уснуть.

Не говоря ни слова, Ретт стал хлестать ее по щекам, да так сильно, что она ударилась головой о деревянный борт. Скарлетт сразу проснулась, злая и потрясенная.

- Ты что, с ума сошел! Вот выберемся, ты получишь свое. Вот увидишь!

- Так-то лучше, - спокойно проговорил Ретт. - Дай сюда свои руки. Я помассирую.

- Обойдешься! Я оставлю их при себе. Чего и тебе желаю. Ты мне чуть кости не переломал.

- Выбирай: либо я их буду ломать, либо их съест краб. Послушай, если не греться, то можно умереть, Я знаю, ты хочешь спать, но это сон смерти.

И если даже мне придется тебя избить до синяков, я не позволю тебе умереть.

Шевелись, двигайся, говори. Мне плевать, что ты говоришь. Только говори.

Пой мне песни русалки, и я буду знать, что ты жива.

Скарлетт снова очнулась.

- Ты намерен выбраться отсюда? - спросила она безнадежно. Она потерла ногу об ногу.

- Конечно.

- Как?

- Течение несет нас к берегу. Прилив нас принесет туда, откуда мы стартовали.

Скарлетт мотнула головой. Она вспомнила ту радостную суету, с которой они погрузились на яхту. Однако ветер отнес их далеко от залива в Атлантику.

- Сколько времени пройдет прежде, чем мы вернемся? - безжизненно спросила Скарлетт.

- Я не знаю. Храбрись, Скарлетт, - сказал Ретт, продолжая усиленно массировать ее плечи.

Его голос звучал, как на проповеди! Ретт; который всегда был таким веселым. О Господи! Скарлетт хотела изо всех сил, чтобы ее отмороженные ноги зашевелились.

- Мне нет дела до твоей чертовой храбрости, я есть хочу! Какого черта ты не подобрал сумку, когда мы перевернулись?

- Она осталась под лодкой, где-то в воде. Господи, Скарлетт, я совсем забыл про нее. Молю Бога, чтобы она еще была там!

Аромат рома возвращал их к жизни. Скарлетт усиленно задвигала ногами, ступнями. От восстановленного кровообращения появилась боль. Но она только была рада ей. Это означало, что она жива. "Ром в самом деле лучше бренди, - подумала Скарлетт после второй порции. - Он гораздо лучше возвращает к жизни. Жалко, что Ретт выделяет по чуть-чуть... Но она понимала, что он прав. Было глупо сразу высосать всю бутылку. Неизвестно, когда они еще вернутся.

- О-хо-хо и бутылка рома! - совсем развеселилась Скарлетт.

Они запели вместе, и их голоса гулко раздавались в перевернутой лодке.

Ретт прижал ее к себе, чтобы сохранить тепло. Скоро они перепели все песни, которые знали, попивая ром, от которого было все меньше и меньше эффекта.

- Как насчет "Желтых роз Техаса"?

- Мы уже два раза пели, - запротестовала Скарлетт. - Давай лучше споем ту, которую так любил мой отец. Я помню, в Атланте вы шли вниз по улице, распевая ее: "Я помню тот день, когда я встретил милую Пеги..."

- Спой лучше ты. Ты должна знать там каждое слово.

Скарлетт попробовала, но у нее уже запершило в горле.

- Я забыла, - сказала она, скрывая усталость.

Она так устала. Если бы она могла положить голову на плечо Ретта и поспать. Его руки так нежно прижимали ее. Ее голова упала ему на плечо. Больше не было сил. Ретт встряхнул ее.

- Скарлетт, ты меня слышишь? Я чувствую, что течение переменилось. Я чувствую, мы совсем недалеко от берега. Не сдавайся. Держись, моя ласточка. Скоро все закончится.

- ...так холодно...

- Черт бы тебя побрал, Скарлетт О'Хара! Ты ни на что не годна! Слова подействовали. Голова поднялась, и в глазах снова появился разумный блеск.

- Дыши глубоко, - скомандовал Ретт. - Скоро приедем.

Он закрыл своей огромной рукой ее нос и рот и утащил под воду. Вынырнув с другой стороны корпуса, Ретт огляделся. Кругом ходили огромные волны.

- Почти дома, моя дорогая, - прошипел Ретт.

Он взял Скарлетт так, чтобы ее голова оставалась над водой и случайно не нырнула. И поплыл, аккуратно лавируя между волнами. Лил мелкий дождь, из-за сильного ветра он бил в лицо. Ретт прикрыл Скарлетт от надвигающейся сзади волны, она подняла их на свой гребень и понесла к берегу.

Ноги Ретта были сильно изранены, но он не обращал внимания. Он с трудом пробирался по песку. К месту, где можно было укрыться от дождя и ветра. Там он уложил Скарлетт на сухой песок.

Его голос срывался, когда он, растирая каждую часть ее тела, постоянно кричал ее имя, пытаясь пробудить ее сознание. Ретт убрал с ее лица волосы и стал тормошить ее бледные щеки. Наконец, Скарлетт открыла глаза цвета темного изумруда. Они мало что выражали. Скарлетт загребла ослабевшими руками песок и еле произнесла: "Земля". И тут же заплакала навзрыд.

Ретт одной рукой обнял ее и прижал к себе, другой рукой стал гладить по щекам, волосам, подбородку, шее.

- Моя дорогая, жизнь моя. Я думал, я тебя потеряю. Я думал, я убил тебя. Я думал... О, Скарлетт! Ты жива. Не плачь, дорогая, все кончилось. Ты спасена. Все в порядке.

Он стал целовать ее в щеки, в шею, в лоб. В ней начала пробуждаться жизнь, и она обняла его, принимая поцелуи.

И не было ни холода, ни дождя, ни слабости - только тепло горячих губ и тел и жар ладоней. И сила, которую она почувствовала, сжимая его плечи. И она чувствовала своей грудью, как бьется его сердце. Так же сильно, как и ее. "Я живу, живу! Да!" - кричала она снова и снова, со страстью отдаваясь Ретту.

ГЛАВА 32

"Он любит меня! "Какой я была дурой, что сомневалась". Соленые и грубые губы Скарлетт расплылись в улыбке. Она открыла глаза. Ретт сидел рядом, поджав колени к лицу и опустив голову. Впервые она огляделась вокруг и почувствовала песок на спине. Так можно и замерзнуть навсегда. Надо было найти убежище, прежде чем снова заняться любовью. Ее коленки дрожали. "Совсем еще недавно нам было наплевать на погоду". Она провела пальцем вдоль его спины. Он вздрогнул.

- Я не хотел тебя будить. Постарайся еще отдохнуть. Я пойду поищу место, где обсушиться и достать огня. На этих островах должны быть хижины.

- Я пойду с тобой, - заявила Скарлетт.

Ее ноги были укрыты свитером Ретта. И на ней самой был ее свитер. Она чувствовала неудобство из-за этой тяжести.

- Нет. Оставайся здесь.

Он скрылся за песчаными холмами, оставляя Скарлетт в недоумении.

- Ретт! Ты не можешь меня оставить. Я не хочу тебя отпускать!

Он даже не обернулся. Она только могла видеть иногда мелькающую между холмами его широкую спину, к которой прилипла влажная рубашка. На вершине холма он остановился. Огляделся вокруг и крикнул Скарлетт:

- Там домик! Я знаю, где мы! Вставай! Он вернулся, помог Скарлетт встать. Она с готовностью взяла его под руку.

Домики, которые построили чарльстонцы на близлежащих островах, служили защитой от сырых холодных ветров. Они стояли на столбах, чтобы их не заносило песками, и были сделаны на века, хотя казались хлипкими. Ретт знал, что там есть кухня и камни. И можно что-нибудь найти поесть. Как раз для тех, кого выбросило море.

Ретт легко сломал замок. Скарлетт вошла за ним. Почему Ретт так молчалив? Он не сказал ей почти ни слова, даже когда вел ее среди песчаных дюн. "Я так хочу слышать его голос, хочу, чтобы он сказал, что любит. Бог видит, он заставил меня ждать так долго".

Он нашел в шкафу теплый плед.

- Сними все мокрое и накройся. - Он сам укутал ее. - Я разведу огонь.

Скарлетт бросила свои панталоны и свитер в кучу и укуталась в одеяло. Оно было такое теплое и сухое. Первый раз за много часов она была в

тепле, но ее начинала пробивать дрожь.

Ретт принес сухих дров и развел огонь. Скарлетт подошла к огню.

- Почему ты не снимешь с себя мокрую одежду? - пыталась она заговорить. - Плед большой, и я с тобой поделюсь.

Ретт не ответил. Он возился у огня. Через некоторое время он сказал:

- Я снова промокну. Мне придется идти на улицу. Мы в паре миль от форта Моултри. Пойду за помощью.

- Беспокоить форт Моултри! - Скарлетт хотелось, чтобы он прекратил там возиться и пришел к ней. Она не могла с ним говорить, когда он находился в другой комнате.

Ретт вернулся с бутылкой виски в руке.

- Запасы не очень, - улыбнулся он. - Но кое-что есть.

Он открыл буфет и достал два стакана.

- Достаточно чистые. Я налью нам выпить.

- Я не хочу пить. Я хочу...

Он прервал ее.

- Мне нужно выпить.

Он залпом выпил и завертел головой, морщась.

- Немудрено, что они оставили это здесь. Дерьмо порядочное. Но...

Он налил еще.

Скарлетт стало жалко его. "Несчастный любимый. Как он перенервничал".

- Не будь таким наивным, Ретт, - заговорила она, стараясь вложить в свой голос всю свою любовь. - Не делай вид, что ты поддался мне. Мы муж и жена. Мы любим друг друга. И все.

Ретт уставился на нее поверх стакана, затем медленно поставил его на стол.

- Скарлетт, то, что произошло на берегу, ни о чем не говорит. Мы были так рады, что спаслись. Это то же самое, что происходит, когда кончается война. Радостные победители обнимаются и целуются с первой попавшейся женщиной. Они рады, что выжили... Мы с тобой чуть не погибли. Была радость, потому что мы спаслись, и никакой любви.

Эти слова, как гром, поразили Скарлетт. Но она помнила те слова, которые он говорил ей там на берегу. "Дорогая, любимая..." Неважно, что он сейчас говорит, он любит ее. Она чувствовала это сердцем и душой. "Просто он сейчас врет. Он по-прежнему боится, что я его не люблю, и не хочет признаться!"

Они придвинулась к нему.

- Ты можешь говорить все, что хочешь. Но это не изменит правды. Я люблю тебя, и ты любишь меня. И мы занимались любовью, чтобы доказать это друг другу.

Ретт допил виски и громко рассмеялся.

- Я никогда не мог подумать, что ты, глупенькая, такая романтичная. Скарлетт, ты меня разочаровываешь. Ты всегда была хоть немного разумной.

Скарлетт расхаживала по комнате.

- Ты можешь рассуждать до посинения. Это ничего не изменит.

Она вытерла рукой слезы, которые ручьем катились из глаз. Она стояла сейчас рядом с ним, чувствовала соль его кожи и запах виски.

- Ты меня действительно любишь, - прошептала она. - Любишь, любишь!

Одеяло упало на пол, когда она потянулась и обвила руками его шею.

- Обними меня и скажи, что не любишь, тогда поверю.

Ретт взял ее голову и, притянув, поцеловал в губы. Ее руки ласкали его волосы.

Внезапно Ретт схватил ее руки и грубо оттолкнул от себя.

- Почему, Ретт? - заплакала Скарлетт. - Ты же хочешь меня!

Он отпрянул назад, попятился. Скарлетт никогда его не видела таким беспомощным и не владеющим собой.

- Да, Боже Иисусе! Я хочу тебя. И мне плохо без тебя. Ты как наркотик для меня. Я видел людей, которые не могли достать опиум и мучились. Это почти то же самое. Я знаю, что случается с наркоманами. Он становится рабом, затем гибнет. Это почти случилось со мной. Но я избежал. И не хочу рисковать опять. Я не хочу гибнуть из-за тебя.

Он с силой распахнул дверь и исчез среди бури.

Холодный ветер скользнул по голым ногам Скарлетт. Она подобрала плед, укуталась и выскочила в открытую дверь, но посреди дождя ничего не смогла разглядеть. Она устала, так устала. Она с трудом захлопнула дверь, сил совсем не осталось. Губы еще хранили тепло его поцелуя. Все тело дрожало. Она забылась, пока не вернулся Ретт.

Однако ее сон был похож скорее на потерю сознания. Ее состояние было близко к коматозному.

- Истощение, - заключил армейский врач, которого Ретт привел с собой.

- Чудо, что она вообще осталась жива. Будем надеяться, что она не потеряет способность двигаться. Кровообращение восстановилось, но ткани сильно обморожены. Заверните ее в одеяло. Нужно отнести ее в форт.

Ретт укутал ее и взял на руки.

- Отдайте ее сержанту. Вы сами еще слабы.

Скарлетт открыла глаза. Она смогла различить синие пятна. Военная форма. Глаза ее снова закатились.

- Скорее! Она теряет сознание!

- Выпей это, дорогая.

Это был женский голос, мягкий, но настойчивый. Голос, который она почти узнала. Скарлетт послушно открыла глаза. Затем рот.

- Вот хорошо, девочка, еще глоток. Открой рот. Шире. Не нравится? Я положу еще сахара в молоко. Тебе придется пить это молоко, может, целую неделю, пока не выздоровеешь.

Нет, это не был голос мамы. Такой похожий и совсем не похожий. Скупая слеза потекла по щеке. На секунду ей показалось, что она дома, в Таре, и мама заботливо ухаживает за ней. Усилием воли она попыталась разглядеть, что происходит вокруг. Черная женщина склонилась над ней, улыбаясь. Очаровательная улыбка, добрая, умная, заботливая, любящая. Скарлетт попробовала тоже улыбнуться.

- Ну что я говорила? Что нужно было этой маленькой девочке? Горячий кирпич в ноги и горчичники. Они проберут и согреют ее до самых костей. И вылечат. Мои растирания и молитвы сделали свое дело. Иисус помог тебе. Иначе и не могло быть. Я Ему говорила: "Лорд, это совсем не займет у Тебя много времени. Помоги этой маленькой девочке". И Он помог! Я должна Его поблагодарить. Сразу, как ты допьешь молоко. Давай, дорогая. Я туда положила две полные ложки сахара. Допивай до дна. Не заставляй Иисуса ждать благодарностей от Ребеки.

Скарлетт допивала маленькими глотками. Сладкое молоко было прекрасно. Она вытерла рукавом белые усы.

- Я вообще-то хочу есть. Можно, Ребека?

Негритянка кивнула.

- Подожди секунду.

Она закрыла глаза и сложила руки в молитве. Ее губы бесшумно двигались, и она слегка раскачивалась взад и вперед в своей интимной беседе с Лордом.

Закончив, она плотнее завернула Скарлетт в одеяло. Та заснула. В молоке была подмешана настойка опиума.

Скарлетт спала спокойно. Когда она сбрасывала одеяло, Ребека заботливо ухаживала за ней. Лицо Скарлетт напряглось во сне. Ребека клала руку ей на лоб, и напряжение спадало. Но на сны Ребека не могла повлиять.

Ей снились отрывки воспоминаний из жизни, какие-то кошмары и всякая чепуха. Ей снился голод. Нескончаемый проклятый голод в самые тяжелые времена в Таре. Солдаты янки, подступающие к. Атланте. Она видит их за окном в Таре. Ее ноги не слушаются. Она лежит в лужи крови. Кровь становится все ярче и ярче. И холод, подступающий холод. Все деревья и цветы покрыты льдом. Ей холодно, ей хочется есть. Она лежит и не может пошевелиться, и кричит: "Ретт, вернись!" Ей приснилась мама, и она почувствовала запах лимонной вербены. Затем Джералд О'Хара. Он прыгал через заборы. Голоса вокруг менялись, становились то женскими, то мужскими. Они переходили в песни. Только Скарлетт не могла разобрать слов...

Скарлетт облизала губы и открыла глаза: "Почему здесь Мелли? Она выглядит такой испуганной".