суму, каждого посетителя утешил, суму отнес в свою горницу. Потом
спустился в залу, где собрались остальные шестеро землян, швырнул на лавку
шитый плащ королевского советника и попросил какой-нибудь еды:
смешком, - по-моему, только медузий отвар пьет. Здоровому человеку рядом с
ним невозможно.
не было.
трех ножках. Поросенка вчера прислали с королевского стола. Серебро
поднесла депутация из Семиречья.
сапожки, и решил, что одежда слишком чистая для человека с таким утренним
аппетитом. Он покинул залу, прошел в горницу, развернул переметную суму.
Там лежало шерстяное платье и грубые кожаные сапоги, перепачканные
зеленоватой, в каолиновых прожилках глиной. Бредшо давно исходил
окрестности Ламассы и знал, что возле дамбы такой глины нет: есть ближе к
городу, там, где обнажилось старое русло. Бредшо решил не скандалить,
спустился вниз.
красным чаем, вытер губы и сказал:
оттуда - на Север.
не зря. Из погребов бывшей бакалейной лавки вынесли бочки и крюки,
навесили замки с секретом. Достали все необходимое, - вернее, треть
необходимого, и кое-как Стависски и Шенфельд ухитрились запеленговать
аварийные позывные корабля, наложить их на карту, вычислить место, и
вычислили: выходило, что корабль лежит где-то возле столицы провинции.
Слишком уж точно свалился: куда как вероятней, что был притащен...
если вам дадут улететь. Связь теперь будет, по крайней мере до тех пор,
пока шпионов с неба не подвесят на стенке вверх ногами. И это очень
отрезвляюще подействует на чиновников империи, что они не обладают
монополией на шпионов с неба...
чиновниками, судьями и шпионами. Под первые два разряда вы не подходите.
сейчас. И, заметьте, я не загоняю ручей в гору сообразно собственному
разумению, я делаю то, что делает Арфарра.
хоть скажет своим недостойным соплеменникам, что будет на Весеннем Совете?
Говорят, чудеса будут.
кое-кто слишком дружен с Даттамом.
Совета королевские посланцы поедут наводить порядок по всей стране.
Срывать незаконнорожденные замки...
жизнь, а богач - за имущество, то да - наведем порядок.
как Арфарра-советник. Только вот глаза все равно не яшмовые..."
победили, он бы в империи завел порядки хуже иршахчановых.
ответил сквозь зубы:
сенях плоскогубцы, поднялся вверх, снял с гвоздя тяжелый подвесной
светильник из белой бронзы, со свисающими кистями дымчатых топазов,
вытащил из бревна гвоздь, на котором светильник висел, вручил светильник
старшему Хатчинсону, а гвоздь - младшему Хатчинсону, и сказал:
"В доме советника Ванвейлена скоро будет несчастье".
проорал:
вешать на железные гвозди!
доселе не знал: власти. В глубине души он дивился необыкновенной быстроте,
с которой можно было достичь вершин в обществе, гордящемся родом и
кланом... Это все равно, если б его отец в первый же месяц после эмиграции
попал в сенат. Ванвейлен, конечно, не обманывался насчет своего статуса и
понимал, что возвышение его - не от избытка, а от недостатка демократии:
королю и Арфарре выгодно иметь при себе людей, зависящих от самого короля,
а не от обычаев и людей страны.
королевстве всего три-четыре. А большинство было таких, чей дед или отец
сообщал предыдущему владельцу поместья: "Мой род начинается с меня, а твой
- оканчивается тобой..." В империи власть имущие величали себя
представителями народа, в королевстве - представителями знати, но кто из
них лгал больше - неизвестно.
водится, судебными исками. Люди уверились, что король и в самом деле
призывает показывать "неправды и утеснения собственников в принадлежащем
им имуществе" - и показывали. По первому разу Ванвейлен спросил у Арфарры
совета. Тот усмехнулся и ответил, что хороший судья судит не по закону, а
по справедливости. Ванвейлен вскипел. Вскоре он понял, к своему ужасу, что
Арфарра был прав. Через неделю он забыл многое, непригодное для этого
мира, и понял, что Марбода Кукушонка надо было повесить в назидание иным.
болезни, и началась эта болезнь, действительно, задолго до завоевания. Еще
тогда люди богатые и влиятельные обманом или насилием заставляли
переписывать на себя землю, принадлежащую среднему классу, а потом
отдавали эту землю обратно бывшему собственнику - но уже в обработку.
Средний класс исчезал: земли пустели. Тогда-то Золотой Государь учредил
общины, стал снижать налоги и прощать недоимки. Но все было напрасно,
самый механизм прощения недоимок обратился против фермеров: человек
маленький вынужден был платить аккуратно, а человек влиятельный хитрил,
крутился - пока не выходило прощения всех недоимок...
сейчас), а после завоевания обман уступил место насилию. Человек с мечом
явился на землю человека без меча и удивился: "Разве справедливо, чтобы
побежденные пользовались роскошью и довольством, а я скитался без крова и
одежды? Ладно! Либо ты отдашь мне часть урожая, либо я каждый год буду
жечь твой урожай и дом."
ворованное. От рассказанных ими историй Ванвейлен перестал спать, как
Арфарра.
составлялось. Иногда сеньор клялся, что купчая была, да сгинула, а холоп
клялся, что купчей не было.
собственнику по закону. В первом случае ее можно было вернуть лишь по
справедливости. Ванвейлен, сначала с помощью стряпчих, а потом и сам,
быстро выучился находить изъяны в купчих... Составленные неграмотными
юристами, заверенные недолжным образом, без необходимых свидетелей,
зачастую задним числом, - купчие легко можно было пересмотреть и отменить.
на крестьянскую землю - это как если бы шантажист предъявлял права
собственности на деньги, полученные от шантажа.
получали в пожалование. И вот, когда дело касалось отношений сеньора и
вассала, надо было блюсти - Справедливость. А когда дело касалось
отношений сеньора и государства, надо было блюсти - Закон.
и сеньор держал из милости землю, принадлежавшую государству.
казенная квартира и служебное довольствие. У государства не было денег, и
оно платило за службу натуральными продуктами. Потом государство стало
слабеть - а держатели поместий и земель жирели.
государя есть война, раздавали земли за военную службу. Это было
катастрофой.
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Буркатовский Сергей
Володихин Дмитрий
Перумов Ник