останавливаясь. Заблудиться он не боялся, за много лет привык
ориентироваться в темных коридорах, а вот нойт, поднявшийся уже выше
пояса, пугал его. Не страшно схватиться с видимым врагом, а сейчас Шоорана
не оставляло ощущение, что зазубренные клешни тянутся к животу, готовясь
распороть глухой жанч, смять кольчугу. Идти сквозь едкую кисельную густоту
оказалось трудно, Шооран умолял пол подняться выше, но коридор, расширяясь
и сужаясь самым причудливым образом, подниматься наверх не желал. Зато с
одного из выступов стены, мягко всколыхнув смоляную недвижность нойта,
скользнула неприметная тень. Скорее всего, это была тукка, Шооран не успел
рассмотреть. Зверек исчез в слизи быстрее чем это можно представить.
Шооран наугад ткнул гарпуном, хотя и понимал, что нырнувшего зверя ему не
достать. Неожиданно острие не встретило дна, так что потерявший равновесие
Шооран едва не окунулся в нойт лицом. Впереди был скрытый жижей провал в
нижний ярус. Обычно они встречались в пещерах, а этот расположился ровно
посреди прохода.
что сбоку вполне можно пройти, если, конечно, выдержит камень. Но Шооран
не успел вступить на узкий мостик. Что-то обхватило его ногу и сильно
потянуло вглубь, к залитой нойтом яме. Шооран рванулся, ударил острогой -
мимо! Невидимый хищник продолжал тянуть.
продолжал беспорядочно бить, стараясь поразить невидимую опасность. Лишь
бы там был не уулгуй! Никто не знает, как бороться с бледным уулгуем, и
потом... уулгуя нельзя есть... хотя сейчас об этом не стоит мечтать.
хватка ослабела - хищник начал всплывать. Воспользовавшись мгновением,
Шооран отскочил от провала, вновь натянув привязь. Нойт над ямой нехотя
взволновался, оттуда уродливым цветком выперли четыре шипастые клешни. Две
из них тут же скрылись, а верхняя пара осталась над поверхностью. Время от
времени клешни нетерпеливо щелкали, словно рехнувшийся музыкант бил в
костяную доску. Гвааранз уверенно двигался вперед, туго натянутый
осязательный отросток вел его точнее, чем крошечные глазки.
какая-то часть продолжала бороться, уже не ради добычи, а за саму жизнь, и
в то же время появился сторонний, словно ничем не рискующий, наблюдатель.
Он с любопытством следил за происходящим, успевая оценить и предугадать
ситуацию. "Теперь стоит поступить так..." - не торопясь, размышляло
воспарившее сознание, и оставшееся внизу тело успевало поступить именно
так, а тягучего времени хватало на все, кроме страха и паники. Они придут
потом, ежели ему удастся выбраться на волю.
Пружинящий ус помог ему, Шооран удачно миновал ждущие клешни и упал прямо
на притопленную спину твари. От толчка гвааранз осел на дно, это спасло
ноги Шоорана от бешено работающих плавательных перьев. И вновь Шооран
успел хладнокровно обдумать ситуацию, подробно объяснить самому себе, что
сейчас гвааранз стащит его со спины упругими осязательными усами, и что
надо делать, чтобы этого не произошло. Прежде чем обхватившие его вибриссы
вновь напряглись, Шооран подтянулся к голове зверя, погрузив обе руки в
нойт, нащупал бугорки ушедших под панцирь глаз и на две пяди вогнал в один
из них оставшийся в левой руке гарпун. Теперь ему было за что держаться,
и, выхватив нож, Шооран принялся наносить удары, стараясь поразить
уцелевшие глаза и сочления вибрисс. Гвааранз заметался, клацая клешнями и
растопырив острые перья. Движения его стали беспорядочными, ослабевший ус
соскользнул с ноги Шоорана. Гвааранз замер.
нащупал ногой потонувшие в нойте усы и потащил тело, цепляющееся клешнями
за неровности дна. Через несколько шагов увидел сбоку свет, свернул туда.
Выбраться наружу через узкое отверстие под потолком оказалось невозможно,
зато при свете Шооран сумел зажечь один из уцелевших факелов. Спалил
сидящих на стенах зоггов, осмотрел добычу. Гвааранз был велик. Вряд ли его
удастся вытащить наружу целиком. Обычно охотники обрубали мешающие клешни
и, ухватив за усы, буксировали остальное к выходу. На усах гвааранза нет
острой кромки, за них удобно тащить. Но Шоорану всего нужнее были именно
клешни - только там есть съедобная, хотя и затхлая мякоть.
придерживая левой рукой. Попытался было перехватить той же рукой факел,
чтобы правой волочить остальное, но понял, что сил не хватит. Да и бросать
уцелевший гарпун тоже нельзя, мало ли кто может встретиться на обратном
пути. Ну и пусть их... мясо он донесет, а панцирь, ножи перьев и остальные
богатства пусть достаются шаварным тварям. Переняв факел в правую руку,
Шооран двинулся к выходу.
поднял мешок с вещами, сказал хрипло:
Шооран высушил сегодня утром. Странно, неужели это было лишь несколько
часов назад? Шоорану казалось, что прошла вечность.
бывало прежде, но все же ее хватало. Шооран влез в русло будущего ручья,
смывая зеленоватый нойт с одежды, саднящих рук, лица. Вымыл добытые
клешни, провозившись несколько минут расколол одну из них, извлек бледное
мясо. Протянул Ай:
остановились, глядя на жующих голодными глазами, но Шооран молча достал
скатанный хлыст и положил на самом виду. Гарпун не менее красноречиво
лежал поперек коленей, и люди отошли, ничего не сказав.
обветрилось и не портилось так быстро. Потом повернулся к Ай:
понадобилось поставить три оройхона, а потом бежать через родившуюся землю
и прятаться в шаваре. Четыре часа он простоял в нойте, держа Ай на руках и
отпихиваясь он наползающей зубастой мелочи, после чего ползти через
заросли хохиура и вновь нырять в шавар. Таких обысков, что устроили
пограничники, ему еще не приходилось видеть. Очевидно и здесь в
свалившихся бедствиях люди начали винить илбэча. Лишь через день, отойдя
от границы, они сумели затеряться в толпе земледельцев, выгнанных засухой
на промысел в мокрые земли. До самого мягмара беглецы кочевали вместе с
голодной толпой. О том, чтобы строить тут, Шооран и не помышлял, понимая,
что Моэртал может устроить всеобщую проверку, и на этот раз бродяги будут
помогать ему. Зато в первую же ночь после конца праздника, когда берег
опустел, Шооран выстроил четыре оройхона. Он рискнул на такое, потому что
за день до этого во время всеобщего, хотя и не больно веселого гуляния
глашатаи прокричали новый закон: отныне запрещалось находиться на мокром в
одиночку. Шооран благодарил предусмотрительную судьбу за то, что она
подарила ему Ай. Облавы прошли как на мокром, так и на сухом, но хватали
только одиночек, и пара бродяг благополучно вышла из опасной зоны.
слишком много земли, и воды на всех не хватает. Мягмар и в самом деле
случился не обильным, а это значит, что в конце года снова будет засуха.
Теперь Шооран и сам видел, что дело не обошлось без его помощи. Значит,
действительно, господь поскупился, создавая мир, и илбэч добавляет к нему
лишь землю, но не воду. Так что люди будут погибать как и прежде, но уже
не от тесноты, а от голода. Что ж, пусть будет так. Но прежде он сотрет
само воспоминание о далайне.
совершил рейд вдоль берегов вана и скрылся в краю изгоев. Здесь уже
привыкли, что сказочник появляется вскоре после мягмара, и никто не
удивился его приходу.
куску земли, где их ждали. Выровненная, крепко утоптанная тропа проходила
по вершине поребрика, справа и слева изгороди щетинились ребрами погибших
рыб, но пешеходам ничто не угрожало - гладкий костяной поручень спасал
руки и одежду. Поручень был поставлен Шоораном еще в те времена, когда он
жил здесь. С тех пор многие оройхоны украсились удобными дорогами, и, если
бы не голод последних лет, их было бы еще больше. Но сейчас голод
кончился, пушистые кисти цветущей хлебной травы просовывались даже внутрь
оград, а на шестилетних туйванах свежей листвы было не разглядеть из-за
кумача лепестков. Наступал первый сытый месяц, и путешественники шли в
гости к Тамгай. Тяжелая набухшая обувь - в руках, босые ноги отдыхают,
касаясь теплого камня, а язык уже ощущает вкус наыса, которым их будут
кормить, потому что первого хлеба ждать еще целую неделю.
нет, все в порядке... хотя... ведь отсюда уже должна быть видна палатка.
Вон разбитый тэсэг, и туйван на его верхушке зацвел, но из-за камней не
выглядывает синеватый полог из рыбьей кожи... Может быть, Тамгай
переставила палатку?
поле Тамгай от соседнего участка, и Порхоэн, хозяин того поля, возился
подле туйвана. Увидав Шоорана, Порхоэн выпрямился и, не дожидаясь
вопросов, сказал:
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия