ропилась. Это далеко не все. Теперь мне еще нужны экзаменационные ведо-
мости.
подозреваете, что кто-то из наших преподавателей берет взятки за хорошие
оценки на экзаменах?
ти всех студентов того курса, которые вытащили на экзамене семнадцатый
билет. Только и всего.
особенный?
ведомостей?
время извлекла на свет Божий очередную папку. Свободного стола в комнате
не было, и Насте пришлось выписывать фамилии, положив то и дело норовя-
щую закрыться толстую папкускоросшиватель к себе на колени. Всего на
курсе было десять групп. Десять человек, по одному из каждой учебной
группы, вытащили на экзамене семнадцатый билет с вопросами по статистике
и предмету криминологии. Что ж, десять - это не триста. Намного легче.
Но легче только в том случае, если Настина догадка верна. Если же она в
очередной раз ошиблась, то симпатичная десятка снова превращалась в ог-
ромные неуправляемые три сотни. Не хотелось бы...
подобна и убедительна. Вытащив билет, студент садится за стол готовиться
и ухитряется достать из кармана или из портфеля нужную шпаргалку. Подго-
товив ответ и написав его на отдельных листах, как и положено, он шпар-
галку прячет. Маловероятно, что он старательно засовывает ее туда же,
откуда вытащил. Обычно просто кладет куда-нибудь поближе, но так, чтобы
не привлекать внимания преподавателя-экзаменатора. Например, в нагрудный
карман пиджака, сделав вид, что достает носовой платок или прячет авто-
ручку. Либо засовывает листочки в принесенную из библиотеки программу
курса - программами на экзамене пользоваться разрешают. Иными словами,
отработанная, использованная шпаргалка в девяти случаях из десяти оказы-
вается лежащей отдельно от всех остальных шпаргалок, заготовленных к эк-
замену. Это и был тот шанс, на который так надеялась Настя. Если же слу-
чайно потерянная шпаргалка не лежала отдельно, то вся затея теряла
смысл. Тогда придется проверять весь курс.
перечитала получившийся список. Нет, похоже, идея-то оказалась плодот-
ворной. Одна фамилия была знакомой. Совсем недавно она фигурировала в
отчете Селуянова.
тивники точно знают, кто убийца, а доказать ничего не могут. Подобраться
к Устинову оказалось практически невозможно. Что можно ему предъявить?
Только то, что его автомобиль какое-то время находился рядом с машиной
Марины Собликовой на дороге неподалеку от коттеджного городка "Мечта".
Это что, основание для обвинения в убийстве? Да ничуть. На найденном в
лесу оружии отпечатков пальцев Устинова не было.
полиции было невозможно. Приезжал он в "Мечту"? Ну, допустим, приезжал.
Зачем? Узнал, что "Шерхан" затеял какую-то возню вокруг дома ведущего
переводчика издательства. А почему бы ему и не приехать? Имеет право. Он
ведет оперативную разработку издательства "Шерхан", вступил в довери-
тельные отношения с человеком, приближенным к руководству издательства,
- с любовницей генерального директора. Она периодически давала ему ин-
формацию. Нормально? Вполне. Почему не признался оперативникам с Петров-
ки, что работает по издательству? Опять же имеет право. На то она и опе-
ративная работа, чтобы не трубить о ней направо и налево. Почему ночью
приехал? А кто сказал, что ночью? Вечером приезжал, хотел зайти к пере-
водчику Соловьеву, познакомиться, но передумал, решил не торопиться. От-
ложил визит до следующего раза. Что еще вы имеете мне сказать, господа?
Вульфа все было бы куда как проще. Вульф собрал бы в своем кабинете всех
участников, вовлеченных в дело, сел в свое знаменитое красное кожаное
кресло и в деталях рассказал бы, как, по его представлениям, все проис-
ходило. И истинный виновник обязательно выдал бы себя неосторожным жес-
том или словом, а приглашенный для участия в торжествах полицейский не-
медленно арестовал бы его на глазах у изумленной публики.
ни в чем уличить Устинова. И даже ее рассказ о том, как и когда он пла-
нировал прибрать издательство к рукам, оставался пустым сотрясением воз-
духа, потому что Устинов этого не подтверждал. Да, он говорил об этом
Оксане, но говорил только для того, чтобы заинтересовать ее будущими
деньгами и заставить сотрудничать. На самом деле он вовсе не собирался
этого делать, это была хитрая легенда. И поди-ка докажи, что это не так.
убийстве, но делать этого он, разумеется, не станет, он же не идиот. На
худой конец сгодился бы и свидетель, который видел его стреляющим в Соб-
ликову и Коренева. Но свидетеля такого не было.
остаться "висяком". Убийца известен, а преступление считается нераскры-
тым. Вот такие парадоксы следственно-оперативной жизни...
ния, выявились факты и обстоятельства, совершенно по-иному освещающие
жизнь Владимира Александровича Соловьева. Ибо один из десяти студен-
тов-вечерников, кому предположительно принадлежала случайно найденная
шпаргалка по криминологии, был не кем иным, как двоюродным братом некое-
го Мешкова, состоящего в штате издательства "Шерхан" и более известного
как Вовчик, личный телохранитель Кирилла Есипова. Кузен Мешкова, Георгий
Шикеринец, в вечернее время учился в юридическом вузе, а в дневное слу-
жил в должности милиционера полка патрульно-постовой службы. Личное дело
его хранилось в ГУВД, и достаточно было одного взгляда на написанную им
собственноручно автобиографию, чтобы утвердиться в подозрениях о том,
чьей рукой была написана злополучная шпаргалка. Конечно, взгляд опера-
тивника - не источник доказательств, и автобиография Георгия Шикеринца
была изъята из дела и направлена на экспертизу вместе с клочками бумаги,
на которых записаны отрывочные фразы о статистике и предмете криминоло-
гии. Эксперты скорого ответа не обещали, впрочем, как и всегда, но осо-
бой спешки и не было.
спросил Настю следователь городской прокуратуры Ольшанский. - В рамках
какого уголовного дела?
но было возбужденное уголовное дело. А ведь никакого дела по факту напа-
дения на Соловьева не было ни два года назад, ни сейчас. И как его воз-
будить, это дело, если сам Соловьев молчит, как воды в рот набрал, и не
желает вступать ни в какие разговоры о причинах своей внезапной тяжкой
болезни?
вой и Коренева, - предложила Настя. - Ведь по делу точно установлено,
что Собликова с помощью Коренева пыталась что-то найти в архиве Со-
ловьева. Мало ли что я придумала насчет информационного письма с предло-
жением тиражей. А может, искали вовсе не письмо, а как раз шпаргалку. В
конце концов, передо мной стояла задача найти среди бумаг Соловьева пос-
торонние документы, которые могли стать объектом поисков для Собликовой
и издателей. Я вам нашла два документа. И идет проверочная работа по
обоим.
Мы отрабатываем все возможные версии, обычное дело. А если вас что-то
смущает, я вам скажу еще больше. Юрка Коротков выехал в тот город, где
погибла жена Соловьева. Уж по факту ее смерти дело точно есть, хотя и
приостановленное, поскольку убийство не раскрыто.
властью в него лезть? Не дело ты говоришь, Каменская.
сумеет добиться, чтобы расследование возобновили?
серьезные основания полагать, что и к болезни Соловьева, и к смерти его
жены приложили руку шерхановцы?
нотипных события случаются уж очень вовремя, это обычно дурно попахива-
ет. Соловьев собрался разводиться, вступать в новый брак и уезжать со
второй супругой за границу. Гибель жены эти планы нарушила, потому что
он не мог оставить здесь пятнадцатилетнего сына одного. Потом, два с по-
ловиной года назад, он снова собрался уезжать, на этот раз ему предложи-
ли пятилетний контракт за рубежом с перспективой впоследствии остаться
там насовсем. И тут очень кстати делается эта таинственная болезнь, от
которой у него ноги не ходят. Врач со "Скорой помощи" утверждает, что
его, избитого, привезли в больницу прямо с улицы. Издатели, корча траги-
ческую мину, поют нам песни о том, что это случилось на нервной почве,
что Владимир Александрович не смог оправиться после трагической смерти
жены, а тут еще и сын от рук отбился и связался с дурной компанией. А
сам Соловьев вообще ничего не говорит. Но знаете, что самое любопытное?
жить вместе с сыном. Видеть его не хочет и говорить о нем тоже не хочет.
И меня это наводит на вполне определенные мысли.
Земляной Андрей
Корнев Павел
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия