королю. Дон Александр обнял Филиппа, расцеловал в обе щеки и торжественно
произнес:
покажите, каков у вас вкус - выберите королеву наших празднеств.
несколько напыщенных фраз, наконец соизволил сообщить, что сейчас
победитель турнира предстоит избрать королеву любви и красоты.
бархата, на которой покоился золотой венец королевы - тонкий обруч,
украшенный зубцами в виде сердец и наконечников стрел.
дам и девиц вокруг было вдоволь. Еще накануне он решил в случае своей
победы не выбирать Маргариту. Ей была необходима сильная встряска; она
должна была избавиться от наваждения, парализовавшего ее волю,
поработившего ее дух; надо было заставить ее разозлиться, вспомнить, что
она принцесса, дочь короля, наследница престола; чтобы чувство обиды и
унижения разбудило в ней прежнюю Маргариту, которая так нравилась Филиппу.
Будучи любвеобильным, он, тем не менее, очень серьезно относился к браку и
хотел видеть в своей жене верную подругу, единомышленницу и соратницу - но
не покорную рабыню, беспрекословно исполняющую все его прихоти.
да нельзя. Его выбор должен быть начисто лишенным сексуального подтекста,
иначе удар не достигнет цели. Тогда будет уязвлено не самолюбие Маргариты,
но ее любовь; а ревность, как известно, дурной советчик.
изящные руки, стройные ножки, безупречная фигура - словом, писаная
красавица. Как раз такой и место на троне королевы любви и красоты. Если
бы решение зависело от Эрика Датского... Однако победителем был Филипп, и
он сразу же отверг кандидатуру Изабеллы. Она была женой наследного принца
Франции, страны, с которой он с недавних пор находился в состоянии
необъявленной войны, сначала отобрав Байонну, а теперь претендуя на Сент и
Ангулем. Да и тот же сексуальный подтекст отнюдь не исключался: сто против
одного, что злые языки не замедлят сочинить сногсшибательную историю,
памятуя о том, как некогда герцог Аквитанский отказался стать тестем
старшей дочери арагонского короля.
Орсини, жене Альфонсо, либо на королеве Галлии Марии Фарнезе... Но на ком?
Обе молоды, привлекательны; в конце концов, обе итальянки.
затруднительного положения, в которое он сам себя поставил. Он не отдаст
предпочтение ни одной из королев, но и не обидит при том других принцесс
(кроме Маргариты, разумеется), предложив корону дочери самого почетного из
высоких гостей, первого среди равных, чьи предки в былые времена завоевали
полмира.
остановился перед соседней ложей, убранной знаменами с изображением
черного орла на белом поле. Он взял с подушки золотой венец и, преклонив
колено, протянул его молоденькой светловолосой девушке четырнадцати лет.
Та недоверчиво взглянула на него своими большими карими глазами, в которых
застыл немой вопрос, и даже в некоторой растерянности захлопала длинными
ресницами. Филипп улыбнулся ей в ответ и утвердительно кивнул.
Филиппа венец и возложила его на белокурую головку избранницы.
здравицы и шквал рукоплесканий, сипло заорал:
турнира.
ночь не стихало веселье - наваррцы вовсю праздновали восемнадцатилетие
своей наследной принцессы. Возбужденные ратным зрелищем и подогретые вином
горожане разошлись не на шутку. Они не ограничивались одними лишь
невинными забавами: то тут, то там дело, знай, доходило до рукоприкладства
относительно лиц, заподозренных в симпатии к иезуитам, а сотня сорвиголов
разгромила и сожгла дотла таверну, которую, на беду ее хозяина, почему-то
облюбовали рыцари Сердца Иисусова. Как и во всех странах, где были сильны
позиции иезуитов, в Наварре, особенно среди представителей третьего
сословия, к ним не оставался равнодушным почти никто:
последних было явное большинство. И этой ночью настал их звездный час.
Когда утром следующего дня королю доложили о последствиях народных
гуляний, бедный дон Александр за голову схватился.
продолжительного перерыва на отдых поздно вечером состоялся пир. Филипп
явился на него свежий, чистенький, одетый с иголочки, взбодренный недавним
купанием; но стоило ему сделать глоток вина, как на него с новой силой
навалилась усталость, и едва начался пир, он с таким нетерпением ожидал
его окончания, что почти ничего не съел.
не соизволила явиться к праздничному столу, ссылаясь на плохое
самочувствие, чему Филипп охотно поверил. Прекрасно знали о причине ее
недомогания и остальные гости. Кое-кто даже мысленно упрекал Филиппа за
проявленную невежливость в отношении хозяйки празднеств, однако
большинство склонялось к мысли, что Филипп сделал удачный выбор. Кому же,
дескать, как не императорской дочери, чей род правит в Италии без малого
девять столетий, должен принадлежать венец королевы любви и красоты?
гибкий мальчишеский ум, сочетавший в себе детскую непосредственность с
вполне зрелой рассудительностью и начисто лишенный той специфической
женской практичности, которая подчас вызывала у Филиппа раздражение.
Вскоре между ними завязался такой оживленный разговор, что на губах у
присутствующих начали появляться понимающие улыбки.
его к активным ухаживаниям. К тому же в поведении Анны не было и намека на
жеманность или кокетство, она держалась с ним скорее как со старшим
товарищем, а не как с представителем противоположного пола. Большей частью
их разговор носил нейтральный характер, а если и касался взаимоотношений
мужчин и женщин, то опосредствовано. Так, например, Анна спросила, кого из
дам он желал бы видеть в ее свите в течение четырех последующих дней, и
Филипп с удовольствием назвал имя Бланки Кастильской, прочие же
кандидатуры оставил на усмотрение самой королевы.
него, мол, губа не дура, а затем пообещала, что в ее окружении каракатиц
не будет - только хорошенькие девушки.
осведомился, намерен ли он отстаивать титул сильнейшего в завтрашних
групповых состязаниях. Филипп ответил отказом, объяснив под добродушный
хохот присутствующих, что пленен чарами своей королевы и собирается, как
верный рыцарь, находиться при ней, чтобы защищать ее от всяческих
поползновений со стороны возможных претендентов на его место.
Шампанского. Как мы уже знаем, в схватке с Хайме де Барейро Тибальд
здорово ушибся и не был уверен, сможет ли на следующий день стать во главе
одной из партий в общем турнире. Но и отказываться он не решался,
поскольку ушиб, даже самый сильный, в рыцарской среде принято было считать
сущим пустяком. Видя, как смутился Тибальд, когда к нему направился
маршал, Филипп в спешном порядке взял слово и заявил, что в свите королевы
любви и красоты, помимо дам и девиц, должны находиться и кавалеры - хотя
бы для того, чтобы заботиться об упомянутых дамах и девицах.
вполне законным. В числе прочих кандидатур в кавалеры Филипп назвал также
имя Тибальда де Труа, который с радостью и огромным облегчением ухватился
за его предложение.
противоборствующих партий были назначены Эрнан де Шатофьер и Гуго фон
Клипенштейн.
господа принялись за десерт, а дамы и притомившиеся за день рыцари
разошлись по своим покоям.
Посреди комнаты на устланном коврами полу сидели Габриель де Шеверни,
Марио д'Обиак и Марк д'Аринсаль и перебирали какие-то лежавшие перед ними
вещицы, внимательно рассматривая каждую из них. Там было несколько
кружевных манжет, пара дамских перчаток, один оторванный от платья рукав,
десяток носовых платков с вышитыми на них гербами и инициалами, множество
разноцветных лент для волос, а также всякие милые безделушки, вроде
брошек, булавок и застежек.
наличия этих вещей и их количество, чем спрашивая, откуда они взялись. Их
происхождение было для него очевидно.
турнира господин де Шеверни велел их перехватывать, чтобы не раздражать
Роллинс Джеймс
Журавлев Владимир
Сертаков Виталий
Глуховский Дмитрий
Суворов Виктор
Шилова Юлия